О ситуации в оккупированном Крыму рассказывает Андрей Щекун, руководитель «Украинского дома» в Киеве, представляющего крымских украинцев.
Во временно оккупированном Крыму в начале марта, после акции ко дню рождения Тараса Шевченко, задержали украинского журналиста Владислава Есипенко. До сих пор к нему не допущены адвокаты, с которыми сотрудничает семья. К сожалению, таких случаев все больше. И ситуация на оккупированном полуострове за последние годы в контексте украинского движения, культуры, образования, религии только ухудшается. Рассказывает общественный активист, соорганизатор антироссийских акций в Крыму в начале оккупации, руководитель объединения «Украинский дом» в Киеве, представляющего крымских украинцев, журналист Андрей Щекун:
— Если мы будем анализировать все семь лет периода оккупации Крыма, может быть, надо говорить не только о таких вещах, как журналистика, но и об уничтожении любой украинской национальной идентичности в Крыму и всех тех вещей, что с этим связаны. Известно, что за период оккупации Крыма уже уничтожено более 700 классов с украинским языком обучения, семь школ с украинским языком обучения. Это то, что связано с украинской идентичностью. Буквально недавно мы с уполномоченным по защите государственного языка Украины Тарасом Креминем представили обзор состояния государственного языка в Крыму, в том числе и крымско-татарского языка, ведь в этом вопросе также есть ряд определенных проблем. На сегодня, можно сказать, в Крыму невозможно проводить любую информационную, общественную деятельность, в том числе и журналистскую, чтобы она была объективной, профессиональной, потому что это делать опасно. Мы видим, какие вещи происходят. И это не единичные вещи. Тем более, что в первые дни оккупации, если я не ошибаюсь, 2 или 4 марта уже фактически были отключены общенациональные каналы, были захвачены ретрансляторы, осуществлялось блокирование Черноморской телекомпании, потом компании крымско-татарского канала ATR. Информационная составляющая, а тем более проукраинских журналистов или в принципе объективных журналистов, которые могли бы осуществлять свою профессиональную деятельность, для них опасна. Потому что они освещают не то, чего хочется властям РФ. И когда мы вспомним 2014 год, например, после 26 февраля, особенно 27-28 февраля, то везде была одна картинка во всех средствах массовой информации, в том числе и украинских, международных. Показывали только два митинга — возле Верховной Рады АР Крым и у Совета Министров АР Крым, где ночью произошел захват помещений административных зданий и у них свои акции проводили пророссийские силы. Мы, то есть представители движения «Eвромайдан-Крым», понимали, что нужно что-то делать именно с информационными вещами, чтобы показать миру и Украине, что в Крыму есть и проукраинские митинги. И это должно освещаться в СМИ. В то время была довольно критическая ситуация. И нам тогда это удалось. Мы провели первый митинг после захвата помещений 2 марта у памятника Тарасу Шевченко. После этого мы всколыхнули весь Крым и после этого каждый день у памятника Тарасу Шевченко митинги наращивались. 9 марта был самый масштабный митинг со времени 26 февраля, в котором приняло участие более 3 тысяч человек. По всему Крыму люди начали выходить на улицы. И тогда вот эта информационная составляющая стала меняться. За эти девять дней после захвата помещений начал появляться информационный контент, который уже содержал украинские взгляды, в нем начали появляться проукраинские лица, которые были в Крыму. И тогда, конечно, это было очень важно делать. Также было бы очень важно сейчас это там делать, а именно — создавать некий информационный контент, который очень трудно добывать, ведь спецкорреспонденты не имеют возможности находиться в Крыму.
— То есть, как я понимаю, украинские журналисты не могут там аккредитоваться?
— Если они даже и будут аккредитованы, то это уже будет опасно. Уже выявление спецкоров, особенно таких средств массовой информации как «Крым. Реалии» (крымский проект и часть международной некоммерческой организации Радио Свободная Европа/Радио Свобода, выполняющей в РФ функции иноагента, прим. ред.) например, это опасно. Например, я также возглавляю издание «Голос Крыма», а также мы выдаем «Крымскую горницу». Это присутствие там уже опасно. Мы не можем писать то, что они хотят. Сама опасность заключается в том, что тот контент, который будут формировать независимые и украинские средства массовой информации, они не будут формировать тот нарратив, который хочет Российская Федерация и в том числе коллаборационисты. Это уже опасно. Поэтому именно официальное пребывание и аккредитация — это уже опасно. Во-вторых, есть такая составляющая: если мы подаем любые документы в органы власти нынешнего Крыма, также и на аккредитацию, это, с одной стороны, легализация юридической составляющей этой незаконной аннексии Крыма. А нам известно, что согласно закону Украины «О временно оккупированных территориях», ни один документ, никакие их решения мы не признаем. Они являются незаконными.
— В этом году 9 марта также состоялась акция у памятника Шевченко в Крыму. И именно после нее был задержан журналист Владислав Есипенко. А кто же сейчас там выходит на эти проукраинские акции? Есть еще в Крыму общественные деятели, которые, несмотря на все, активно высказывают свою позицию и определенным образом формируют это проукраинское мнение там?
— 9 марта для украинцев Крыма — это символ. Каждый год до оккупации там всегда осуществлялись мероприятия, приуроченные ко дню рождения Тараса Шевченко. 9 марта 2014 года состоялся уже самый масштабный митинг возле этого памятника. Лично я был его соорганизатором от движения «Евромайдан-Крым». Это было после 26 февраля — многолюдного митинга, когда мы вместе с крымскими татарами отстаивали территориальную целостность у стен Верховной Рады АР Крым. Об этом известно. А вот о 9 марта и о 26 февраля очень мало говорится. Я имею в виду сопротивление, которое затем осуществлялось активистами и крымчанами. Поэтому 9 марта также состоялся многолюдный митинг у памятника Шевченко. Меня и Анатолия Ковальского в этот день похитили на железнодорожном вокзале. Нас похитила так называемая Крымская самооборона и сначала передала линейной милиции, а дальше — спецслужбам Российской Федерации, как вы знаете, Гиркину, фигуре, появившейся в Славянске и Краматорске. Он более известен по Донбассу. Сегодня мы фигурируем в деле «Украина против России», мы доказываем и свидетельствуем, что эти люди также занимались захватом Крыма. Поэтому 9 марта — это символический день борьбы. Почему тогда мы выбрали памятник Шевченко? Потому что проводить наши акции возле Верховной Рады и Совета Министров, которые мы постоянно проводили, уже было опасно. Тем более, что там уже формировались непонятные формирования под видом так называемой самообороны, там ходили люди с оружием, на крышах были снайперы. Поэтому мы приняли решение проводить наши акции у памятника Шевченко. И 9 марта 2014 не закончилось.
Ежегодно люди в Крыму выходят в этот день к памятнику Шевченко. За теми, кто выходил и выходит, следят, фиксируют на камеры, арестовывают. А в первые 2-3 года вообще не давали возможности что-то проводить и возлагать цветы. Большинство активистов вытеснили из Крыма, и они были вынуждены выехать на материковую часть Украины. Но сегодня все же люди приходят к памятнику Шевченко или Леси Украинке, возлагают цветы и таким образом выражают свою позицию.
