Политолог Тибо Мюзерг, директор европейской программы американского аналитического центра Международного республиканского института (IRI). Его последняя работа «Европа, поле битвы. От невозможной войны к невозможному миру» выйдет 4 июня.
— Когда вас читаешь, понимаешь, что все идет к тому, что Европе не избежать войны в ближайшем будущем…
— Речь не идет о неизбежности, и мы не должны впадать в чрезмерный пессимизм. Я пытаюсь сказать, что есть реальные риски. Реальность, которую мы скрывали в течение последних нескольких лет, заключается в том, что мир снова стал опасным и что многополярность, на которую надеются, не обязательно означает безмятежный мир. Наоборот! Мы расплачиваемся за противоречия, которые открыто игнорировали последние двадцать лет. Мы входим в опасную зону, но это не значит, что война неизбежна. Риск существовал всегда, только мы этого не осознавали. Теперь вопрос в том, как ограничить этот риск.
— Какие из проблем, на которые вы указываете, наиболее опасны?
— Мы не можем знать наверняка. Если вы спросите правых, испанца или итальянца, они скажут вам, что это иммиграция, что подразумевает ислам или меньшинства. Для других, таких как литовцы или латыши, это будет Россия, которая явно приступила к ревизионистской политике своих границ. У нас такая география, которая окружает нас потенциальными угрозами. Если мы хотим, чтобы нас оставили в покое, мы должны создать защиту на всех уровнях. У нас также есть проблема в наших островных обществах, которую необходимо восстановить целостность. Мы должны найти правильное сочетание национальной идентичности и европейской идентичности. Нужно приложить усилия и создать антитела, чтобы иметь возможность бороться со всеми этими угрозами. Латинская пословица «Хочешь мира — готовься к войне» актуальна и сегодня. Мы забыли об этом.
— Какие формы могут принимать эти угрозы?
— Возможность межгосударственной войны реальна, как мы видели прошлым летом в восточном Средиземноморье между Грецией и Францией, с одной стороны, и Турцией, с другой. Тем не менее, наиболее вероятный сценарий для Европы — это вмешательство местных игроков в ложную или нстоящую гражданскую войну. Сегодня можно вести войну с меньшими затратами, как например на Украине, где Россия навязывает войну «низкой интенсивности», не используя танки и истребители.
— Где может начаться следующая война?
— Скорее всего на Балканах, где лидеры снова начинают играть с огнем, занимаясь перекраиванием границ. Франция тоже не застрахована. Внутри Франции царит такая напряженность, что можно увидеть вооруженных людей, готовых к бою. Не только в пригородах, но и среди отставных или действующих военнослужащих, как мы недавно видели из их открытых писем, опубликованных в газете Valeurs Actuelles. Атмосфера сейчас такова, что легко может перерасти в скрытую гражданскую войну.
— Что же делать?
— Если ничего не делать сегодня, мы определенно придем к войне. Если мы ничего не будем делать во Франции и в Европе, у нас будет склеротическое общество, которое постоянно будет унижаться другими державами, как мы видели в случае с Белоруссией, посадившей европейский самолет. И, в конце концов, война нам будет гарантирована. Единственное решение — реформа для восстановления сплоченности общества, даже если, как сказал Токвиль, «самый опасный момент для плохого правительства наступает тогда, когда оно начинает реформироваться». Даже если нужно выбирать, можно рискнуть и пойти на реформу, осознавая все риски. Атлантический альянс также должен быть реформирован. Потому что в Европе не может быть прочного мира без участия американцев. Наконец, необходимо сделать европейский федеральный скачок. Под этим я имею в виду не централизованную власть в Брюсселе, а федерацию суверенных государств.
— На примере какой модели?
— Есть Швейцария, Соединенные Штаты или Австро-Венгрия с реформированной моделью, которую представляли венские элиты в 1900-1910 годах, прежде чем она была сведена на нет в результате убийства в Сараево. Очень хорошо продуманный план федерализации империи не ставил под сомнение клан Габсбургов. Он даже делал неприкосновенными государственные территории. Мы также можем извлечь уроки из того, что происходит в Индии.
— Вы вызовете гнев суверенистов!
— То же самое происходит с перевооружением по просьбе США?
— Это повторяющиеся дебаты. У нас есть реальное окно для создания европейской армии, зная, что внутри НАТО существует реальная синергия. Время опасно, когда в нем полно возможностей. Однако мы живем в опасное время, когда все может измениться.
— Кто должен подать инициативу?
— Реальность сейчас и на протяжении многих лет такова, что в Европе есть бесспорный лидер. Это Германия. Франция стоит на втором месте. Она может подтолкнуть, но надо убедить Германию в рамках реального сотрудничества, как это делалось в послевоенный период. Когда Париж пытается действовать в одиночку, каждый раз это заканчивается тем, что интересы Германии берут верх. С другой стороны, когда Франция вступает в союз с такими странами, как Италия, чтобы оказать давление на Германию, последняя уступает, как это было видно с «фондом восстановления». Париж должен играть ключевую роль между южной и северной Европой.
— Что делать с Великобританией после Брексита?
— Было бы ужасной ошибкой не оставить британцев в архитектуре безопасности Европейского Союза. Без Великобритании мы столкнемся с угрозой на нашем северо-западном фланге, когда нам уже угрожают на юге, востоке и юго-востоке. Поэтому мы должны найти новые возможности для сотрудничества. И, несмотря на напряженность, как на Нормандских островах, в Северной Ирландии и Шотландии, англичане постоянно об этом просят. Только нам предстоит большая дипломатическая работа. Потому что, если Великобритания покажет темпы роста намного выше, чем ЕС, она посчитает, что ее стратегия была правильной, и у нее может возникнуть соблазн сыграть в долгосрочной перспективе на разделение европейцев. И если он станет недружелюбным, ему нужно будет ответить.
— В целом, какую позицию нужно занять в отношении к соседям Евросоюза?
— Нам не обязательно быть ангелочком. Мы привыкли видеть в наших соседях абсолютных врагов или объективных союзников. Однако это не так. Они и партнеры, и соперники. Поэтому мы должны действовать с учетом настроений. Владимир Путин явно находится на пути конфронтации с ЕС. Мы должны уметь снять перчатку и встать на путь конфронтации с ним. В последние годы мы убедились, что диалог с Россией без требования компенсации был неэффективным. Франция и Европа ничего не получили взамен, и Путин легко вздохнул. Необходимо найти баланс между коммерческими интересами и обеспечением интересов Европы. Чтобы гарантировать, что европейский авиалайнер не будет принудительно посажен, нам нужно усовершенствовать разведку и вводить реальные санкции. Когда мы сталкиваемся с актами немирного характера — потому что они не являются актами войны, — мы должны отвечать на них актами немирного характера. Должна быть симметрия. Однако Европа слишком долго отвечала полным бездействием.
