Регистрация пройдена успешно!
Пожалуйста, перейдите по ссылке из письма, отправленного на

Haqqin (Азербайджан): понимание России для союзников

© РИА Новости Сергей Ильин / Перейти в фотобанкПрезидент РФ В. Путин и президент Белоруссии А. Лукашенко совершили морскую прогулку
Президент РФ В. Путин и президент Белоруссии А.  Лукашенко совершили морскую прогулку - ИноСМИ, 1920, 03.06.2021
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Читать inosmi.ru в
Сближение Москвы и Минска на фоне очередного цикла обострения с Западом ставит вопросы относительно будущего российского проекта интеграции. Какие вызовы перед ним стоят и в каком глобальном контексте? Понимание этого особенно важно для союзников и партнеров России, коим является и Азербайджан.

Интересно, что после встречи Путина и Лукашенко в Сочи в прошедшие выходные, по соцсетям прокатились дискуссии о том, что, дескать, российский лидер поставил перед коллегой ребром вопрос признания Крыма. Эта информация, конечно же, глупость, но тема оказывается действительно ключевой в оценке устойчивости путинской системы, её исторической длительности.

С одной стороны, «крымский вопрос» как значимый фактор помещается в смысловой центр нового расклада на постсоветском пространстве, равно как и азербайджанская победа над Арменией в борьбе за Карабах перевернула региональный расклад. Поэтому, учитывая остроту и веер последствий, Москва не ставит его ребром как условие сближения. Но парадокс в том, что оценка дальнейших последствий санкционной войны, включая крайние ее формы — риски блокады, критически важна для партнеров РФ по интеграционному проекту и его перспектив.

Так что мы имеем? Налицо высокая степень адаптации госкапитализма РФ к разного рода ограничениям — продемонстрирован хороший тестовый опыт прохождения низких цен на углеводороды плюс опыт торможения промышленности и услуг в пики пандемии. Объем нефтегазовых доходов России снизился в 2020 году на 2,3 трлн руб, то есть с 39,3% до 28%. Но ничего критического не произошло — темпы, конечно, снизились, но резервов накоплено достаточно. Правда, ключевым индикатором послужит 2024-й — год десятилетия начала «крымско-донбасских» санкций. Посмотрим, насколько активно будут развиваться промышленные отрасли к этому периоду. России нужен рост.

Второй момент — возможная внутренняя ревизия. Отсюда необходимость лучше держать дистанцию и не сокращать количество маневров при более тесном сближении с Москвой.

Однако такое позиционирование в наиболее радикализированной конфликтами западной части постсоветского пространства могут позволить такие самодостаточные страны, как Казахстан, Узбекистан, Азербайджан. К примеру, Баку имеет в арсенале две орбиты — экономику Турции и экономику СНГ.

При этом Казахстан, Азербайджан и Узбекистан сохраняют преимущества конструктивного диалога с западным ядром — США, Великобританией, Италией, Германией. И это определенно уникальное позиционирование.

С другой стороны, новая холодная война Запада и России может вписаться в глобальный контекст как регионального элемента противостояния США и КНР. А оно, судя по всему, будет только набирать обороты в предстоящее десятилетие.

Один из фронтов этой войны — попытка обвинить КНР в рукотворном происхождении вируса. К концу лета Байдену будет представлен доклад, выводы которого могут оказаться источником многомиллиардных исков к Пекину. Тема «кто виноват?» — весьма плодородная почва для очередной эскалации.

Она пока особо не заявлялась в повестке, но может оказаться наиболее чувствительным способом давления с помощью «заинтересованного в этом действе мнения народных масс». Это больше чем конфликт отдельного государства с отдельной корпорацией типа Huawei по поводу налогов и технологий. Это каждого касается — если убедительно докажут или будут настаивать, что вся эта катастрофа рукотворная. На кого-то ведь нужно повесить убытки, сотни тысяч смертей, ограничения свобод, риски последствий от вакцин.

Если американцы сумеют «стигматизировать» китайское руководство, то следующий шаг — иски на сотни миллиардов.

Позиция Совбеза РФ уже озвучена: Россия на стороне КНР. Поэтому именно через постсоветский лагерь может пройти фронт давления на Китай. Москве могут предложить альтернативу — либо нейтральное участие в условном антикитайском лагере, либо усиление западных санкций.


Если Россия останется с Китаем, тогда и интеграция вокруг Москвы окажется перед региональным выбором — вы с кем?

И, наконец, наиболее существенный момент — есть ли альтернатива евразийскому проекту и какой ценой? Принятие европакета реформ определенно продиктует крах оставшихся суперпрезидентских вертикалей. А парламентская модель нигде в СНГ не показала истории «успеха» — очевидных положительных преимуществ для развития государства и уровня жизни. За исключением, пожалуй, Грузии, подпитывающейся за счёт азербайджанского и российского торгового транзита. Так что «парламентская система» теперь почти синоним «краха» с точки зрения любой действующей политической элиты. Те, кто оказался внутри такой системы, стремятся найти способы удержаться у власти, а те, кто не проводили подобных реформ, — ещё более ценят свои островки стабильности.

В принципе, расклад на 2021 год более-менее показателен как предел, ниже которого нам не опуститься. Евразийский проект в формате СНГ и ЕАЭС, скорее, не жёсткая конструкция, а неизбежный способ взаимодействия, от которого одним желанием не избавиться. Как от родителей. Слишком глубокого мы вросли друг в друга в рамках общего дома бывшей империи — полтора столетия на восток, два — на запад.

Для группы Средней Азии Россия по-прежнему и на будущее — рычаг снятия социального напряжения, донор и фильтр адаптации современных управленческих практик.

Для группы государств евровостока Россия своеобразное облако патерналистских конструкций вертикали и отлаженных способов бизнеса на случай, когда еврокредиты будут проедены, а Китай станет не слишком амбициозным. Не пошли новые процессы, загружаем из облака прежние данные.

Стабильная система балансов к возможным потрясениям.