У одних это вызывает зависть, а у других — досаду. 25 марта президент Джо Байден с гордостью объявил в Вашингтоне, что намеревается удвоить масштабы вакцинации и привить 200 миллионов американцев за первые 100 дней своего президентского срока. В то же время собравшиеся по видеосвязи европейские лидеры часами пытались убедить австрийского канцлера Себастьяна Курца в отсутствии оснований для приоритетной передачи его стране дополнительных доз под тем предлогом, что там неверно рассчитали распределение китайских вакцин. Так работает ЕС и его коллективный подход к управлению.
Тем временем Джо Байден пошел еще дальше: по его словам, до 19 апреля возможность сделать прививку будет у 90% взрослого американского населения. Европейцы, наконец, поняли, почему в США изобилие вакцин, тогда как Европа, территория фармацевтических заводов и лабораторий, сталкивается с их нехваткой. Все можно объяснить двумя словами: смелость и риск.
Эммануэль Макрон тоже это понял. С опозданием, но он считает, что еще не все потеряно, и что у него получится убедить европейских партнеров. Отсутствие смелости у Европы проявилось в том, чтобы поверить, что вакцина от covid-19 может быть разработана в срок менее года, хотя в обычных условиях на это требуется порядка десяти. «Мы не думали, что все пройдет так быстро», — признался президент греческому телевидению.
ЕС пытается сократить отставание
Риск, на который не захотел пойти ЕС, это масштабные инвестиции с угрозой потери деньги. «Американцы еще с лета прошлого года сказали, что приложат здесь все свои усилия, — добавил Макрон. — Мы сделали упор на сопроводительных мерах, а они — на вакцинах и научных исследованиях».
Об этом нечасто говорят, потому что воспоминание не из лучших, но летом 2020 года у руля стоял Дональд Трамп. И его нельзя упрекнуть в нежелании рисковать. Он выделил 14 миллиардов долларов из бюджета на операцию Warp Speed, которая позволила фармацевтическим компаниям в кратчайшие сроки разработать вакцину без страха потерять деньги.
Китай и Россия тоже не сидели сложа руки (РФПИ и его глава Кирилл Дмитриев полностью сосредоточились на «Спутнике V»), но недостаток прозрачности подрывает доверие к их вакцинам.
Далее работа может быть перенаправлена на вакцины второго поколения, которые должны защитить нас от будущих мутаций covid-19. Этот вопрос обсуждался на европейском саммите 25 марта, но и тут больших планов не видно. В отличие от США с 14 миллиардами долларов инвестиций, ЕС вкладывает лишь 50 миллионов евро в Европейское управление по готовности и противодействию чрезвычайным санитарным ситуациям (HERA).
Если у ЕС получится значительно ускорить темпы вакцинации, мы увидим положительные стороны его небывалой инициативы по объединению заказов и распространения вакцин в странах-членах: она поможет обеспечить свободное перемещение на европейском пространстве, которое чрезвычайно важно для восстановления экономики. Тогда мы сможем похвалить себя за решение, которое удержало на плаву экономику и занятость.
Но и здесь европейцев будет поджидать новый удар: объявленный Вашингтоном второй план восстановления, который должен дополнить инфраструктурными и энергетическими проектами принятую в феврале программу объемом в 1,9 триллиона долларов. «Масштабы американской реакции и плана Байдена возлагают на нас историческую ответственность, — считает Макрон. — После второй и третьей волны понадобится дополнение (…). Мы слишком медлительные, отягощенные и увязшие в нашей бюрократии».
Американская ДНК
Судя по всему, благодаря масштабным планам восстановления администрации Байдена США смогут вернуться на докризисную траекторию роста уже с середины 2021 года, тогда как у Европы это получится только в 2022 году, если она будет полагаться только на текущие меры и надежду на посткризисный подъем. Угроза роста отставания, существовавшего еще до пандемии, более чем реальна.
Экономист Жан Пизани-Ферри отмечает сформировавшийся в Америке консенсус: «Лучшая стратегия по ликвидации последствий санитарного кризиса и смягчению острых социальных проблем страны в том, чтобы сформировать в экономике режим высокого давления». По его словам, последние 20 лет, особенно после кризиса 2008 года, Европа и Франция отказались от этого из-за неприятия инфляции, страха перед дефицитом и трудностей с координацией. Как бы то ни было, «угодить в ту же яму было бы преступлением».
Среди экономистов вспыхнули споры. Европейские партнеры Макрона хранят молчание, стремясь реализовать план восстановления стоимостью 750 миллиардов евро, принятый в 2020 году благодаря значительным изменениям в курсе, проводимым Берлином. Они также с недоверием относятся к французской страсти сначала тратить, а потом реформировать. Они также понимают, что для ускорения требуются амбиции. Они свойственны американцам. Намного меньше европейцам.
