«Атлантико»: На саммите G7 19 февраля было принято решение выделить 7,5 миллиарда долларов и часть собственных вакцин в фонд ООН для самых бедных стран, которые пострадали от пандемии covid-19. Как бы то ни было, эти планы оказываются под вопросом из-за реалий с имеющимся количеством доз и тревожной ситуации в самих западных странах. В такой обстановке Китай, Россия и в меньшей степени Индия, активно распространяют в мире свои вакцины и представляют себя значимыми мировыми игроками. Кому и почему Китай и Россия предоставили свои вакцины? В чем, по вашему мнению, заключается их стратегия?
Сириль Бре: В медицинской области вот уже больше года бушует противостояние. С начала 2020 года крупные экономические, военные и дипломатические державы вступили в санитарное состязание. При этом во всех сферах им составляют конкуренцию державы средней руки. Первый эпизод коснулся масок: с зимы 2020 года Китай и Россия начали за немалые средства экспортировать их в Европу (прежде всего, Италию), Южную Азию (Индию), Африку и Латинскую Америку. Другие страны тоже подключились к этому состязанию, которое было одновременно гонкой против распространения вируса и гонкой со временем против «масочной дипломатии» Китая и России. Южная Корея, Тайвань и Япония сделали опорой своей санитарной дипломатии образцовые действия в сфере средств защиты, тестов и контроля.
Сегодня соревнования вакцин обостряют эту конкуренцию. Бывшие коммунистические державы всегда считали медицину и науку способом продемонстрировать эффективность своей модели (СССР, Китай, Куба…) и усилить влияние по всему миру. Со второй половины 2020 года соревнование пошло на скорость разработки вакцины. Вакцина «Гам-Ковид-Вак» была создана московским Институтом Гамалеи и разрешена для использования российским Минздравом 11 августа 2020 года. КНР в свою очередь разработала две вакцины: Coronavac от Sinovac и BBIBP-CorV от Sinopharm. Они уже не первый месяц используются в Китае и были протестированы по всему миру, в частности в Бразилии, Турции, Индонезии и т.д. Скорость разработки и клинических испытаний стала преимуществом этих вакцин по сравнению с продукцией западных компаний Pfizer, Moderna, Sanofi и т.д.
Сегодня мы вступаем в третью фазу вакцинной геополитики: кампанию вакцинации. Здесь результаты вакцин России и Китая производят впечатление: из-за невысокой цены, а также условий хранения при более легкодостижимых температурах российская вакцина «Спутник V» собрала заказы по всему миру, причем как от традиционных союзников России (среднеазиатские республики, Белоруссия, Иран, Индия), так и западных государств (Израиль, Аргентина, Сербия, Венгрия). Даже Германия и Франция подумывают о том, чтобы заказать вакцину, когда она будет одобрена европейским агентством. Что касается китайских вакцин, их используют по всему миру, в частности в тех регионах, где Китай сосредоточил свои усилия в 2010-х годах: в Африке (Египет, Марокко) и Южной Азии.
Несколько миллионов доз, которые были выделены G7 для иммунизации 6 миллионов медиков в Африке действительно не производят впечатления. Как бы то ни было, стратегия России и Китая, не только медицинская, но и информационная, что может раздуть цифры.
Флоран Пармантье: Россия сделала большую ставку на вакцину «Спутник V», потому что Владимир Путин лично представил ее и задействовал для нее средства суверенного фонда. Он сделал эту работу национальным приоритетом, мобилизовал команду специалистов и выбрал научную организацию для реализации проекта. Это можно рассматривать как урок эффективности с учетом возможностей российской науки, которые в результате удалось укрепить.
В среду Гондурас стал 34 страной, которая заказала вакцину. Стратегия явно направлена на развивающиеся страны: Египет недавно дал свое согласие после одобрения британской AstraZeneca и китайской Sinopharm. Самые прибыльные рынки больше интересуются американскими вакцинами, несмотря на их в некоторых случаях меньшую эффективность (66% у Johnson & Johnson).
— Какова роль Китая и России в мире, в частности в странах третьего мира, особенно на фоне явной неспособности западных государств выйти за пределы собственных национальных приоритетов в рамках вакцинации?
Сириль Бре: Она говорит нам об ускорении тенденции к падению влияния Запада в мире, по меньшей мере, в представлениях. «Третьего мира» давно не существует. В западном блоке очень сильный раскол. Международные организации находятся в плачевном состоянии.
Государства Африки, Азии и Латинской Америки больше не хотят говорить с одним только Западом и формировать исключительные альянсы с Европой и США. Они стремятся диверсифицировать источники медицинского снабжения, а также поставщиков в сфере образования, военной техники, инвестиций и финансов. КНР и Россия не только помогают некоторым странам вакцинами, но и дискредитируют западные государства и международные организации, в том числе ВОЗ. Они перешли в наступление, и оно застало врасплох Запад из-за годового отставания США в борьбе с пандемией.
Флоран Пармантье: В этом подходе следует выделить три составляющие. Прежде всего, идеологическую: обе страны стремятся представить себя суверенными лидерами мира после 1945 года с собственными ценностями в ущерб институтам международного сотрудничества с разным уровнем участия. Далее, это внутренняя составляющая, в которой у обеих стран довольно смешанные результаты. В России власти явно занижали смертность, которая была связана с плохо приспособленной санитарной и социальной политикой. С настоящими показателями Китая все тоже неясно, несмотря на решительные действия. Наконец, нужно принять во внимание геополитические соображения. Россия стремится показать, что не оказалась в изоляции, а Китай хочет продемонстрировать, что он не враг, каким его представляют американцы.
— Могут ли западные страны как-то ответить на эту победу России и Китая, или же она свидетельствует об окончательном геополитическом упадке бывшего западного блока?
С демократиями и открытыми обществами все иначе. О задержках Sanofi стало быстро известно, и это прекрасно. О сложностях Еврокомиссии с выполнением условий договора со стороны Astra Zeneca сообщила общественности сама ее глава. Иначе говоря, открытость обществ и свобода СМИ тормозят ритм политических решений.
Можно ли назвать это «проклятьем» демократий, которое обрекает их на отставание от авторитарных режимов? Не думаю. Дело в том, что, хотя скорость действительно на стороне авторитарных режимов, коллективная стойкость — это качество демократических обществ. Так, социальный консенсус не является изначальной данностью, а формируется постепенно на основе информации, обсуждения и споров. Тем не менее после его образования, как было, например, по итогам выборов в США, он более устойчив, поскольку опирается на гражданское общество.
Китай и Россия еще не победили в международном санитарном соревновании, которое сами подпитывали с 2020 года.
Флоран Пармантье: Здесь просматривается российский подход, который делает упор на формирующемся «постзападном» мире. Кстати, ничто не говорит о том, что этот мир станет российско-китайским: массовые демонстрации в России и Гонконге регулярно попадают на страницы газет. Внутренние требования дадут о себе знать, а общественное недовольство вынудит власть пойти на внутренние уступки. Речь идет об известной идее противостояния «холодильника и телевизора», то есть бытового благополучия и коллективного величия.
Рывок возможен, в частности с помощью демонстрации эффективности дома: демократии характеризуются свободным движением информации. В долгосрочной перспективе такое чувство действительности становится залогом выживания, тогда как в авторитарных режимах возникают сомнения. Кроме того, в ближайшие месяцы могут появиться новые вакцины, которые смешают все карты. Игра еще не окончена!
