После падения Берлинской стены у всех в ушах зазвучала песня о построении нового миропорядка. Этот лозунг подразумевал необходимость создания плюралистической международной системы взамен американской однополярности, которая, в свою очередь, воцарилась после эпохи биполярности. Плюрализм предполагает мир в международных отношениях, более справедливый и гуманный порядок, внимание к климатическим изменениям, проблемам окружающей среды, равенства и здоровья, приверженность нормам международного права, принципам взаимности, сотрудничества и разнообразия. В то же время он сулит меньше войн, высокомерия, подчинения и авторитаризма, создавая разумный баланс между опасениями суверенов и «обязанностью гуманитарного вмешательства», пример которого мы наблюдали во время попытки спасти мусульман Боснии и Герцеговины от преступлений Милошевича.
На тот момент для этого действительно были условия, и мы могли построить плюралистический миропорядок с упомянутыми моральными стандартами. На самом деле Америка не была готова к распаду Советского Союза, о чем свидетельствует замешательство, сохранявшееся в ее внешней политике с 1990-х годов до крупных событий в сентябре 2001 года. В течение 10 лет была возможность сформировать новые региональные альянсы и смазать стыки, ржавеющие под тяжестью двух лагерей. Однако произошло обратное, и причиной стало всеобщее непонимание вызовов, угрожающих человечеству, и вместо мирных региональных альянсов, открытых миру, мы наблюдали подъем не имеющих государственности народов.
Россия была занята объединением остатков своей территории, кульминацией чего стала крайне националистическая модель правления, которая поддерживала самые суровые неолиберальные предписания в области экономики, минимальную свободу и агрессивную экспансионистскую внешнюю политику. Китай был политически удовлетворен своим влиянием в части Азии в обмен на экономическую экспансию, основанную на условиях труда, которые справедливо охарактеризовали как рабство XX и XXI веков. Все это происходило на фоне самых тяжелых форм угнетения внутри страны.
Другие региональные державы не могли представить эффективную модель развития. Индия погрязла в национальных и социально-религиозных конфликтах. Ядерный Пакистан свел весь мир к тому, что происходит с его двумя заклятыми соседями — Афганистаном и Индией. Такая большая и промышленно развитая страна, как Турция, была занята переосмыслением своего секуляризма, регионального положения, роли вооруженных сил в обществе и отношений между институтами. После десятилетий диктатуры Латинская Америка исполнила региональную мечту с левым привкусом, но этот эксперимент длился недолго. Самый крупный провал произошел на европейском континенте, который заслуженно называют старым. Все решения о военных действиях, подписании мирных соглашений и разного рода зарубежных интервенциях принимались американской стороной, в то время как Европа играла не более чем вспомогательную роль. Африканский союз оставался парализованным, и лидерства в нем не хотели ни Южная Африка, ни Египет на Севере, не позволивший себе распространить модель Мубарака в Африке. Арабский мир расколот диктатурами, войнами, нищетой и разрухой, за исключением изолированных районов, таких как Персидский залив, богатство которого расходуется на потребление, а не на развитие.
Сегодня в Пекине и Москве предпринимаются попытки создать новую биполярность. Россию и Китай сближает нечто большее, чем общие интересы, где важную роль играет месть Соединенным Штатам. Одновременное решение ввести санкции против этих двух государств со стороны Америки и Европы — символический ответ Запада на скоординированные действия Востока. В представленной новой восточной модели нет места миру, правам человека, сотрудничеству, заботе об окружающей среде и плюрализму. Что касается тех, кто жалуется на американский империализм, стремясь приобщиться к империализму Китая и России, то они игнорируют, что пресыщенный вор может оказаться менее опасным, чем голодный вор. Кроме того, американский империализм организован — мы понимаем его законы и методы, и возможно, он не так вреден, как российский и китайский империализм, воплощающий в себе все недостатки такой политики в рамках одной оси.
