Никакого противоречия между дипломатией и того, что происходит на полях сражений, мы не видим, заявил наш гость, эксперт по проблемам международных отношений, характеризуя недавнюю «скандальную» аудиозапись интервью министра иностранных дел Ирана, Мохаммада Джавада Зарифа. Как все видели, продолжил эксперт, Иран смог победить в Сирии и помог удержаться (от падения — прим. перев.) и правительству Ирака, и все это увеличило силу и вес дипломатии Исламской Ресублики. Ведь если бы Сирия и Ирак пали, то трудно сказать, с каким авторитетом и влиянием иранские дипломаты сели бы за стол переговоров, и как бы могли вести за ним сложнейший торг.
ИА «Тасним»: Сейид Мохаммад Мардани, профессор Тегеранского университета и эксперт по международным отношениям, охарактеризовал следующим образом аудиозапись «закрытого» интервью министра иностранных дел Мохаммада Джавада Зарифа, которое вызвало очень большой и неоднозначный отклик в обществе.
(Речь идет об интервью министра иностранных дел Ирана, которое он дал еще в конце марта с.г. и которое включало некоторые «откровения» министра, в частности, о деятельности погибшего в начале 2020 г. генерала КСИР Касэма Сулеймани, и об ошибках последнего, в том числе относительно конфиденциального визита его в Россию 6 лет назад, в ходе которого Сулеймани якобы хотел помешать подписанию ядерной сделки. Утечка интервью в СМИ произошла 25 апреля с.г., и вызвала большой резонанс, еще больше усилив в Иране всегдашнюю дискуссию о чрезмерном влиянии генералов и «силовиков» на дипломатию. Впрочем, некоторые полагают, что ряд наиболее резонансных высказываний Зарифа не следует выдергивать из контекста — прим. перев.).
«Интервью было подготовлено совершенно непрофессионально, а те, кто его готовил, были абсолютно неграмотны, по крайней мере, в том, что касается проблем международных отношений». Как поясняет Мардани, если бы они (представители СМИ) хотели бы представить интервью как «устную историю из первых рук», они должны иметь хоть какой-то опыт в подготовке интервью с дипломатами. Обычно это готовится как сессия по самым разным темам, и на сессии присутствует несколько экспертов в разных областях, при этом сессия делится на несколько фрагментов, каждый из которых посвящен только определенной теме и продолжается строго регламентированное время. Например, продолжил эксперт, приходит кто-то, более детально знакомый с сирийской темой, это должно быть известно заранее и тому, у кого берут интервью — то есть, соответствующим образом, должен был быть готов и сам министр (Зариф); в итоге же получилось, что у самого Зарифа было довольно много ошибок и оговорок, которые и пошли в запись. И многие, конечно, стали принимать эти ошибки за подлинное толкование событий. Если бы задававший вопросы имел бы квалификацию, да и попросту был бы компетентен, а сам Зариф был бы готов заранее, то и все прозвучавшие суждения были бы более квалифицированными и точными.
Но в итоге, разъясняет наш эксперт, получилась какая-то «мешанина». Спрашивающие не провели необходимой подготовки, не был готов и сам министр, ответы которого звучали также порой непрофессионально, как если бы это говорил не глава внешнеполитического ведомства, а человек с улицы. Когда прозвучал вопрос об «Аль-Каиде»* (запрещенная в РФ террористическая организация), Зариф явно был не в курсе относительно того, что эта тема будет затронута, и попросту не знал, что ответить. А ряд вопросов и вовсе не имел отношения к жанру «устной истории» интервью и были почему-то посвящены текущим вопросам политической борьбы внутри страны (в ближайшее время в Иране должны состояться президентские выборы, и в Иране не раз звучали предположения, что Зариф на выборах может быть кандидатом от «умеренных реформаторов»; нынешний президент Роухани уже находиться на посту второй президентский срок и потому не может баллотироваться снова — прим. перев.). Сложилось впечатление, подытоживает Мардани, что это было не интервью, а некая пропаганда, но «за кого» и «против кого» она была, пока не ясно. Впрочем, добавил эксперт, многое стало сразу ясно, как только аудиозапись интервью попала в СМИ недружественных Ирану стран, в том числе, оказалась опубликованной в «Iran International» и других изданиях, откровенно враждебных Ирану.
Если говорить о характере самого интервью подробнее, то, прежде всего, развивал свою мысль эксперт, бросалось в глаза то, что к нему по какой-то причине не был готов сам Зариф. Он явно забывал некоторые детали истории, а иногда просто путал последовательность фактов и событий, что политик такого уровня не должен допускать. Одна из них — это высказывание типа «когда российские военные пришли в Сирию, в Сирии не велось открытых военных действий и стычек, и там тогда не было и иранцев». «И это при том, поясняет Мардани, что тогда я сам лично посещал Сирию и ситуация тогда была крайне тяжелой — до 60% территории контролировалось тогда экстремистами и боевиками. И уже тогда в Сирии по приглашению правительства в Дамаске вовсю работали иранские военные специалисты. Это была явно оговорка, поясняет эксперт, и кстати, тогда сам Зариф перед своей поездкой в Вену на очередные переговоры по ядерной сделке собирался поехать в США. «Зариф, вспоминает Мардани, предлагал и мне поехать с ним, но я тогда сказал, что должен ехать в Сирию». На это Зариф сказал: «Лучше туда сейчас не ехать, поскольку не сегодня, так завтра падет Дамаск». «Я же в итоге, продолжает эксперт, все-таки совершил свою поездку, а когда я к ней готовился, то Зариф мне дал ясно понять, что знает о том, насколько тяжелым и сложным там было положение». Но сейчас, поясняет Мардани, он, видимо, забыл об этом, и это можно объяснить — ведь с тех пор прошло уже более 5 лет, а Зариф ведет сложнейшие переговоры, причем все его внимание сосредоточено на проблемах ядерной сделки: ведь бывает, что люди ошибаются или просто забывают, какой была ситуация в конкретный момент времени.
Потом, Зариф также сказал, что «Россия имела проблемы с подписанием ядерной сделки». Не совсем понятно, что имел здесь в виду министр, говорит эксперт, и дальше поясняет: «Я сам лично присутствовал на одном из раундов переговоров в Вене, в течение примерно трех недель: и Зариф тогда и мне, и всем, кто был перед ним, говорил, что ни с Россией, ни с Китаем, ни с европейскими странами, в том числе с Францией, которая особенно много тогда выступала и выдвигала разные условия, не было вовсе никаких проблем» (в сравнении с ситуацией с США). И если бы у Зарифа имелась возможность как следует подготовиться к интервью, вспомнить и восстановить всю последовательность событий, то он давал бы, безусловно, более зрелые и продуманные ответы и излагал бы свою мысль более точно.
Когда эксперту задали вопрос о том, не кажется ли ему, что данное интервью, помимо всех прочих странностей, также создает некоторую дихотомию, противопоставление между сферами «дипломатии» и «полем битвы», то есть военной сферой, и какой это противоречие может нанести вред национальным интересам страны, то Мардани снова указал на форму подготовки и хода самого интервью: «По ходу интервью было сказано много вещей, который казались уму непостижимы — ведь человеку пришлось почти без остановки говорить и давать ответы несколько часов подряд (длительность интервью составляла около 7 часов — прим. перев.), и когда человек столько времени говорит, не будучи заранее готовым, противоречия и разные несогласованности только нарастают».
Например, пояснил эксперт, ранее Зариф всегда утверждал, что причина, по которой президент России Путин согласился принять генерала Касэма Сулеймани, была, прежде всего, связана с подписанием СВПД (ядерной сделки) и именно эта встреча во многом способствовала тому, что и Иран согласился в итоге подписать соглашение. но в ходе интервью, говорит Мардани, министр почему-то сказал обратное и заявил, будто Россия «имела проблемы с ядерной сделкой, поскольку заранее хотела, чтобы ее подписание не состоялось — русские, мол, появились на сцене, чтобы соглашение не было подписано». Очевидно, отметил Мардани, что эти слова, те, что говорились ранее, и те, что говорились в ходе интервью, противоречат друг друг на 180 градусов.
В другом месте (интервью) Зариф утверждал, что русские и китайцы настаивают на том, чтобы Иран также вступил в Межправительственную организацию по борьбе с отмыванием денег (имеется в виду Группа разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег, англ. — Financial Action Task Force или FATF, прим. перев.) и это, мол, полностью, в русле тех требований, которые к Ирану предъявляют США. Но это опять же противоречит, хотя уже и косвенно, высказыванию Зарифа о том, что «в интересах русских было всегда надеяться на провал в подписании ядерной сделки». Русским, мол, тогда будет проще, чтобы Иран был «с ними за одно» в Сирии. Но то, что касается Сирии, совершенно не имеет отношения ни к подписанию ядерной сделки, ни к отмыванию денег, поскольку СВПД относится к ядерной проблеме — эта проблема не касается того, на каком самолете должны летать официальные лица Ирана. Иран — это независимая страна, и США не имеют права диктовать Ирану, какими самолетами пользоваться иранскому правительству, пояснил Мардани.
Если говорить относительно союза России и Ирана в связи с Сирией, то этот союз является вполне естественным, продолжил эксперт. Очевидно, русских беспокоило будущее Сирии, существование различных экстремистских групп среди собственных мусульман-суннитов, влияние сирийских экстремистов на события в Средней Азии и на саму Россию. Кроме того, Сирия после распада СССР оказалась единственной для русских точкой опоры среди остальных арабских стран региона. Сходные проблемы беспокоят и шиитский Иран — его также волнуют стычки и конфликты, которые имеют место среди суннитов. Таким образом, русские поняли, что вместе, при участии Хаджи Касэма Сулеймани, президента Сирии и прочих союзников они могут сформировать здесь (в Сирии) прочный фронт.
Когда в интервью речь зашла о Сирии и прозвучал ряд довольно странных высказываний, то сразу вспоминается то, в каком положении была страна, когда 60% ее территории контролировали экстремистские группировки, боевики и антиправительственные силы, которых, к тому же, поддерживали Саудовская Аравия, Катар, страны НАТО, Израиль и США, в значительной степени и турки, разъясняет Мардани. Очевидно, из-за этого россияне очень волновались, что Сирия действительно распадется и произойдет взрыв экстремизма во всем мире, в том числе и в соседних с Россией регионах, да и в самой России. Поэтому российские военные и откликнулись на призыв правительства Сирии о помощи и приехали в Сирию, и очевидно, что это было и в интересах Ирана, который также был озабочен и экстремизмом, и чрезмерным присутствием США в арабском мире. Если бы русские в свое время не вышли бы на сирийскую арену, то мучеников у Ирана было бы гораздо больше, в их числе, помимо Сулеймани, могли бы оказаться еще многие другие, а фактически, часть возможных издержек Ирана взяла на себя Россия, рассуждает Мардани. Она ввела в Сирию свои воздушно-космические силы, и в результате, экстремисты и радикалы-боевики понесли огромные потери и оказались разгромлены, но главное, это спасло тысячи жизней, возможно, и в самом Иране. Поэтому все, что происходило в Сирии, и работа наших специалистов и наших союзников была продуманной, а отнюдь не «безрассудной», продолжил эксперт (в указанном аудиоинтервью Зариф охарактеризовал действия генерала Касэма Сулеймани «порой безрассудными» и «авантюрными», прим. перев.). И все это, несомненно, было известно и высшим официальным лицам Ирана, в том числе и господину Зарифу, которому хотелось бы посоветовать соглашаться на интервью подготовленные исключительно специалистами и профессионалами, заключил Мардани.
(…)
* Для удобства читателей перевод публикации приводится с сокращениями
