Белорусские власти решили уничтожить крупнейшее в стране негосударственное СМИ, портал tut.by. Это могло бы выглядеть рутинной сводкой с фронтов белорусской контрреволюции, если бы не уникальное значение этого портала.
Ни один сайт в соседних странах и, вероятно, на всем постсоветском пространстве не охватывает такую высокую долю населения. По последним данным, аудитория портала до блокировки — больше 3,3 миллиона уникальных пользователей в месяц, или 63% белорусских интернет-пользователей. То есть почти все белорусы, кто читает новости в сети, делают это в том числе на tut.by. Вернее, делали до 18 мая.
Новое качество репрессий
Как и другие неподконтрольные власти медиа, tut.by переживал короткие блокировки во время протестов, давление на рекламодателей, штрафы, аресты и уголовные дела против журналистов, настойчивые предложения собственникам продать бизнес и лишение статуса СМИ.
С началом политического кризиса 2020 года многие белорусские онлайн-СМИ оказались заблокированными полностью, почти все оставшиеся оппозиционные газеты перестали выходить. Все понимали, что уничтожение крупнейшего из независимых СМИ — это вопрос времени. Как шутила заместитель главреда портала Ольга Лойко (ее тоже задержали), интрига теперь только в очередности.
По tut.by выстрелили из двух стволов. Сайт заблокировали за то, что он распространял информацию от незарегистрированной организации — фонда солидарности BySOL, близкого к оппозиции. Информацию фонда публиковали почти все СМИ страны, включая государственные, но закрыть решили только одно.
А руководство портала и его смежных бизнесов в то же утро задержали по обвинению в неуплате налогов. Якобы, будучи резидентом Парка высоких технологий, компания незаконно пользовалась налоговыми льготами, что, впрочем, не выявляли регулярные проверки в самом Парке.
Злая ирония в том, что для уничтожения главных онлайн-СМИ страны использовали белорусскую кремниевую долину. Это один из признаков качественно новой ситуации — устранение политических угроз стало не просто приоритетом, а единственной задачей власти. Если надо для этого обнулить имидж Парка высоких технологий, главной модернизаторской гордости Лукашенко, то так тому и быть.
На истории с tut.by можно зафиксировать и другие важные отметки эволюции белорусской власти. Двадцать лет на пути разгрома портала стояли три препятствия. Во-первых, власть не хотела злить миллионы читателей, считая, что сайт хоть и не подконтролен, но не позиционирует себя врагом режима и готов выполнять регулярно меняющиеся законы.
Но поляризация между сторонниками Лукашенко, среди которых доминируют телезрители, и его противниками, в основном — интернет-пользователями, стала настолько резкой, что этот аргумент отпал, больше не с кем заигрывать. То же касается риска испортить отношения с Западом, которые и так сейчас в низшей точке за все годы белорусской независимости.
Во-вторых, внутри и около системы раньше находились люди, которые блокировали попытки ястребов отыграться на tut.by. Получалось не всегда, но суммарного номенклатурного веса таких людей хватало, чтобы не доводить дело до крайности.
Сегодня из-за атмосферы не только осажденной, но и инфильтрованной врагами крепости оставшиеся внутри системы противники репрессий не могут что-то возражать на такие инициативы коллег. Это чревато подозрениями в нелояльности, которые сегодня жестко наказываются.
Наконец, в-третьих, когда нет серьезных политических угроз, оппозиция слаба и непопулярна, народ апатичен, а система бодра и уверена в себе, то независимые СМИ даже помогают авторитарным властям компенсировать отсутствие обратной связи. Они выявляют социальные проблемы, которые можно успеть решить до их политизации. Но после 2020 года в восприятии белорусской власти не осталось безопасной критики. Риски перестали быть виртуальными.
Углубление раскола
Последствия разгрома главного портала страны будут долгосрочными. Его более чем трехмиллионная аудитория не перейдет на государственные СМИ, которые сегодня стали работать в режиме ежедневных призывов к расправе над «пятой колонной». Читатели разойдутся на другие независимые площадки.
Остается еще несколько таких крупных изданий — onliner.by, nn.by, а также заблокированные, но доступные через VPN naviny.by, euroradio.fm, svaboda.org, belaruspartisan.by, belsat.eu и другие. Хотя те из них, у кого есть редакции в стране, теперь будут или ждать повторения участи tut.by, или уходить в самоцензуру.
Но главным образом аудитория будет уходить в соцсети и телеграм-каналы, где теперь, судя по всему, обоснуется и редакция tut.by. И если Youtube, Instagram или Facebook власть теоретически может заблокировать, с Telegram все будет сложнее, как показал российский опыт.
Чем более подпольно создается контент, тем меньше сил его авторы и редакторы тратят на фактчекинг, попытки сохранять нейтральность, соблюдение журналистской этики и сегодняшних белорусских законов. Закрывая классические СМИ со штатными редакциями и офисами по известным адресам, власть выталкивает миллионы их читателей к еще более полярным позициям.
А в случае с закрытием tut.by это еще и фрагментация медиапотребления, потому что портал был чем-то вроде общенациональной публичной сферы. Теперь люди уйдут на свои информационные острова разной степени радикальности.
Колея с неясным концом
Давление на медиа — лишь часть общего многомесячного закручивания гаек, которое ведут белорусские власти. Массовые репрессии стали не просто фоном политического кризиса, но его ключевым драйвером, потому что они отдаляют выход из тупика.
Больше 35 тысяч человек прошли через задержания, тысячи сообщили о пытках и издевательствах, больше 400 человек сегодня считаются политзаключенными. Заведено больше 3000 уголовных дел с политическим окрасом. Под уголовные статьи теперь подводят оплату штрафов за протестующих («финансирование беспорядков»), выход на проезжую часть во время прошлых митингов, грубость в адрес чиновников в соцсетях и чатах.
Увольнение нелояльных медиков, деятелей культуры, силовиков, учителей, ученых и отчисление студентов стали обыденными. Административные аресты выписываются за протестные наклейки на ноутбуках, съемку техники силовиков, одежду и зонты протестной раскраски, красно-белые бумажные снежинки на окнах, свечки, поставленные у церквей в день, когда кто-то из оппозиции призвал ставить там свечки.
В изоляторах создают особые условия для задержанных по политическим статьям. Выходящие с суток сообщают об избиениях, отказе в медицинской помощи и получении постельного белья, сильно переполненных камерах, постоянной конфискации книг и других личных вещей.
Согласно мартовскому опросу немецкого института ZOiS, до 20% респондентов (жители белорусских городов с доступом в интернет) сообщили, что либо сами столкнулись с насилием государства, либо у них есть такие друзья или родственники. Взаимная ненависть самовоспроизводится и уничтожает запрос на компромиссы при выходе из политического кризиса. Любой гипотетический лидер оппозиции, который сейчас попробовал бы встать на путь примирения с властью, лишился бы поддержки своих сторонников.
Власть же загнала себя в колею, из которой очень сложно выйти. Она боится смягчать давление, считая, что, если дать обозленным людям больше свободы, может повториться август 2020-го. С другой стороны, силовые ведомства хотят постоянно показывать свою полезность на фоне друг друга, а значит, надо искать новых врагов, головы которых можно принести начальству.
Пока все стимулы настроены на продолжение реакции, сложно представить себе, что может остановить каток. Часто звучат рассуждения о том, что система начнет пожирать сама себя: силовики будут уничтожать не только нелояльный бизнес, но и любой приглянувшийся, чистки перекинутся вовнутрь, на госаппарат и выведут его из равновесия. Такое развитие событий в какой-то форме вполне возможно, но его сроки и механика сегодня неочевидны.
У Запада нет достаточных рычагов влияния, и даже введение самых мощных из возможных санкций скорее толкнет Минск к большей репрессивности, чем к подчинению и потере лица. Кремль не интересуют белорусские репрессии, особенно учитывая схожую тенденцию, но на более ранней фазе у себя дома.
Атмосфера холодной гражданской войны, регулярное раскрытие заговоров и террористических планов оппозиции подталкивают Лукашенко не только к большей репрессивности, но и к тому, чтобы бесконечно откладывать обещанную Москве политическую реформу или сделать ее предельно декоративной.
Раз деэскалация становится почти невозможной, общество поляризуется, появляется все больше людей, которые не готовы прощать власть, растет вероятность, что белорусский кризис зайдет еще на один виток спонтанной эскалации насилия, или, говоря проще — срыв резьбы.
