В прошлом году казалось, что ничто не может остановить российских нефтегазовых гигантов. Среди российских публичных компаний, вошедших в прошлогодний список Forbes Global 2000, первые пять мест занимали именно представители нефтегазовой отрасли, а на первом месте стоял Газпром.
В этом же году ситуация изменилась. Газпром опустился на четвертое место среди наиболее могущественных российских компаний, а банк сделал то, что в прошлом году казалось невозможным: Сбербанк, также известный как Сбер, со штаб-квартирой в Москве, обошел всех своих российских коллег из нефтегазовой отрасли.
На это повлияло несколько факторов. Наиболее очевидный заключается в том, что пандемия подавила мощь нефтегазовой отрасли по всему мира, поскольку остановлены были многие повседневные операции в мире, а страны ОПЕК+ окончили разрушительную ценовую войну, договорившись сократить добычу на 9,7 миллионов баррелей в день. Это, а также рубль, ослабленный предстоящими — а сейчас уже введёнными — санкциями США против России, повлияли на то, что за последние 12 месяцев Газпром потерял 921 миллион долларов и, как следствие, опустился с 53-го на 99-е место среди мировых публичных компаний в целом. Роснефть, Сургутнефтегаз, Лукойл и другие нефтегазовые компании также значительно упали в рейтинге: с 53-го на 99-е место, с 251-го на 309-е и с 99-го на 467-е соответственно.
Сбер, государственная корпорация под руководством бывшего министра экономического развития Германа Грефа, в прошлом году наоборот не достигла запланированной прибыли на 10%. Однако в этом году он выполнил обещания восстановиться, разнообразив свои продуктовые линейки за счет нефинансовых услуг, например, развлечений и службы доставки. Таким образом, по состоянию на середину апреля, когда данные списка Global 2000 были окончательно собраны, Сбер сообщил о прибыли в 10,5 миллиардов долларов и рыночной стоимости в 85 миллиардов долларов.
Потери по кредитам во время пандемии также не были настолько ужасными, как того опасались, что пошло на пользу Сберу. «Стабилизация качества активов кредитного портфеля позволила значительно сократить стоимость кредитного риска», — объяснила финансовый директор Александра Бурико, назначенная на свою должность в январе 2020 года, в заявлении, сообщающем о доходах Сбера.
«Сбербанк находится в достаточно привилегированном положении, — говорит Джейсон Буш (Jason Bush), старший аналитик Eurasia Group. — Тогда как на Западе традиционные крупные банки испытывают трудности из-за столкновения с финансово-технологическими конкурентами, в России Сбербанк сам играет в эту игру, сам инвестирует в новые технологии, формируя партнерские отношения с высокотехнологичными компаниями».
Греф также отмечает, что в конце 2020 года «молодежь» составила большинство (70%) новых розничных клиентов Сбера. Общее число розничных клиентов банка приближается к 99 миллионам, что примерно составляет 68% населения России. По словам Грефа, количество корпоративных клиентов Сбера превысило 2,7 миллиона.
Успех Сбера отразился и в списках Forbes: в этом году банк занимает 51-е место в общем списке компаний Global 2000 (в прошлом году 402-о), и 15-е в мировой банковской индустрии. Уступая в основном только государственным банковским тяжеловесам Китая, Сбер — единственный мировой банк, который настолько значительно улучшил свои показатели. Помимо немецкого телекоммуникационного гиганта Daimler, Сбер — единственная компания в топ-50 этого года, которая смогла подняться с позиции, выражаемой трёхзначным числом.
По мере того, как мир справляется с пандемией covid-19, российские нефтегазовые гиганты, без сомнения, будут надеяться исправить свои не особо выдающиеся показатели прошлого года и вернуть себе, казалось бы, неоспоримые мировые позиции.
«Вероятность того, что ситуация, сложившаяся на рынке в прошлом году, сохранится в долгосрочной перспективе стремится к нулю», — считает глава «Газпром экспорт» Елена Бурмистрова.
Берегись, Сбер.
