Петр Шнур размышляет о возможных предвестниках взвешенных и спокойных дипломатических отношений с Россией в будущем после Врбетице.
27 мая 2021 года газета «Право» опубликовала малозаметное сообщение, которое навело меня на некоторые мысли и соображения. Речь идет об обращении посла Российской Федерации к президенту ЧР с просьбой помочь оформить визы для сотрудников русской школы, которая размещается в Праге на Сибирской площади. Сначала я скажу несколько слов о функциях правительства, оппозиции и дипломатии. Сразу оговорюсь, что снова коротко опишу дело Врбетице, прежде всего, для того, чтобы оценить на его фоне шаги чешского правительства и оппозиции с точки зрения их ролей, прописанных в конституции.
Правительство определяет политику государства, согласно присяге, во благо ему и его гражданам. Парламент контролирует его и его деятельность, то есть контролирует государственную исполнительную власть. По замыслу, демократическая оппозиция дает критическую оценку шагам правительства, дистанцируясь от него, в интересах государства. Также нельзя забывать о спецслужбах, которые постоянно укрепляют свои позиции и явно, нисколько не стесняясь, вмешиваются в политику. За контроль над ними в демократическом и правовом государстве отвечают соответствующие министры, то есть министр обороны и министр внутренних дел, а также контрольный орган парламента.
Есть еще СМИ. По крайней мере в немецкой конституции, в пятой статье, печать, радио и телевидение признаются «четвертой ветвью власти» наряду с законодательной, исполнительной и судебной. Таким образом, СМИ стоят на страже свободной, рациональной дискуссии и контроля над правительством и оппозицией.
Итак, эти общие задачи прописаны в демократической конституции. Однако после выступления премьера Бабиша и министра Гамачека по поводу Врбетице в Чехии сложилась неблагоприятная ситуация для ценностей демократического и правового государства. Никто, кто сохранил хоть толику здравого смысла и кто не действует по принципу бархатной революции («политика — это то, что вредит русским»), не может отрицать того факта, что дело Врбетице «с душком». Оно вызывает целый ряд вопросов, касающихся не только мнимого российского участия, но и «банановых» замашек в Чешской Республики как таковой. Как раз они требуют тщательного расследования. Но до сих пор все обстоятельства работы склада, включая продажу оружия в горячие точки гражданам других государств и неясности вокруг взрывов, не вызвали совершенно никакого интереса ни у правительства, ни у оппозиции. Скажу прямо, оппортунизм — яд для демократии.
Для оппозиции, которая, согласно конституции и общепринятой практике демократических и правовых государств, является, представляя его интересы, гарантом контроля над правительственными решениями, политическая кампания против России оказалась явно важнее этого принципа. От западных союзников мы не получили по сути никакого отклика, а билатеральным экономическим и политическим отношениям между ЧР и РФ был нанесен ущерб. Повторю еще раз: если Чехия будет гордо пренебрегать российским рынком, то, скорее всего, его займут другие, не оставив нам возможности вернуться. Кто рассуждает о возможности найти российскому рынку замену, тот не понимает логики посткоммунистического развития последних 30 лет. «Рынки» занимают с запада на восток, а не наоборот. Но дело не только в этом. Эта история сказалась и на реноме чешской дипломатии в мире. Она напоминает малое дитя, которое обнаружило дома спички, подожгло дом и не понимает, что родители ушли в магазин, а телефоном ребенок пользоваться не умеет. Не взбалмошный акционизм, пестуемый дипломатией, а прозрачность дипломатических шагов и политическая рассудительность вызывают уважение на международной арене у друзей и конкурентов. Успеха добивается рациональная, взвешенная дипломатия, а не кликушество. Кто знаком с трудами Масарика, должен это знать. Особенно если информация получена от спецслужб да еще и со значительным опозданием в момент, когда слишком многое говорит о том, что время выбрали целенаправленно. Все это известно политическим профессионалам и их аналитикам к западу от наших границ и не только им. Еще несколько лет назад председатель Немецкой ассоциации журналистов Экарт Спу предупредил об опасности превращения журналистов в инструмент спецслужб.
В таком деле, как история Врбетице, для политического акционизма ради собственных интересов нет места. Достоверная информация из источников недоступных общественности, которым можно просто «верить», как правило, — предмет непубличной, так называемой тихой дипломатии. В обратном случае речь идет о намеренном провоцировании конфликта в интересах кого-то другого.
Сделав свое заявление, президент Земан не совершил измены. Он занял позицию государственника, оставив дипломатические каналы открытыми. Разумная политика, о которой сегодня в Чехии можно только мечтать, должна учитывать все аспекты дела и просчитывать потери и выигрыш. В преддверии запланированной встречи президентов Байдена и Путина Чешской Республике стоило бы оставить себе пространство для маневра, так как каждому, кто хоть немного понимает реально происходящее, должно быть ясно, что Соединенные Штаты будут отстаивать исключительно собственные интересы. А они не равны автоматически интересам Европы и Чехии. Странам Прибалтики, Польше (там антирусская конфронтационная политика сложнее, и главную роль в ней играют польские великодержавные амбиции), а теперь и Чехии США отвели роль жертвенных пешек в своей игре.
В начале 70-х появилась так называемая «пинг-понговая дипломатия» между США и КНР, которая положила начало эре улучшения отношений между этими странами. В конце нее состоялись визиты Генри Киссинджера и Ричарда Никсона в Пекин. Нет сомнений в том, что детали их визитов обговаривали не спортсмены, а «тихие» дипломаты.
Шаг посла Российской Федерации — шанс на создание нового коммуникационного «канала», который может при доброй воле с обеих сторон дать импульс к возобновлению дипломатических контактов. А это необходимо для устранения по крайней мере самых серьезных последствий «танца», который Чехия исполнила, как слон в посудной лавке. Правда, это возможно, только если у Праги найдется хоть капля политического инстинкта.
