Как министры правительства и руководители компаний бесстрашно вели тайную борьбу по подрыву российского режима, будучи студентами-идеалистами.
Холодным декабрьским вечером 1979 года Питер Янг (Peter Young) тихо выскользнул из своей гостиницы на улицу, где шел сильный снег, и поехал на московском метро до конечной станции. Этот 21-летний юноша не был шпионом, но он прошел обширную подготовку и знал, как тайком проносить документы мимо сотрудников службы безопасности аэропорта и оставаться незамеченным. Янг знал, как проверять, нет ли за ним слежки на улице, и как себя вести на допросах, если его арестует советская тайная полиция КГБ. Он прошел выученным наизусть маршрутом по московской окраине и добрался до дома, в котором прежде никогда не бывал. Молодой человек поднялся на четвертый этаж и тихо постучал в дверь советского диссидента и писателя Георгия Владимова.
Учась в университете, Янг стал членом группы молодых консервативных активистов, которых тайно вербовал и готовил антикоммунистический Народно-трудовой союз российских солидаристов (НТС). Британское отделение НТС возглавлял харизматичный активист Джордж Миллер-Куракин (George Miller-Kurakin). В эту группу входил нынешний министр образования Ник Гибб (Nick Gibb) и его брат, бывший директор аппарата премьер-министра по связям с общественностью сэр Робби Гибб (Robbie Gibb).
Этих студентов называли курьерами. Они перевозили не подвергшиеся цензуре статьи и книги диссидентов, разоблачавших суровую действительность жизни при коммунистическом режиме. Эти контрабандные материалы, известные как «самиздат», сыграли огромную роль, так как в них рассказывалась вся правда о нарушениях прав человека в СССР в период острого конфликта между Востоком и Западом. В эпоху, когда еще не было ни мобильных телефонов, ни массовых коммуникаций, эти курьеры стали спасительной надеждой для тех, кто рискнул всем и открыто выступил против коммунистического гнета.
После вторжения советских войск в Афганистан новый премьер-министр Британии Маргарет Тэтчер и недавно избранный американский президент Рональд Рейган твердо решили выступить против все более агрессивного Советского Союза. В ответ на размещение в Центральной и Восточной Европе советских ракет средней дальности РСД-10 «Пионер» американцы разместили в странах НАТО, в том числе, в Британии, соответствующее количество крылатых ракет.
В то время в парламенте шли дебаты на тему модернизации стратегического ракетного оружия и перехода от устаревших «Поларисов» к ядерным ракетам нового поколения «Трайдент». Левые (воодушевляемые советской пропагандистской машиной) призывали к одностороннему ядерному разоружению, а правоцентристы боялись, что Запад окажется во власти все более жестокого режима. В период с 1977 по 1982 годы КГБ раз за разом арестовывал тех, кто выступал в Советском Союзе за политические свободы. Тем смельчакам, которые критиковали государство, грозило наказание в рамках советского уголовного кодекса. Этих людей отправляли в ссылку, бросали за решетку или посылали отбывать срок в исправительные лагеря. Кого-то объявляли сумасшедшим и отправляли на принудительное лечение в психиатрические больницы.
В то время мало кто на Западе верил в крах Советского Союза. Но живший в Лондоне внук русского эмигранта Джордж Миллер-Куракин, которому было немного за 20, был убежден, что конец близок. Он сравнивал Советский Союз со слоном, которого комар постоянно кусает в одно и то же место. Он говорил, что каждый отдельный укус неэффективен, но когда-нибудь гигантское животное без предупреждения упадет на спину, вытянет вверх ноги и умрет.
Как и его родители Борис и Кира, Миллер-Куракин начал работать в НТС, который, в отличие от марксистской идеологии, верил в «неприкосновенность личности». В 1978 году его пригласили выступить на конференции европейских студентов-демократов в Валенсии, где он познакомился с Питером Янгом. В том же году он вместе с Янгом и другим молодым либералом Найджелом Линакром (Nigel Linacre) создал организацию «Восточноевропейская молодежная солидарность» (EESY).
В то время в начале 1980-х появлялось поколение консервативных активистов нового типа. Будучи страстными сторонниками Тэтчер, эти молодые студенты верили в свободный рынок и либеральную демократию, и были готовы бороться с левыми силами. EESY решила действовать сообща с Федерацией консервативных студентов. Из этого на свет появилась британская курьерская операция.
Курьеры были агентами в войне слов. Они боролись с советской пропагандой на фоне ухудшения отношений между Востоком и Западом и усиления угрозы ядерной войны. Как писал Линакр, «продвигаясь в Восточную Европу, мы должны были стать борцами за свободу, демократию и власть закона».
Распространять информацию было непросто. Они разбрасывали листовки при помощи воздушных шариков, раздавали информацию сошедшим на берег советским морякам (за что Миллера-Куракина и его отца гоняли по докам агенты КГБ). Это были настолько секретные операции, что один молодой новобранец Рассел Уолтерс (Russell Walters) даже не сказал своей тогдашней польской подружке, что едет в Варшаву. Уолтерса отправили туда с письмами для православного священника, которые были напечатаны на тряпках для вытирания пыли и вшиты в подкладку его твидовой куртки.
Но эта поездка в 1982 году на самолете польских авиалиний LOT началась не очень весело. «Я раньше никогда не летал, — сказал Уолтерс, — и не знал, насколько важно выравнивать давление во время взлета и посадки. Поэтому весь полет у меня страшно болели уши».
Но Уолтерс доставил посылку, передав не только письма священнику, но и конфеты его дочери.
«Я пошел в кондитерский магазин и набил сумку всевозможными фруктовыми ирисками, карамелью, шоколадными конфетами в глазури. Я привез их в страну, где леденцы продавали в кульках из коричневой бумаги. Мать разложила все это на столе как какие-то драгоценности и сказала дочери, что будет давать их по одной в день. Я впервые понял, что значит все это разнообразие красок, вкусов, огромный ассортимент конфет, тот выбор, который есть у нас. Понял — и заплакал».
Переправка писем тоже была важной составляющей работы курьеров. Из этих писем диссиденты получали факты, чтобы противодействовать советской пропаганде. Ник Гибб в 1982 году заканчивал учебу в университете, и его отправили в Ленинград (нынешний Санкт-Петербург) доставить 100 писем. Он привязал их к ногам и надел «ужасные широченные штаны из черного вельвета», а концы штанов заправил в сапоги, чтобы советская таможня не нашла письма.
Будущий министр притворился обычным туристом, купившим тур за 200 фунтов. Он поселился в гостинице «Ленинград», а потом несколько дней гулял по улицам и опускал письма в синие почтовые ящики, по несколько штук за один раз, чтобы не привлекать внимание.
«Мне пришлось выучить азы русского алфавита, чтобы читать уличные указатели, — вспоминал Янг. — Это была моя первая зарубежная поездка в одиночку. Помню, как я стоял на берегу Невы, смотрел, как вниз по течению плывут огромные льдины, и думал: «Вчера в это время я сидел в своей лондонской квартире, а теперь я здесь». Это возбуждало и, да, это было интересно».
Как и многих других активистов, Гибба обучал немецкий «куратор», известный им только по имени Алекс. Они встречались в кафе недалеко от Виктория-Стейшн и педантично разбирались со всем, что было нужно для ухода от слежки. Алексу сейчас 75 лет, и он живет во Франкфурте. Он по-прежнему работает в издательском доме НТС «Посев», который издал многие вывезенные курьерами материалы, и который КГБ как-то раз безуспешно попытался взорвать.
Кураторы типа Алекса проводили свою работу по всей Европе, вербуя курьеров в Германии, Швеции, Дании, Голландии, Бельгии, Италии и Франции. «Я сомневаюсь, что проходил хотя бы один день, когда в России не было курьера от НТС, — говорит Алекс. — Об этом мало известно, но об этом надо говорить. Люди рисковали, чтобы помочь народу России».
По нашему опыту, чем больше человек любил свою страну, тем лучше он понимал страдания другого народа и хотел помочь. Мы находили симпатии и понимание в основном среди консерваторов, но не среди левых».
Сэр Робби Гибб, которого к работе привлек брат, в возрасте 21 года совершил первую курьерскую поездку в Москву. Было это в 1985 году. У него до сих пор хранится фотография, которую он сделал на Красной площади. Молодой человек, притворяющийся туристом, который знакомится с миром.
Готовясь провезти через границу свыше 100 писем, Робби позаимствовал у своей тогдашней девушки, а ныне жены Лиз мешковатые брюки цвета хаки, а пачки с письмами спрятал, привязав к ногам. Приехав в отель, он согласно инструкции отправился в ванную и открыл краны с водой, чтобы КГБ, устанавливавший жучки во всех номерах, не услышал, как он снимает привязанные к ногам письма.
«Московские штаны» цвета хаки на следующий год еще раз побывали в России. В них поехала Лиз, ставшая одной из немногих женщин-курьеров. Ее готовил русский куратор с невероятным для русского именем Стив.
«Стив посоветовал мне одеваться неброско и безвкусно, чтобы не привлекать внимание, — рассказала Лиз. — Поэтому я надела московские штаны и такой дешевый пуховик из супермаркета. Я выглядела такой зачуханной и подозрительной, что меня обыскали на вылете из Хитроу». Страха во время поездок они не испытывали, хотя оба были очень молоды.
«Такого рода прямые действия — редкость для консервативного студента. Обычно это прерогатива левых. Но все мы чувствовали, что делаем невероятно важное дело. И если откровенно, это доставляло нам большое удовольствие, — говорит Робби. — Полагаю, это наивность молодости, но мы не беспокоились о том, что может произойти. У нас были главы из Женевской конвенции, которые надо было процитировать в случае задержания, и мы верили своим кураторам на слово, что если это случится, нас просто вышлют обратно».
На самом деле, курьеров ловили редко, а когда это происходило, такие новости получали общенациональный резонанс.
В январе 1980 года Питер Янг, создавший подрядную организацию зарубежной помощи Adam Smith International, был арестован в аэропорту Варшавы, когда у него на теле обнаружили журналы, написанные демократической оппозицией. Янга отвели в маленькую пустую комнату в здании аэропорта и обыскали. Но ему удалось уничтожить пленку, на которой были сняты диссиденты, и полиция до нее не добралась. В той комнате юношу продержали шесть часов.
The Telegraph сообщила: «Поляки раздели студента догола и обыскали», а также разместила фотографию 21-летнего Янга и интервью с ним, в котором он назвал этот инцидент «интересным опытом».
Среди тех, кто потребовал освободить Янга, был известный диссидент, писатель и правозащитник Владимир Буковский, до высылки за рубеж проведший 12 лет в тюрьмах, лагерях и психиатрических тюремных больницах Советского Союза. «Такие люди как Янг, — написал тогда Буковский, — необходимы демократическим движениям Восточной Европы».
Как это ни странно, после всех этих мытарств польская полиция отвезла Янга в ресторан и угостила порцией телятины в панировке, а потом вышвырнула из страны. Таможня выдала ему квитанцию о конфискации контрабанды, которую он хранит до сих пор.
Другой курьер по имени Ричард Тоберн (Richard Thoburn) произвел сенсацию, когда его остановили в московском аэропорту, потому что он вез теплую одежду и лекарства больному писателю-диссиденту. «Когда меня схватили, и стало понятно, что игра окончена, я решил произнести речь, пока меня уводили прочь. И вот я стоял посреди московского аэропорта и орал, что меня уводят против моей воли. Я цитировал Хельсинкские соглашения, Всеобщую декларацию прав человека. Я наделал много шума и привлек внимание большого количества людей. Мне сказали, что я получу от шести месяцев до семи лет лишения свободы», — рассказывает он.
Но уже на следующий день Тоберна посетил сотрудник британского консульства и сказал, что его высылают домой. Тоберн предупредил чиновника, что это могут быть уловки КГБ, и что его могут снять с самолета в последний момент.
«Вы лучше возьмите мою визитку на тот случай, если такое произойдет, — сказал консульский работник. — Вы их очень сильно достали».
Через год после этого ареста появился странный постскриптум в виде сообщения британской прессы о задержании Тоберна, как будто это произошло только что. «Я стал героем главных новостей. Я в то время был в Венеции в гостях у друга, но своим родителям о поездке не сообщил. Мой товарищ им позвонил, чтобы успокоить, однако они ему не поверили и очень встревожились». Потом Советы еще два года отмечали эту годовщину одним и тем же сообщением.
Тоберн так и не понял, был ли это сбой в работе советской пропагандистской машины или умышленная уловка. Но этот 63-летний владелец пиар-агентства понимает толк в хорошем газетном материале. «Какое-то советское информагентство получило немалую выгоду от этой истории, в которой «агент империализма притворяется туристом»», — шутит он.
Иногда курьерам просто везло. Стиву Стэнбери (Steve Stanbury) поручили провезти через границу факс для журналиста, который передавал по телефону сообщения для одной центральной британской газеты. Но за ним следил КГБ, и его подвергали беспощадной цензуре. Стэнбери, ставший директором в Партии независимости Соединенного Королевства (UKIP), а затем вернувшийся к консерваторам полетел в Москву под видом студента, изучающего архитектуру.
Озадаченным таможенникам он объяснил, что факс ему нужен для того, чтобы отсылать свои проектные работы в Британию. Этой невероятной истории вряд ли поверили бы, если бы не скандал, возникший в другой очереди. Таможенники поспешили на помощь, а удачливому курьеру махнули рукой — мол, проходи.
Иногда попасться в руки КГБ было частью задуманного плана. Депутат парламента от избирательного округа Нью Форест Ист Джулиан Льюис (Julian Lewis) сегодня является председателем влиятельного комитета палаты общин по разведке и безопасности. Будучи молодым консерватором, он тесно сотрудничал с Миллером-Куракиным, разоблачая риски ядерного шантажа, которым занималась советская сверхдержава.
Эти люди знали, что власти ни за что не потерпят протест в России против советского ядерного оружия, в отличие от Британии, где антиядерные протесты не были редкостью.
«У Джорджа возникла идея отправить в Москву пару молодых активистов, чтобы те устроили антиядерную демонстрацию, дабы показать, как быстро с ними расправятся, — вспоминает Льюис. — Он был уверен, что в худшем случае их арестуют и вышлют из страны».
Они должны были провезти через границу сотни миниатюрных листовок на русском и английском языке, и открыто их распространить.
Свои услуги предложили будущий журналист и советник консерваторов Гарри Фиббс (Harry Phibbs) и военный историк Питер Кэддик-Адамс (Peter Caddick-Adams). Фиббсу в то время было всего 16 лет, и его схватили еще до того, как сумел устроить демонстрацию на Красной площади. Его 24 часа допрашивали, не давая есть и пить, а потом выдворили из страны. А вот Кэддик-Адамсу удалось раздать свои листовки в московском метро без проблем.
«В тех обстоятельствах это было не совсем то, чего мы хотели, но поскольку Гарри поймали, и эта история получила широкую огласку, у нас все равно получилось неплохо», — говорит Льюис.
В середине 1980-х в Советском Союзе задули ветры политических перемен. Михаил Горбачев, ставший в 1985 году генеральным секретарем коммунистической партии, считал, что стране необходимы существенные реформы.
Он вывел советские войска из Афганистана, провел несколько встреч в верхах с президентом Рейганом по вопросу ограничения ядерных вооружений и прекращения холодной войны, а также проявил готовность обеспечить свободу слова в стране, приступив к проведению политики гласности.
Новые свободы стали началом конца для Советского Союза. 25 декабря 1991 года над Кремлем опустился советский флаг, а для России и ее республик началась новая эпоха.
Надеясь сыграть какую-то роль в осуществляемых переменах, Миллер-Куракин с отцом уехали из Британии в Россию помогать новому демократическому государству, которое возглавил президент Борис Ельцин.
Но из-за политических разногласий отношения Миллера-Куракина с отцом испортились, а сам он разочаровался в России, где стали усиливаться реакционные силы. Он вместе с женой и двумя детьми вернулся в Британию и занялся новым делом, ратуя за природоохранные технологии. Здоровье у него ухудшилось, и в октябре 2009 года он скончался. Миллеру-Куракину было всего 54 года.
Джулиан Льюис называет Миллера-Куракина человеком «страстным и храбрым». «Он был загадочный, одухотворенный, бескорыстный и человечный. Герой нашего времени», — говорит он.
В современной России, которой правит Владимир Путин вряд ли есть что-то, что порадовало бы Миллера-Куракина. Чего, по мнению курьеров, они добились? «Без курьеров невозможно было бы издавать произведения самиздата, а потом отвозить их обратно в Россию», — говорит Янг.
«Без курьеров вся работа диссидентов лежала бы невостребованная где-нибудь в ящиках письменных столов».
Никто из курьеров не считает свою работу рискованной, а себя — людьми отважными, но все они верят, что их поездки были полезны.
«Это было самое благородное из всех дел, какими я когда-либо занимался, и я этим очень горжусь, — говорит Рассел Уолтерс. — Как индивидуум я ничего не изменил, но прилагая коллективные усилия, мы привлекли внимание Запада к тому, что происходило в Советском Союзе».
С ним согласен Ник Гибб: «Я уверен, мы поступали правильно, и я об этом не сожалею. Это был наш маленький вклад, наша помощь отважным людям из Советского Союза, которые вели борьбу внутри».
В целом курьеры из Британии и Европы вывезли 30 тысяч произведений самиздата. Многие оригиналы стали экспонатами американских музеев и выставляются в России. Это дань уважения к смелости диссидентов Советского Союза и всего восточного блока, и к их единомышленникам на Западе, которые этих людей поддерживали.
Это символ того, что либеральные демократии гарантируют своим гражданам — свободы слова.
Для многих курьеров эта работа была не просто чем-то преходящим в период их становления. Для них это часть продолжающейся борьбы.
«В 1991 году мы все думали: «Все, дело сделано», — говорит Найджел Линакр. — Но сейчас мы видим все это снова, особенно в Китае. Искажение правды для достижения своих целей, какой бы эта правда ни была».
С ним согласен Робби Гибб: «В эпоху социальных сетей массовое распространение дезинформации способствует возникновению разногласий в обществе. Советские диссиденты знали цену правде и жизни в либеральной демократии. Мы не должны забывать, за что они так упорно боролись».
