Covid-19 обнажил глубинную логику Запада: жизни белых священны, а все остальные — расходный материал. Учитывая вопиющее неравенство в американском здравоохранении, неудивительно, что афроамериканцы с большей вероятностью гибнут от коронавируса. Добавьте к этому концентрацию черных в густонаселенных городских кварталах Америки и на незащищенных рабочих местах на передовой, и станет ясно, что разрушительное, расовое воздействие пандемии было встроено в американское общество еще до прибытия вируса из-за океана.
Однако, как напоминает нам Малькольм Икс, невозможно понять Америку, не рассматривая «мировой расизм». В глобальном масштабе мы должны не только поразиться тому, как быстро появилась вакцина, но и ужаснуться, насколько мы неспособны бороться с болезнями, которые косят лишь слаборазвитый мир. Горькая правда заключается в том, что в прошлом году от голода умерло 9 миллионов человек — намного больше, чем от covid-19. Пандемия бедности продолжается, но интерес общественности и дальше будет ничтожным, потому что подавляющее большинство погибших — черные и коричневые. В неспособности США сдержать covid-19 и помочь нуждающимся многие видят признак, что миру нужна новая сверхдержава. Некоторые видят альтернативу в Китае, но подъем Востока не положит конец ни расизму вообще, ни империи Запада в частности.
США построены на геноциде коренных народов Америки. Страну выстроили порабощенные африканцы, но даже с окончанием рабства и сегрегации свобода черной Америки оказалась ограничена расовым террором и институциональным расизмом. Некоторые заблуждаются, что законы о гражданских правах, черный средний класс и первый чернокожий президент (а теперь и вице-президент) доказывают, как далеко продвинулась страна. По правде говоря, они лишь напоминают нам о том, что произошедшие изменения скорее символичны: некоторых из нас пустили в дом, но большинство остается на плантациях. Большинство показателей — доход, работа, жилье, судимости, здравоохранение или образование — показывает, что в среднем с 1960-х годов изменилось очень мало.
Однако приход Дональда Трампа во многом диктовался мечтой вернуть Америку во времена, когда гегемония белых не подвергалась сомнению, а черный человек с иностранным именем еще не вошел в Белый дом. В ответ на протесты за расовую справедливость Трамп объявил [движение] «Жизни черных важны» (Black Lives Matter) «символом ненависти» и пообещал защищать памятники рабовладельцам, которых называл «героями». В защиту той же самой белизны он развернул торговую войну с Китаем, пообещав вернуть домой американские рабочие места. Трамп и другие республиканцы особенно ругали торговый дефицит между двумя странами в размере 420 миллиардов долларов.
Но реакция Запада на растущую экономическую мощь Китая выявляет его глубинные страхи. То, как Трамп разглагольствовал о «китайском вирусе», — не просто ура-патриотизм, чтобы переложить с себя ответственность за растущее число жертв. Здесь прозвучал и зловещий подтекст и скрытые обвинения, что Китай мог тянуть с предупреждением миру, чтобы максимально навредить соперникам. Эта паранойя показывает, насколько Запад переживает за свое будущее на вершине глобальной иерархии. Но эти опасения не имеют под собой реальных оснований. Китай ничуть не заинтересован в том, чтобы рушить западную систему: весь его успех строится на том, чтобы быть его частью.
Все приводят в пример ВВП Китая, но стране с населением, как у целого континента, полагается огромная экономика. Если сравнить ВВП на душу населения, то Китай окажется лишь на 79-м месте среди богатейших стран мира. Реальность такова, что в стране сотни миллионов бедняков. Все те рабочие места, чьим возвратом так любил бахвалиться Трамп, уехали за океан ради мизерных зарплат. Поскольку китайские бедняки не белые, США могут невозбранно пользоваться их рабским трудом для производства наших товаров. Одно то, что «безумно богатых азиатов», которые наживаются на эксплуатации расовой бедноты, становится все больше, не меняет господства белых, на котором строится вся система.
Помимо эксплуатации собственных граждан Китаю приходится добывать сырье ради производства товаров для всего мира и собственного развития. Вступив в 2001 году во Всемирную торговую организацию, за 11 лет Китай увеличил объемы торговли с Африкой в 20 раз. Первый президент Ганы Кваме Нкрума заметил, что когда европейцы вывозили сырье из его страны, делали из него дорогие товары и продавали их обратно в Африку, это было «безумие Алисы в стране чудес». Между тем, более 90% китайского импорта из Африки составляют сырье и нефть, а более 90% африканского импорта из Китая — готовая продукция. Вот и весь разговор, кто выиграл от этой торговли. Многие сделки, следуя европейскому пути, маскируются под развитие инфраструктуры, — но шоссе и железные дороги строятся лишь для добычи и вывоза ресурсов. Китай ссужает африканским странам миллиарды долларов, но требует, чтобы те использовали исключительно китайскую рабочую силу и материалы — получается, что даже ссуды стимулируют лишь китайскую экономику. В результате ВВП Африки растет, а Китай опустошает континент, лишая его полезных ископаемых.
Хозяйничая на континенте, Китай полагается на свои революционные связи с Африкой. Но даже протягивая руку помощи, Китай работает заодно с теми, которые давно сговорились не давать континенту развиваться. И чем выше благодаря Африке поднимается Китай, тем ниже по этой лестнице опускается черный континент. Несмотря на все разговоры об экономическом росте в Африке, Всемирный банк предрекает, что к 2050 году 90% людей, живущих в крайней нищете, будут сосредоточены в странах Африки к югу от Сахары. Белое превосходство всегда было иерархично по своей природе, и Африка и потомки африканцев всегда находилась на самом дне. Когда страны, вскарабкавшиеся на несколько ступеней повыше, наживаются на расизме против черных, это никого не шокирует.
Во многих отношениях Китай даже обзавелся более эффективным организационным механизмом: его капиталистическую экономику поддерживает безжалостная авторитарная бюрократия. Если пандемия covid-19 нас чему и научила, так это что индивидуализм и приватизация — фирменные черты неолиберализма — едва ли не худшие способы преодолеть кризис. Число погибших в США перевалило за полмиллиона, а положение на душу населения в Великобритании еще хуже. Между тем в Китае, где вирус и зародился, благодаря строгому карантину смертность круто пошла на спад. Но те же самые системы, моментально отреагировавшие на пандемию, используются и для контроля за населением.
Китай лидирует в следующей промышленной революции, пытаясь создать сеть будущего — интегрированный «интернет вещей». Но эта цифровая сеть бьет по уйгурам, — мусульманское меньшинство находится под недреманным наблюдением и вынуждено терпеть нападки властей. С 2017 года более 1 миллиона мусульман оказались в центрах содержания под стражей — власти увидели в них угрозу. Отслеживая смартфоны пользователей, власти создали алгоритмы для выявления якобы «некитайского» поведения. Чтобы контролировать передвижение этнических мусульман, Китай создал сеть видеонаблюдения с распознаванием лиц и слежкой за мобильными телефонами.
Нет никаких сомнений, что Китай крепнет на мировой арене и вполне может стать новым средоточием власти. Но эта страна эксплуатирует рабочую силу, грабит ресурсы Африки и пристально следит за своим мусульманским меньшинством. Если мы хотим искоренить расизм, породивший движение «Жизни черных важны», то искать вдохновения в Пекине не стоит. Последствия пандемии covid-19 — шанс задуматься, куда мы идем, но при этом надо будет признать, что экономику придется восстанавливать с нуля.
Кехинде Эндрюс — профессор по Афроамериканским исследованиям Бирмингемского университета и автор книги «Новая эра империй: как расизм и колониализм по-прежнему правят миром» (The New Age of Empire: How Racism and Colonialism Still Rule the World)
