Год назад на этом сайте я попытался проанализировать влияние пандемии covid-19 на международные отношения. Теперь я хочу попытаться рассмотреть параллели между нынешней ситуацией и той, которая сложилась после Первой мировой войны. Поняв их, мы можем избежать ошибок, совершенных человечеством тогда.
Почему речь пойдет именно о Первой мировой войне? Сегодня об этом конфликте уже мало кто говорит. И зря. Его неусвоенные уроки привели не только к началу второй, еще более разрушительной, войны, но и к возникновению тоталитарных идеологий, во имя которых насилие и смерть распространялись по планете на протяжении всего ХХ века.
Никто не мешает вдумчиво и критично оценить прошлое, и тем не менее сегодня и каждый день мы видим, как вчерашние модели поведения, даже если они бесспорно доказали свою неэффективность или даже вредность, повторяются и не теряют привлекательности.
Люди отказываются извлекать уроки, не желая напрягаться, или из-за неспособности или нежелания думать, а может, просто по глупости. Так мы снова и снова открываем возможности для тех, кто вынашивает злостные планы. Лучше всего они чувствуют себя в период кризисов, а пандемия covid-19 — это кризис небывалых и большинством из нас прежде невиданных масштабов.
Параллель первая: памятник почти в каждом селении…
Почему сравнение с Первой мировой войной может пойти нам на пользу, и почему мне это вообще пришло в голову? Первая параллель — всеобъемлющий охват общества. Почти в каждом селении у нас стоит памятник жертвам Первой мировой войны. Из наших краев в австрийскую армию забрали около 1,4 миллиона солдат, из которых 138 — 145 тысяч погибли (если добавить еще и немецкоговорящих жителей чешских земель, то эта цифра возрастет еще на сто тысяч). К этому также нужно прибавить еще около 5,5 тысяч павших легионеров.
Большинство из них ушли из жизни вдали от дома, потому что наша земля избежала прямых столкновений в Первую мировую.
Регионы, где велись ожесточенные бои, невероятно пострадали. По мере продолжения войны, повсюду были заметны ее последствия, но непосредственная картина разрушений оставалась вдали от глаз большинства европейцев. Окопы тогда — это нынешние коронавирусные отделения, из-за стен которых до большинства из нас доходят только цифры. Количество свободных коек, госпитализированных, выздоровевших, погибших… Большинству из нас этого достаточно для того, чтобы ограничить и временно подчинить свою жизнь мерам, призванным остановить распространение эпидемии. Некоторые отказываются это делать. Но сказывается это на всех.
Параллель вторая и третья: мы справимся быстро
Второе сходство временнóе и тесно связано с третьей параллелью — самоуверенностью. Когда в августе 1914 года началась война, царило мнение, кто к Рождеству она закончится. Но хотя все державы подготовились к боям, «войны по расписанию» не получилось. Планы развалились либо полностью, либо отчасти, и пришлось импровизировать на ходу. Когда появился covid-19, из-за преодоления эпидемии SARS в 2002 году могло показаться, что мы готовы и быстро справимся с ситуацией. Но этого не произошло.
Точно так же, как Первая мировая война превратилась в окопную войну на истощение, борьба с коронавирусом затянулась и высасывает все силы. Подготовленные стратегии и средства развитых народов столкнулись с совершенно иной реальностью.
В то время одной из наиболее эффективных и заметных новинок, которые серьезно изменили ход боя, стала колючая проволока. Простое средство для ограждения пастбищ для скота, ничуть не изменившись, превратилось в дешевый и действенный инструмент для устройства противопехотных препятствий на поле боя. Вместе с пулеметами колючая проволока позволяла быстро и эффективно заблокировать ситуацию на поле сражения, и пришлось приложить невероятные усилия, чтобы найти надежное средство (танки) для преодоления этих преград.
Сегодня мы уверены, что эффективное и надежное средство для устранения рисков, сопряженных с глобализацией, — это своевременное получение информации. Мы думаем так, прежде всего, потому что все крупные и сильные государства в последние годы сумели выиграть от экономической глобализации. Но руководство коммунистического Китая уже давно пришло к выводу, что свободное распространение и получение информации не нужно и потенциально опасно. Китайское информационное пространство обнесли виртуальной колючей проволокой, и когда информация о новом типе коронавируса наконец просочилась наружу, было уже поздно. Мир сражается с covid-19 уже более года, и добился немногого.
Параллель четвертая: распознавание опасности и преодоление последствий
Здесь мы подходим к четвертой параллели, самой важной на мой взгляд. Речь о (не)способности справиться с последствиями и вовремя распознать угрожающую опасность. Державы, которые победили в Первой мировой войне, проиграли мир, на установление которого надеялись. Причем сразу в двух аспектах: международном и внутриполитическом.
Система международных отношений после Первой мировой войны осталась европоцентричной, хотя война явно отклонила центр мировой экономической мощи в сторону США. Нынешняя система остается евроатлантической, хотя центр явно перемещается в сторону Индо-Тихоокеанского региона.
Вступив в Лигу наций, все державы обязались поддерживать мир, предотвращать очередные вооруженные конфликты с помощью коллективной безопасности и международного сотрудничества. Но от масштабно задуманного международного сотрудничества остался лишь ни на что не годный остов. Первыми, кто начал разрушать систему, были две страны-победительницы в Первой мировой войне. Япония напала на Китай в 1931 и 1937 году, а Италия — на Эфиопию в 1935.
Костяк современной системы международных отношений — это ООН, цель которой — поддержания мира и безопасности на Земле, обеспечение международного сотрудничества. Основная ответственность лежит на плечах членов Совета безопасности, странах-победительницах во Второй мировой войне. Несмотря на десятки локальных и региональных войн, пока им удается спасать мир от глобальной конфронтации. Я почти уверен, что причина не в том, что они хотят мира больше, чем державы в 30-е годы прошлого века, а в том, что еще работает ядерное сдерживание и нет неуверенности, что удастся победить в ядерной войне.
Однако в 2008 (Грузия) и 2014 (Украина) годах Россия пошла на агрессию, и сегодня с точки зрения стабильности международной системы Россия является в целом ревизионистской державой. Вопрос в том, перейдет ли к таким же агрессивным действиям Китай, который уже сегодня ведет себя решительно и располагает несравненно большими возможностями, чем Россия, и если да, то когда это произойдет.
Пандемия covid-19 может стать переломным моментом, если, прежде всего, мировое сообщество потребует от Китая ответа, как (и почему именно так) Пекин в самом начале пандемии выполнял свои обязательства, следующие из членства во Всемирной организации здравоохранения. Экономические, а также психологические последствия covid-19 более выражены и очевидны, чем периодические нарушения обязательств в области прав человека со стороны разных режимов (прежде всего, это коммунистический Китай и все более явно неокоммунистическая Россия) на протяжении многих лет.
Что делали они, и как поступим мы?
И здесь мы снова возвращаемся во времена Первой мировой войны. Когда прошла первоначальная радость, вызванная окончанием боев, ее вскоре сменило разочарование из-за того, что вернуться к довоенной жизни было невозможно, а путь, по которому нужно идти дальше, оставался туманным, или их было несколько. Перед политическими элитами того времени стояли проблемы, с которыми прежде в таких масштабах никто не сталкивался.
Президент Вильсон объявил борьбу за демократию, за новый, просвещенный, республиканский мировой порядок. Наступили сумерки монархии, и начался рассвет республик. Но смена формы не повлекла за собой принципиальных изменений в методах правления. Кстати, одной из образовавшихся тогда новых стран была Чехословакия, которая может служить хорошим примером того, как множество хорошо известных недостатков и дефектов рухнувшей монархии сохранились при республиканском строе.
Еще более сенсационные возможности, чем те, о которых говорил Вильсон, маячили на фоне новостей, поступавших из России. Тем, кто поверил красивым фразам о создании бесклассового пролетарского общества, было все равно, что этот чарующий голос раздается из страны, охваченной жестокой гражданской войной, а затем жившей под террористическим тоталитарным режимом. Жоржу Клемансо и Ллойду Джорджу, политическим лидерам Франции и Великобритании, которые во время войны ради победы мобилизовали прежде невиданное количество материальных и людских ресурсов, пришлось отчитываться перед избирателями.
Нужно избегать упрощенных решений!
Демократизация общественной жизни, к которой призывали еще до войны, имела ряд положительных последствий. Прежде всего, нужно отметить эмансипацию женщин и значительное расширение избирательного права. Но демократизация также вела к небывалой радикализации общественной жизни и политической дискуссии, а также породила тенденцию к скорейшим (несуществующим!) и эффективным решениям в сложных ситуациях.
Учитывая огромные жертвы, принесенные на алтарь победы, желание компенсировать себе пережитые страдания кажется вполне понятным. Запрос на полную победу над «гуннами», как во время войны пропаганда Антанты называла немцев, переродился в призыв к такой же тотальной расплате. Общественность и избирателей в странах-победительницах требовали «выжать Германию, как лимон».
Неудивительно, что в Германии, а также в других побежденных странах, постепенно и еще более яростно начали требовать отмщения. Дегуманизация врага, реализованная державами во время войны, сохранилась и после нее как в политическом словаре, так и в рутине тоталитарных режимов. Врагом, которого можно (или нужно) уничтожить, стали политические конкуренты, представители определенных классов, народов, религий…
Когда под влиянием этих событий в декабре 1948 года в ООН принимали Всеобщую декларацию прав человека, СССР и государства под его влиянием (Южно-Африканский союз и Саудовская Аравия) воздержались от голосования. С того момента ООН является, к счастью поныне, функционирующим механизмом, позволяющим державам общаться и обсуждать спорные вопросы. Но все труднее им делать вид, что существует общемировой консенсус в вопросе основных и неотъемлемых прав человека, присущих любому человеку на Земле.
Поредевшие ряды
В свете уже обнародованных последствий covid-19 для нашего общества и в связи с Первой мировой войной нужно отметить еще один важный аспект. В боях погибли более восьми миллионов человек, еще семь миллионов навсегда остались инвалидами, а еще 15 миллионов получили ранения разной степени тяжести. Причем большинство из них — люди репродуктивного возраста.
Кроме того, Европа (без России) потеряла более пяти миллионов мирных жителей из-за голода, плохого питания и нехватки лекарств. Еще несколько миллионов жизней унес испанский грипп. Не было средств, чтобы унять боль и ослабить психологический шок, который вызвала эта катастрофа, и поэтому нетрудно понять, почему ее участники хотели и ощущали себя вправе наказать виновников и получить помощь и некую компенсацию.
Впервые в европейской истории важной статьей государственных расходов стали социальные траты, которые постепенно должны были занять первое место. Нетрудно себе представить, насколько трудно будет преодолевать социально-экономические последствия пандемии, а точнее устранять основной ущерб.
Также понятно, что эти вопросы станут центральной политической проблемой, которая позволит безответственным политикам и партиям в невиданных масштабах предлагать всем «голодным» пищу, главными ингредиентами которой будут разочарование и ненависть ко всем, кто в их представлениях виновен в случившемся.
Шанс здесь, шанс там
Будем надеяться, что вакцинация, которая наконец-то начала продвигаться и у нас, принесет облегчение. Но даже самая эффективная вакцина не решит проблем, причиненных пандемией. Конца и края этому не видно, и, скорее, это будет «конец начала», как говорил классик.
После Первой мировой войны по Европе распространился лозунг «Больше войне не бывать!». Люди искренне так думали, но все мы знаем, что случилось потом.
На примере Первой мировой войны я попытался показать, насколько сложные задачи ставит завершение любого масштабного кризиса. С моей точки зрения, важнее всего найти ответ на вопрос, как удержать наше общество в семье западных либеральных демократий. Важнейшая западная ценность — это свобода. Многие стараются убедить нас в том, что главная опасность для свободы — маска или респиратор на лице. Да, носить их неприятно, но уж точно не опасно для свободы. Таким образом мы просто берем на себя ответственность за собственное здоровье и здоровье тех, кто нас окружает.
Маска или респиратор, как, наверное, и вакцина, — первая предпосылка для того, чтобы мы могли заняться защитой свободы. Для начала нужно осознать, что на самом деле важно. Давайте постараемся воспользоваться пандемическим кризисом и признаемся, что за последние 30 лет мы допустили вымывание из понятия свободы ее неотъемлемой предпосылки — ответственности.
Свобода, естественным образом связанная с ответственностью, позволит нам, например, начать дискуссию о том, где должна пролегать новая граница между частной жизнью и безопасностью, которые оказались под угрозой из-за террористических актов, covid-19 и дезинформации в интернете. Нам представится шанс перехватить инициативу у политических авантюристов и аферистов в нашей стране, а также у врагов свободы в мире. Нет никаких сомнений, что они подбираются к нам.
Автор — политический географ, сотрудник Факультета социальных наук Карлова университета и Столичного университета в Праге.
