«Прошлое надо помнить. Вы можете и должны гордиться им, — сказал в прошлом году космонавт Федор Юрчихин в интервью. — Но вы не можете продолжать жить только на этом прошлом». Следует обратить внимание на некогда пионерскую космическую отрасль России.
Шестьдесят лет назад в этом месяце, с объединяющим криком «Поехали», который можно скандировать, и 108-минутным полетом, Юрий Гагарин стал первым человеком на орбите, обеспечив снимком с широкой улыбкой первые полосы газет и беспрецедентную победу Советского Союза в области воздействия на общественность.
Космические знания остаются значительными, а Гагарин — национальный герой. Большинство россиян по-прежнему считают свою страну лидером на последнем рубеже. Вполне естественно, что Москва назвала свою первую одобренную коронавирусную вакцину в честь «Спутника», запуск которого в 1957 году привел в ужас западный мир. И хотя президент Владимир Путин не является энтузиастом межпланетных путешествий, он остро осознает военные и геополитические последствия космической программы.
Но Россия уже не так сильна, как раньше. Промышленность пострадала от западных санкций. Хуже того, сочетание бюрократии, военной секретности и господствующей экономики с высоким удельным весом государственного сектора не смогли стимулировать частные космические предприятия такого рода, которые стимулируют инновации в США: Пекин, который запустил свой первый спутник в 1970 году, предпринимает дерзкие попытки вывести на орбиту Марса и посадить на эту планету марсоход как раз к 100-летию Коммунистической партии.
Ностальгия понятна. Первые достижения, достигнутые в период обострения напряженности в холодной войне, были крупными успехами в политическом и технологическом плане, независимо от того, насколько мала была разница. Как отмечает Стивен Уокер (Stephen Walker), автор книги «За пределами» (Beyond,), рассказывающей о первом пилотируемом полете, все могло бы сложиться иначе в 1961 году, если бы США не задержали миссию Алана Шепарда (Alan Shepard) после того, как в испытательном полете закончилось топливо на полсекунды раньше.
Россия по-прежнему тяжеловес. Она остается одной из немногих стран, которые надежно запускают людей в космос. Большую часть последнего десятилетия американские астронавты полагались на российские корабли «Союз», чтобы добраться до Международной космической станции. Но этому приходит конец, и прошлые прорывы становятся все более отдаленными.
Глава государственного космического агентства «Роскосмос» Дмитрий Рогозин отреагировал на частный успех за рубежом очернением усилий корпорации «Космические технологии» Илона Маска. В 2014 году он написал в твиттере, что США, возможно, понадобится батут, чтобы доставить своих астронавтов на МКС после того, как Вашингтон ввел санкции против чиновников, включая его самого, в то время вице-премьера. С тех пор он обвинил Маска в хищнических ценах.
Деньги — это часть проблемы для России. Федеральные расходы выросли в рублях, но упали в долларовом выражении. Независимый аналитик Павел Лузин оценил расходы на космическую программу 2020 года, космодромы и спутниковую навигационную систему ГЛОНАСС в сумме в 2,4 миллиарда долларов, что меньше половины от уровня 2013 года. Закупки Соединенными Штатами ракетных двигателей РД-180 — полезного источника денежных средств — иссякли.
Жизненно важной поддержкой были также американские платежи за полеты «Союза» к МКС, так что отправка астронавтов на орбиту в прошлом году с помощью «СпейсЭкс» (SpaceX) стала тревожным сигналом. «Батут сработал», — съязвил Маск.
Роскосмос стремился внести изменения, но его главные инициативы пошли не по плану.
Космодром Восточный на Дальнем Востоке призван обеспечить автономию России и снизить зависимость от Байконура в Казахстане. Но специалисты говорят, что сложный сибирский рельеф и океанические условия могут сделать аварийные посадки опасными. Он привлек нежелательное внимание и гнев Путина за задержки [в строительстве], перерасход средств и обвинения в коррупции.
Семейство ракет «Ангара», над которым работают уже четверть века, выглядит удручающе дорогим. Захлебнулся [проект] нового пилотируемого корабля. Без него России будет трудно достичь Луны. На фоне этого послужного списка планы по производству многоразового грузового корабля, который будет быстро запущен в производство по более низким ценам, выглядят маловероятными.
Москва настаивает на централизованном контроле и секретности, не понимая важности процветающего коммерческого сектора, который мог бы дать возможность появиться собственному российскому «СпейсЭксу». Частные компании оказались в ловушке того, что инсайдеры описывают как регулирующую и бюрократическую «ничейную землю», и с чем власти только начинают бороться. Даже пробные венчурные инвестиции и громкая попытка создать благоприятные условия для космических стартапов по модели Кремниевой долины имели мало успехов и более заметные неудачи.
Поскольку будущее американо-российского сотрудничества в космосе неясно, наметился толчок к налаживанию связей с Китаем с планами создания совместной лунной исследовательской станции. Но у Китая есть свои амбиции и стремление к самостоятельности.
В «Старте» (Liftoff), своем рассказе о первых днях работы компании «СпейсЭкс», журналист Эрик Бергер (Eric Berger) цитирует ученого, изучающего лихорадочные усилия этой компании и ее способность привлекать ярких молодых инженеров: «В долгосрочной перспективе талант побеждает опыт, а предпринимательская культура — наследие». Без изменения политических и экономических структур, сдерживающих Россию, это плохая новость для страны, которая когда-то запустила Гагарина.
