Считает ли Джо Байден, что Путин-убийца, спросил ведущий «Эй-би-си» (ABC) Джордж Стефанопулос (George Stephanopoulos). «М-м-м, да», — ответил президент. Когда-то это сочли бы агрессивным высказыванием. А сегодня? Байден может безнаказанно оскорблять Путина, поскольку считает, что Россия просто больше не важна и не опасна. Понижение статуса России, некогда крайне опасного врага, соперничество которого угрожало уничтожить жизнь на планете, означает, что в наши дни от прежнего великого конфликта мало что осталось, кроме одного лишь навешивания ярлыков и поливания друг друга грязью.
«Мы больше не мыслим в категориях холодной войны, и на то есть несколько причин. Во-первых, нам нет равных. Даже почти равных, — сказал Байден, выступая перед украинскими законодателями в Киеве в 2014 году. — Кроме как сойти с ума настолько, чтобы нажать кнопку, Путин ничего не может сделать в военном отношении, чтобы существенным образом изменить интересы США».
Россия и США похожи на старую разведенную пару, которая продолжает переругиваться через 40 лет после того, как их бурный брак с супердержавой распался. Россия по-прежнему зависит от власти и обаяния своего «бывшего», чтобы доказать, что ее статус в мире не изменился. И многие американцы по-прежнему втайне хотят, чтобы у них был надежный иностранный злодей, которого можно было бы обвинять, когда зашатается их демократия. Прежние острые чувства, наверное, давно угасли, но оба бывших партнера по-прежнему умудряются раздуть несколько искр из старого пепла холодной войны. Настойчивые заявления Америки о том, что Россия вмешивается в ее демократию и что ее шпионы повсюду, способствуют значительному укреплению в России статуса Путина как международного злого гения и всемогущего и гениального руководителя шпионской сети. Отъявленные «рашагейтеры» в США готовы скорее списать избрание Дональда Трампа на кремлевский заговор, чем попытаться воспринимать его как народный протест против вашингтонского истеблишмента.
Джо Байден и Владимир Путин подвергают друг друга нападкам, по меньшей мере, лет десять. В последний раз Джо приезжал к Владимиру в Кремль в 2011 году, когда Байден был вице-президентом, а премьер-министр Путин — его коллегой, который временно поменялся должностями с Дмитрием Медведевым. «Я смотрю вам в глаза и думаю, что у вас нет души», — сказал вице-президент. Путин улыбнулся и ответил: «Мы понимаем друг друга». Во всяком случае, так было, если верить Джо Байдену. Хотя, вполне возможно, Байден действительно понимает Путина. Джорджу Бушу-младшему Путин показался «очень прямым и заслуживающим доверия» после того, как посмотрел ему в глаза и «увидел в них его душу». Дональд Трамп назвал его «очень сильным и могущественным». У Байдена таких иллюзий нет.
Понимает ли Путин Байдена, не столь ясно. Ответ Путина на то, что Байден назвал его «убийцей», состоял в том, чтобы фактически назвать самого Байдена убийцей. «В детстве, когда мы во дворе спорили друг с другом, мы говорили: кто как обзывается, тот так и называется», — сказал Путин. Он также пожелал Байдену «крепкого здоровья». Учитывая, что Байден только что публично обвинил Путина в том, что он отравитель, это прозвучало как немного зловещие слова босса мафии, сказанные на прощанье: «осторожнее, смотри под ноги». Должно быть, на следующий день в Кремле раздался смех, когда Байден не раз, а трижды поскользнулся на ступеньках, карабкаясь по лестнице в президентский самолет. Да, Путин командует единственным ядерным арсеналом в мире, который может сравниться с американским. Но во всех остальных смыслах Россия остается, как выразился Генри Киссинджер (Henry Kissinger), «Верхней Вольтой с ядерными ракетами». По размеру российская экономика номинально занимает 11-е место в мире, между экономикой Южной Кореи и Бразилии. По ВВП на душу населения она занимает 61-е место по соседству с Болгарией и Гренадой. Один лишь оборонный бюджет США в размере 700 миллиардов долларов составит половину ВВП России.
В отличие от СССР, путинская Россия не имеет региональных или международных союзников, о которых можно было бы говорить, и обладает незначительной идеологической мягкой силой. Кремлю удается демонстрировать свое влияние после распада Советского Союза лишь благодаря вторжению в гораздо более слабые соседние страны, такие как Грузия и Украина, задействованию своих войск в странах, в дела которых Запад отказался вмешиваться, например Сирия и Центральноафриканская Республика, а также благодаря участию в незаконной (на языке дипломатов — «асимметричной») войне, которую ведут хакеры, тролли и отравители.
Поэтому, когда пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков 30 марта заявил, что «ни Путин, ни кто другой из руководства России не будет позволять ни американцам, ни кому бы то ни было еще так с нами разговаривать (с позиции силы), его слова, должно быть, прозвучали в Белом доме не очень убедительно.
Ничто так не ранит, как презрение. Путин, как известно, обидчив не только в том, что касается его собственной значимости, но и в том, что касается значимости России. Прежде всего, Путин хочет, чтобы его считали равным Байдену, Си Цзиньпину и Ангеле Меркель. Он любит заставлять других лидеров ждать (Меркель в этом отношении является рекордсменкой — она прождала его четыре с половиной часа, а королева Елизавета II легко отделалась всего 14 минутами). Эта игра «кто круче» достигла своей абсурдной кульминации в 2018 году в Хельсинки, когда Трамп и Путин ждали друг друга в течение 50 минут, не желая садиться в лимузин и, сопровождаемый кортежем, раньше, чем к месту встречи отправится другой.
«Конечно, мы любим Трампа, — сказал мне один российский сенатор, когда мы ждали в московской телестудии появления лидеров. — Он признает нашу силу. Все как в старые добрые времена». К несчастью для Кремля, дипломатия саммита в духе сверхдержав, возрожденная ненадолго Трампом, позволила лишь на мгновенье оказаться «в лучах славы» — в центре того внимания, почтения и уважения, которые принято оказывать президентам. В отличие от Трампа, Байден уже давно выступает против России. Начиная с 1970-х годов, он в качестве члена Сенатского комитета по международным отношениям регулярно бывал в странах Восточной Европы. Во время своей встречи в Кремле в 2011 году Байден вызвал обеспокоенность в дипломатических кругах, выразив сомнения относительно того, следует ли Путину возвращаться на пост президента, и был категорически против попыток Обамы «перезагрузить» отношения с Кремлем.
Сегодня неприязнь Байдена к Путину носит не только идеологический, но и личный характер. Во время президентской кампании 2020 года, как сообщило ЦРУ в январе, Путин лично санкционировал проведение кампании по дискредитации Байдена через прокремлевского депутата украинского парламента Андрея Деркача. Сотрудники разведки ФСБ России подготовили отредактированные записи телефонных разговоров 2016 года между тогдашним вице-президентом Байденом и бывшим президентом Украины Петром Порошенко. ФСБ передала записи Деркачу, который, в свою очередь, слил их соратникам Трампа Руди Джулиани (Rudy Giuliani) и Роджеру Стоуну (Roger Stone). Эта контролируемая Кремлем украинская сеть распространения дезинформации также направила лидерам Конгресса большое количество документов с информацией, предназначенное для дискредитации Байдена и его сына Хантера. Эту операцию, по данным ЦРУ, «курировал» лично Путин.
Неудивительно, что демократическая кампания начала активное контрнаступление — и сам Байден пообещал принять «решительные меры» против стран, уличенных во вмешательстве в выборы в США. Это предупреждение он повторил в интервью Стефанопулосу (George Stephanopoulos) в марте. На самом деле, хотя авторы доклада ЦРУ «Внешние угрозы федеральным выборам в США 2020 года» обнаружили доказательства «влияния» России посредством пропаганды и клеветы, никакого фактического «вмешательства», которое по определению ЦРУ представляет собой атаки на «технические аспекты» демократической инфраструктуры, такие как списки избирателей и процедуры подсчета голосов, не было.
Тем не менее, Джо негодует. Госдепартамент и министерство финансов США разрабатывают новые санкции против Кремля, хотя делают это скорее в качестве ритуального сигнала неодобрения, чем в расчете на то, что Путин действительно обратит на это внимание. С 2012 года США ввели десятки пакетов санкций в качестве наказания за роль Кремля в убийстве разоблачителя-юриста Сергея Магнитского, захвате Крыма, уничтожении гражданского авиалайнера, взломе серверов Национального комитета Демократической партии и машин для голосования, распространении в социальных сетях дезинформации в поддержку Трампа и незаконном использовании химического оружия при отравлении агента разведки, перешедшего на сторону противника, Сергея Скрипаля и его дочери. США заблокировали банковские счета, недвижимость и визы сотен российских чиновников, исключили государственные компании из международных финансовых операций и запретили западным компаниям участвовать в крупных инфраструктурных проектах, поддерживаемых Кремлем.
Нет ни малейшего признака того, что какие-то из этих санкций изменили поведение Путина. Более того, санкции во многих отношениях стали для Путина неожиданным подарком, позволив ему винить в проблемах России враждебно настроенных иностранцев и выставлять себя защитником Родины от агрессии янки. «Санкции стали своего рода современным способом травли медведя, они просто усиливают ярость и неповиновение медведя, одновременно принося удовлетворение и обеспечивая всеобщее одобрение причиненной боли», — говорит сэр Энтони Брентон (Anthony Brenton), который был послом Великобритании в Москве во время первого президентского срока Путина.
С экономической точки зрения ни одна из сторон по-настоящему ничем не рискует в этой игре — Россия является 30-м по величине торговым партнером Америки, чуть уступая Чили, и объем взаимной торговли составляет всего 24 миллиарда долларов. США самодостаточны в энергетике и, в отличие от Европы, им российский газ не нужен. В дипломатическом плане периодические попытки США проявить дружелюбие к Кремлю совпадают с попытками создать международные коалиции против Тегерана или Пхеньяна. Но у России есть свои собственные интересы в том, чтобы у этих двух стран не было ядерного оружия. У нее с Ираном общее море и общая сухопутная граница с Северной Кореей. В военном отношении Байден подтвердил приверженность Америки НАТО, что успокоило пребывавших в состоянии тревоги союзников, таких как Польша и Эстония, которые были обеспокоены учениями российских войск, бряцающих оружием на их границах. Что касается контроля над вооружениями, то у Байдена осталось еще пять лет, в течение которых будет действовать недавно продленный Договор о сокращении стратегических наступательных вооружений СНВ-3, поэтому заключение с Москвой нового договора по МБР можно перенести на следующий президентский срок.
На самом деле за 21 год своего пребывания на троне Путин одержал лишь одну значительную дипломатическую и военную победу: удержал у власти Башара Асада. Переброска одной эскадрильи из 35 современных российских военных самолетов переломила ход войны с повстанцами и превратила Сирию в первое (и пока единственное) государство-сателлит России за все время после окончания холодной войны. Другие российские интервенции в Африке и Ливии (в основном за счет отправки туда наемников из группы Вагнера) не обеспечили России никакого реального стратегического преимущества. Таким образом, между Байденом и Путиным остаются только три проблемы, вызывающие реальные разногласия, и ни одна из них не является решающей. Первой проблемой является Украина, где в начале апреля российские войска спровоцировали рост напряженности, проведя учения вблизи границы. Но даже Путин знает, что открытое нападение на Украину спровоцирует конфликт с США и ЕС, рассчитывать на победу в котором (даже если он и не дойдет до состояния настоящей «горячей» войны) он не может.
Второй проблемой является газопровод «Северный поток — 2», соединяющий Россию с газовыми сетями Германии и Восточной Европы. Вашингтон и Берлин уже 10 лет спорят об опасной экономической зависимости, к которой может привести строительство этого газопровода, но Берлин по-прежнему решительно настроен продолжать его строительство, несмотря на санкции США, исключающие возможность участия европейских компаний в строительстве и финансировании.
Третей, и означающей наибольшую опасность проблемой является угроза создания военного союза между Россией и Китаем. Отношения между Москвой и Пекином потеплели по мере охлаждения отношений с Западом. В июле должен быть продлен и расширен китайско-российский договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве, подписанный почти 20 лет назад. Китайские войска, которые проводят учения вместе с российскими с 2018 года, в этом году впервые примут участие в военных учениях на европейской границе России. Но при этом Пекин безжалостно сводит на нет остатки влияния России в Центральной Азии. Торговля Китая с Россией в объеме 100 миллиардов долларов в год в основном ограничивается импортом газа и нефти и по объему в шесть раз меньше, чем общий объем торговли Китая с США. Вполне возможно, что председатель Си считает Путина полезной дипломатической опорой в его продолжающейся борьбе с Вашингтоном за господство. Но и Байден, и Си знают, что единственные отношения мировых держав, которые имеют значение, существуют только между ними.
Средства, используемые сегодня для ведения новой холодной войны между США и Россией — это не маленькая «африканская» война прошлых времен (с Верхней Вольтой с ракетами или без них), а дипломатические демарши, закрытие консульства здесь, отзыв посла для «консультаций» там. Телерепортажи, показывающие дипломатов, направляющихся в аэропорт (в 2018 году после отравления Скрипаля Трамп выслал 60 россиян), может, и выглядят эффектно, но такие жесты являются стратегическим эквивалентом «мелочи, разменных монет».
С другой стороны, по-прежнему очень активно используется символика холодной войны, особенно с российской стороны. Российская политическая элита и подконтрольные Кремлю СМИ по-прежнему зациклены на Америке. Хаос и насилие в ходе протестов, организованных движением «Жизни чернокожих имеют значение» (Black Lives Matter) в США, освещались мельчайших подробностях (советское телевидение тоже увлекалось жанром иностранных новостей о неизбежном крахе капитализма). Находящегося в колонии оппозиционера Алексея Навального, участников уличных протестов и их лидеров гневно осуждают как западных марионеток, что является еще одной страницей из журналистской методички советской эпохи. Дума приняла новые жесткие законы, запрещающие деятельность финансируемых из-за рубежа НКО как «иностранных агентов». «США нужны Путину в качестве врага для подтверждения своей легитимности внутри страны, — говорит Майкл Макфол (Michael McFaul), который был послом США в России при Обаме с 2012 по 2014 год. — После аннексии Крыма в 2014 году Путин отказался от попыток интегрироваться на Западе и теперь видит себя лидером международного, консервативного, православного движения против деградирующего либерального Запада».
Сторонники этой идеологической концепции были ненадолго сбиты с толку в результате потепления в отношениях при Трампе. Теперь, когда источников проблем друг для друга, все вернулись в свои зоны комфорта. Пусть перебранки продолжаются.
