Для политика, оказавшегося под огнем критики, Жозеп Боррель (Josep Borrell) был просто образцом спокойствия в феврале, когда он смотрел сквозь телекамеры на мировую аудиторию, желавшую услышать объяснения верховного представителя Евросоюза по иностранным делам.
Однако в тот момент Боррель, недавно вернувшийся из поездки в Москву, которую многие эксперты назвали настоящим унижением, знал, что на этот раз ему незачем бояться своих собеседников.
Хотя этот ветеран дипломатической службы выступал на мероприятии под названием «Front Page» («Первая полоса»), его выступление можно было охарактеризовать скорее как «фейковые новости». Вместо того, чтобы встретиться лицом к лицу с независимыми журналистами, которые имеют весьма неприятную привычку задавать неудобные вопросы, Боррель решил поговорить с более спокойными собеседниками, а именно с представителями аналитических институтов, чья основная цель, очевидно, заключалась в том, чтобы продемонстрировать этому испанцу, насколько они ему благодарны за его согласие выступить в их программе.
«В декабре прошлого года вы сыграли важную роль в запуске новой повестки Евросоюза и Соединенных Штатов, направленной на глобальные изменения, и это стало впечатляющей инициативой, впечатляющим первым шагом вскоре после избрания президента Байдена, и она привлекла к себе массу внимания здесь, в Вашингтоне», — сказал Фред Кемп (Fred Kempe), президент и руководитель Атлантического совета, во вступительной части интервью. (Если вы ничего не слышали об этой «повестке», то вы не одиноки.)
Хотя в решении политика побеседовать с представителем аналитического центра нет ничего нового, спровоцированный пандемией бум виртуальных конференций позволил этим организациям охватить беспрецедентно большую аудиторию людей, вынужденных оставаться дома. Какую пользу из этого могут извлечь такие политики, как Боррель? Эти беседы позволяют создать видимость журналистского интервью и при этом не несут в себе никаких рисков. Подобно тому, как консервативные политики в Соединенных Штатах точно знают, что они всегда найдут лояльного журналиста на телеканале Fox News, лидеры Евросоюза знают, что они всегда смогут спрятаться от неудобных вопросов в безопасном пространстве прямой трансляции интервью с представителем какого-нибудь аналитического центра.
После обильных благодарностей и выражений восхищения коллега Кемпа Бенджамин Хаддад (Benjamin Haddad), директор Европейского центра Атлантического совета, все-таки перешел к сути дела и задал вполне конкретный вопрос, который звучал примерно так: «Верховный представитель Боррель, Вы занимаете эту должность уже 15 месяцев, и Вы стали третьим верховным представителем Евросоюза. Я бы сказал, что это все еще довольно новая должность, и для начала мне бы хотелось услышать Ваши мысли по поводу той миссии, которая была Вам поручена».
К тому моменту, когда эти представители аналитического института все же осмелились перейти к главной проблеме — России — прошло уже 20 минут.
И этот вопрос звучал следующим образом: «Считаете ли Вы, что сейчас в Евросоюзе сложился консенсус, что Россия не является конструктивным партнером Евросоюза, и что она выбрала путь конфронтации?»
Вряд ли это можно назвать непростым разговором. На протяжении этой часовой беседы ни у кого не хватило мужества задать Боррелю вопрос, который интересовал всех зрителей, а именно: почему в Москве он стоял и улыбался, пока министр иностранных дел России Сергей Лавров обвинял Европу в «высокомерии» и называл Евросоюз ненадежным партнером.
В письменном заявлении представитель Атлантического совета Алекс Кислинг (Alex Kisling) отметил, что задачи этого аналитического института по своей природе отличаются от задач СМИ. Он пояснил, что его «цель — обеспечить платформу, чтобы наша глобальная аудитория могла услышать мнение лидеров по наиболее актуальным вопросам, а также по вопросам, которые связаны с долгосрочной стратегией и имеют большое значение для 14 наших программ и центров».
Хотя формулировать вопросы — это задача модераторов, по словам Кислинга, в ходе подобных сессий обсуждаются «согласованные темы». Тем не менее, Кислинг отверг предположение, что его институт старается смягчить удары, беря интервью у влиятельных деятелей.
«Мнение, что мы не задаем нашим гостям вопросы по существу на наиболее актуальные темы, попросту неверно», — написал он, сославшись на недавний разговор с генеральным директором YouTube Сьюзан Войчицки (Susan Wojcicki), которая рассказала, что в будущем ее платформа позволит бывшему президенту США Дональду Трампу вернуть его аккаунт.
Бесполезные аналитические институты
Позицию Атлантического совета не стоит считать чем-то из ряда вон выходящим. Послушайте любое интервью из бесчисленного множества подобных онлайн-бесед аналитических центров с высокопоставленными политиками и правительственными чиновниками, и вы услышите невнятную смесь занудного узкопрофессионального разговора и фактического коленопреклонения.
Во многих случаях аналитические центры даже не утруждают себя тем, чтобы имитировать интервью со своими гостями, и просто предоставляют им платформу для того, чтобы они могли высказаться. К примеру, во вторник, 9 марта, Брукингский институт в Вашингтоне пригласил министра иностранных дел Германии Хайко Мааса (Heiko Maas), чтобы тот мог высказаться по поводу трансатлантических отношений и места его страны в мире.
«Благоразумие, добросовестность и ответственность должны идти рука об руку — только вместе они делают внешнюю политику Германии возможной», — сказал Маас во время своего выступления.
Все, кому интересно, каким образом в это видение вписывается такой противоречивый проект, как «Северный поток — 2», так и не получили ответ на свой вопрос, потому что Маас не отвечал на вопросы.
В феврале Мюнхенская конференция по безопасности — организатор мероприятий и аналитический институт в одном лице — организовала роскошную виртуальную встречу, в которой главные роли достались Джо Байдену, Ангеле Меркель и Эммануэлю Макрону — любая новостная организация (не говоря уже об аналитических центрах) готова отдать что угодно за такой состав участников.
Произнеся свою заранее подготовленную речь из Белого дома, во время которой его окружали баннеры с логотипом Мюнхенской конференции по безопасности, Байден, которому еще только предстоит провести пресс-конференцию в качестве президента, не стал отвечать на вопросы. Меркель тоже не стала этого делать. Макрон ответил только на один вопрос — от председателя конференции Вольфганга Ишингера (Wolfgang Ischinger).
В мире аналитических центров, для которого характерна очень высокая конкуренция и где «организационный потенциал» является главной валютой, подобные мероприятия играют ключевую роль в выстраивании и поддержании репутации крупного игрока. Это в свою очередь помогает деньгам течь из карманов спонсоров, которые позволяют институтам оставаться на плаву, и платить зарплаты легионам организаторов, аналитиков и безработных правительственных чиновников, которые находятся у них на содержании.
Смысл существования аналитического института сводится к тому, чтобы служить лабораторией идей, а не помогать политикам рекламировать себя. Хотя эти институты якобы независимы и свободны от ежедневного давления властей, легитимность этих групп все равно зависит от их отношений с теми правительствами, которым они стремятся служить. Попытки оставаться аутсайдером, находясь внутри системы, редко оказываются успешными.
«Это баланс — как с журналистами — потому что аналитическим центрам нужен доступ, — сказал мне недавно старший сотрудник одного влиятельного аналитического института. — Но лично мне кажется, что мы слишком далеко заходим в нашем стремлении подлизаться».
Атлантический совет, заявляющий, что его миссия — создавать «крепкую трансатлантическую связь», получает финансирование из множества разнообразных источников, включая таких производителей оружия, как Lockheed Martin, такие международные банки, как Goldman Sachs, а также национальные правительства и даже Евросоюз.
По крайней мере Евросоюз тратит свои деньги не впустую.
«Вы тот человек, которому звонит Генри Киссинджер?» — пошутил Кемп, обращаясь к председателю Европейского совета Шарлю Мишелю (Charles Michel) в начале другой прямой трансляции «Front Page» в феврале, сначала попросив того описать «самые важные навыки в вашей работе». (Кстати, я знаком с Кемпом с того времени, когда он был редактором европейского издания The Wall Street Journal, в котором я работал репортером в начале 2000-х годов.)
Неделей ранее Атлантический совет одержал еще более значительную победу, показав в прямом эфире разговор с Макроном.
«Господин президент, Вы стали для Европы трансформационным лидером, возглавив движение к более суверенной Европе на международной арене, Европе, способной отвечать на вызовы, и именно поэтому мы так счастливы, что Вы сегодня с нами», — сказал Хаддад. Льстивые речи продолжались еще 90 минут, в ходе которых Хаддад, стоявший рядом с Макроном в Елисейском дворце, так и не упомянул о том, что прежде он был представителем надпартийного движения французского президента «Вперед!» («En Marche!») в Вашингтоне.
Известно, что Макрон питает слабость к аналитическим институтам. В ноябре журнал Le Grand Continent, издаваемый французским аналитическим центром Groupe d'études géopolitiques, опубликовал интервью с Макроном на 12 тысяч слов.
Справедливости ради, Макрон дает длинные интервью и журналистам тоже, особенно если он уверен, что ему не придется отвечать на неудобные вопросы.
То же самое можно сказать и о Борреле, который недавно дал интервью журналу Der Spiegel — это стало его первым интервью после фиаско в Москве. Вероятнее всего, помощники Борреля тщательно проверили это интервью перед его публикацией. Практика, известная как «утверждение», широко распространена в немецких СМИ. (Журнал Der Spiegel не отреагировал на мои попытки добиться комментариев, как и представитель Борреля.)
В любом случае Der Spiegel позволил Боррелю переписать историю в его пользу. После того как репортер Der Spiegel сказал Боррелю, что тому следовало дать отпор, когда Лавров назвал Евросоюз ненадежным партнером, Боррель ответил, что он так и сделал.
Однако видео той пресс-конференции рассказывает иную историю. После заключительных комментариев Лаврова, в которых прозвучал упрек в ненадежности Евросоюза, Боррель, очевидно, даже немного пошутил, когда они выходили из зала, — заставив российского министра иностранных дел ухмыльнуться.
Чтобы понять, почему Боррель, возможно, предпочитает избегать реальных интервью, стоит посмотреть его беседу 2019 года с Тимом Себастианом (Tim Sebastian), опытным корреспондентом BBC, который сейчас ведет на телеканале Deutsche Welle программу под названием «Conflict Zone». В тот момент Боррель все еще был министром иностранных дел Испании, и Себастиан засыпал его вопросами об арестах политиков в Каталонии.
Спустя всего несколько минут после начала интервью Боррель взорвался и пригрозил «прекратить интервью».
«Вы меня не допрашиваете, Вы берете у меня интервью, — сказал Боррель. — Вы не полиция».
В какой-то момент Боррель даже встал и вышел из студии, но затем снова вернулся. «Вы ничего не понимаете в том, о чем говорите», — сказал он, обращаясь к ветерану журналистики.
В конце той беседы Боррель сказал Себастиану: «Я был бы очень признателен, если бы в следующий раз Вы формулировали свои вопросы менее предвзятым образом».
Его заключительные высказывания во время беседы с представителями Атлантического совета в феврале были гораздо более вежливыми.
«Благодарю вас за эту возможность, — сказал он, обращаясь к своим собеседникам. — Надеюсь, мы будем поддерживать связь».
