Выполняя ритуал, который все чаще повторяется и становится все более бессодержательным, Александр Лукашенко вновь направляется в Россию, чтобы встретиться с Владимиром Путиным. Ссылаясь на неустановленные официальные источники в Москве и Минске, российский «Коммерсантъ» сообщил, что ведется подготовка к проведению в конце мая встречи изолированного белорусского автократа и кремлевского лидера. Эта встреча уже будет третьей за последние три месяца. Но даже по мере увеличения частоты саммитов между Путиным и Лукашенко (они встретились в Сочи 22 февраля и в Москве 22 апреля), реальное содержание того, что они обсуждают и о чем договариваются, становится все более неясным.
О встрече в Сочи в феврале мы знаем, что два лидера отправились кататься на лыжах, прокатились на снегоходах и похвалили свое «стратегическое партнерство и союз». Но после шестичасовой встречи и последующего телефонного звонка на следующий день, оставалось неясным, на какой отметке находятся отношения между двумя последними автократами Европы.
Следующей встрече Путина и Лукашенко 22 апреля в Москве предшествовала показуха, заставившая многих наблюдателей ожидать последующего события. Всего за несколько дней до встречи ФСБ России арестовала двух белорусов, в том числе одного с американским гражданством, и обвинила их в заговоре с целью осуществления переворота против Лукашенко во время парада 9 мая в Минске.
В преддверии встречи Лукашенко также подпитывал спекуляции о неизбежности более глубокой интеграции между Россией и Беларусью в какой-то форме. В заявлении, опубликованном на Telegram-канале Пул Первого, Лукашенко объявил, что он принял «одно из самых принципиальных моих решений за четверть века своего президентства», добавив, что «это будет очень серьезно» и он «формализует» решение в ближайшее время.
Но ожидавшие драматическую встречу в Москве были разочарованны. На саммите не произошло ничего существенного, по крайней мере, на виду.
А что насчет этого важного решения? Через несколько дней после возвращения из Москвы Лукашенко сообщил, что подпишет указ о передаче власти Совету Безопасности Белоруссии в случае, если он не сможет выполнить свои обязанности в качестве президента. Следует отметить, что сын Лукашенко Виктор обладает значительными полномочиями в Совете Безопасности, который состоит из 20 членов. Этот шаг был задуман для того, чтобы облегчить династическую преемственность.
На череду саммитов Путина-Лукашенко, которые, похоже, ничего не решают, можно взглянуть с другой стороны: два автократа все же общаются друг с другом, посылая сигналы своими действиями. Вот почему мы должны рассматривать драматические и зачастую странные события, которые происходят между этими саммитами, как компоненты продолжающегося диалога между Путиным и Лукашенко.
Арсений Сивицкий, директор минского Центра стратегических и внешнеполитических исследований, недавно написал, что Путин стремится добиться максимума уступок от ослабленного и изолированного Лукашенко, а также активно рассматривает варианты будущего после его правления.
«Александр Лукашенко периодически совершает полеты на рандеву к Путину, однако о конкретных договоренностях нет ни слова. Очевидно, что Кремль давным-давно устал от такого символизма и требует более серьезных уступок от Лукашенко, связанных прежде всего с усилением влияния России на политические процессы, на решения в области национальной безопасности и внешней политики. Кремль также заинтересован усилить свое экономическое влияние в Беларуси», — пишет Сивицкий.
Также Сивицкий подчеркнул: «На самом деле вопрос упирается в организацию транзита власти, на принуждение Александра Лукашенко к транзиту власти в интересах Кремля. Поэтому чем чаще проходят встречи между Лукашенко и Путиным, тем меньше подробностей мы получаем по их итогам».
Россия постоянно оказывает давление на Лукашенко, чтобы он внес конституционные изменения, которые ослабили бы президентство и расширили полномочия белорусского парламента. Кремль также активно внедряет эти элементы, чтобы гарантировать, что Москва будет в состоянии контролировать такую новую законодательную власть через прокремлевские партии и СМИ.
Таким образом, когда Россия утверждает, что сорвала заговор с целью государственного переворота против Белоруссии и в процессе арестовывает гражданина США, Путин на самом деле посылает Лукашенко сигнал о том, что его изоляция от Запада является полной, как и его зависимость от Москвы.
И когда Лукашенко затем, основываясь на заявлении России, без каких-либо доказательств утверждал, что предполагаемые заговорщики с целью переворота также намеревались убить его и его детей, что заговор был одобрен «высшим политическим руководством» Соединенных Штатов и что он «благодарен Путину», белорусский автократ, похоже, четко и ясно дал понять, что московский посыл он получил.
Но когда Лукашенко медлит с российскими требованиями о конституционной реформе, то показывает, что, будучи готовым к верности и послушанию Москве, он еще не совсем готов отказаться от власти.
И когда белорусский диктатор объявляет, что в случае его недееспособности реальная власть перейдет к Совету Безопасности, где его сын обладает огромной властью, это, похоже, одновременно и попытка выиграть время, и пробный шар. Лукашенко, возможно, дает понять Москве, что готов согласиться на династическое наследование.
Когда Путин и Лукашенко в этом месяце вновь встретятся, на повестке дня будут стоять цены на энергоносители, интеграция и планы Белоруссии по продаже облигаций в России для рефинансирования ее долга. Вероятно, нам не стоит рассчитывать на то, что мы многое узнаем по существу на этом саммите. Но настоящий разговор о будущем Лукашенко будет продолжаться: словами, поступками и сигналами.
Брайан Уитмор — внештатный старший научный сотрудник Евразийского центра Atlantic Council, доцент Техасского университета в Арлингтоне
