Экономика изо всех общественных дисциплин едва ли не самая научная и к тому же лучше всех финансируется, но во многом она нас подводит. Главная проблема, как мне кажется — это стандарты: они либо завышены, либо, наоборот, занижены. В обоих случаях результат выходит не такой дерзновенный и творческий.
Рассмотрим академические исследования. В 1980-е годы считалось, что идеальный формат научной публикации — семнадцать страниц. Тридцать, если для ведущего журнала. В результате появилось множество новых идей — пусть и качество исполнения оставляло желать лучшего. В наши дни страницы в ведущих экономических журналах распухли до 90 страниц — обросли приложениями, разнообразными проверками на надежность, массой методов, многочисленными соавторами и всевозможными критическими замечаниями.
Нет никаких сомнений: нынешний метод дает более надежные результаты. Но какой ценой? Экономисты, изменившие мир — те же Адам Смит, Джон Мейнард Кейнс или Фридрих Хайек — предлагали блестящие идеи, пусть и в весьма несовершенном исполнении. Такой оригинальности сейчас труднее завоевать признание. Техника не просто важна, но и должна быть освоена как можно раньше, при этом некоторые аспиранты даже соглашаются на место преподавателя без степени, лишь бы попасть в престижный университет.
С другой стороны, профессия словно придерживается своеобразной «стратегии штанги» (максимальная безопасность плюс максимальный риск: полностью уклониться от риска с одной стороны, но полностью принять его с другой, терминология экономиста Нассима Николаса Талеба, прим. перев.). В «Твиттере» (а до этого в блогах) входной барьер, напротив того, крайне низок, и никакой докторской степени не требуется. По-своему это, может, и неплохо, но проверка качества хромает.
И вот грязный секретик, который признáют немногие из моих коллег профессоров-экономистов: чем длиннее эти «идеальные» научные работы, тем менее они актуальны. Все меньше людей их читают в принципе (включая ученых) и все меньше политиков ими вдохновляются.
Актуальные политические взгляды определяются скорее дискуссиями в социальных сетях — особенно по таким горячим темам, как минимальная заработная плата или денежно-кредитная и финансово-бюджетная политика. Растущая роль «Твиттера» — это вовсе неплохо. Социальные сети демократичны, стимулируют оживленные споры и облегчают совместные исследования на большом расстоянии.
Однако прежняя культура книжных споров сменилось новой — спорами в «Твиттере». А это уже не обязательно прогресс.
Выражаясь терминами экономическими, экономисты не вполне усвоили уроки кривой Лаффера. Добиваясь строгости в академических исследованиях, они создали среду, которую большинство ученых-экономистов считают куда менее строгой.
Есть и политический эффект. «Твиттер» как социальная среда тяготеет влево, поэтому общественная дискуссия по экономике тоже сместилась влево.
Насчет эволюции идеологии в профессии экономиста у меня смешанные чувства. Прежние школы — кейнсианская, австрийская, институционалистская, чикагская и т. д. — были последовательно связаны с неким мировоззрением. Это было ненаучно и привело к тому, что люди нередко придерживались своих взглядов бездоказательно — причем как политических, так и эмпирических.
С тех пор ярко выраженные школы исчезли, но идеология — нет. Новая негласно господствующая идеология представляет собой смесь «бдительной» политкорректности и левоцентристской демократической технократии.
Я не уверен, что большинство экономистов из разных стран и культур это поддерживают. Скорее, они попросту не упорствуют — и как раз поэтому это стало неписаной нормой. Более того, в наши дни все больше экономических исследований проводится большой командой, а не в одиночку, поэтому стимул — «лишь бы ужиться и поладить».
Не так давно Харви Мэнсфилд (Harvey Mansfield) подчеркнул, что Гарвард, где он проработал почти шесть десятилетий, за последние десять лет не пригласил ни одного профессора-консерватора — причем в любой области, не только в экономике. Едва ли можно утверждать, что политический перекос, столь очевидный в «Твиттере», каким-то образом пощадил ученые круги.
По мере идеологизации экономики она становится все менее откровенной насчет своей идеологии. А это сужает интеллектуальное разнообразие и обедняет радикально новые идеи. Короче говоря, это и есть главная проблема профессии экономиста. Но зато оценки коэффициентов в наших исследованиях все точнее.
Тайлер Коуэн — профессор экономики Университета Джорджа Мейсона, автор блога Marginal Revolution. Автор книги «Самодостаточный класс: самоубийственная погоня за американской мечтой».
