Да, ответить на эти вопросы довольно сложно. Если думать в современной Германии о России, то трудно сказать, с какого места в истории нужно начать? С той красивой немки, которая однажды стала царицей Екатериной? С Первой мировой войны? Или все же со Второй? Или с жестокой и холодной эпохи ГДР? А может быть нужно начать с Федора Достоевского? Ведь Достоевский увидел в Германии то, о чем думают и сейчас, почти двести лет спустя. Он был в Дрездене, когда написал своей племяннице: «Нужно безумно много топлива, но тепло тут все равно не становится. Немцы лучше замерзнут, чем перенимут от русских их печи. Россию тут ненавидят». Так было тогда. Но сегодня все по-другому.
Энергетическая политика сегодня другая, так как половину потребности Германии в энергии покрывают русские. Что приводит к вопросам: Россию в Германии все еще ненавидят? И как будет эта страна относиться в будущем к родине Достоевского? Или вот еще более актуальные и не терпящие отлагательства вопросы: какой видят Россию Анналена Бербок, Олаф Шольц и Армин Лашет? Какой они видели ее раньше, когда еще не боролись за пост канцлера? И как они относятся к человеку, который — как думает Джо Байден — посылает одних людей убивать других? К кремлевскому владыке Путину?
«Российский президент приказывает избивать людей, которые выходят на улицу, требуя свободных выборов или прав для лесбиянок и геев», — сказала Анналена Бербок летом 2019 года в интервью газете Welt. Тогда еще не было отравленного и посаженного в тюрьму Навального, но были другие отравленные, убитые, брошенные в России за решетку.
За месяц до интервью Анналены Бербок состоялся «Петербургский диалог» в Кёнигвинтере. Туда приехал и Сергей Лавров, мрачный, высоченный, любящий поэзию министр иностранных дел России, а Армин Лашет его принимал и сказал, что и в «непростые периоды» нужно «поддерживать обмен мнениями» и говорить о разногласиях. «Россия важна для Европы», — произнес Лашет, затем пожал Лаврову руку и улыбнулся, как Лашет улыбается всегда — очень приветливо.
Противопоставлять фразы, произнесенные Бербок и Лашетом тем летом, конечно, некорректно. Ведь Армин Лашет был в 2019 году премьер-министром Северной Рейн-Вестфалии и продолжает им быть до сих пор, а его партия ХДС представлена в федеральном правительстве, в то время как «Зеленые» были и остаются в оппозиции. Возможно, и Анналена Бербок сняла бы свою кожаную куртку со стоячим воротником, надела бы блейзер и пожала бы огромную руку Сергея Лаврова, если бы последние коалиционные переговоры закончились по-другому. Если бы «Зеленые» вошли тогда в правительство, то и им пришлось бы выстраиваться для фотографий с дипломатами и гостями из диктаторских стран. Но нельзя утверждать, что Лашет не критиковал Кремль, сейчас он это делает все чаще. В прошлом году он сказал в интервью газете Bild: «Мы должны разговаривать с Россией без обиняков (…) Россия в Крыму — агрессор, это бесспорно». С тех пор он заявляет это постоянно. Да, раньше он был мягче.
Но прежде чем вспоминать, что сказал ранее Лашет, нужно вспомнить, что говорил тогда Олаф Шольц. Конкретно то, что он говорил о России тем летом два года назад. В интервью он был немногословен. На то были причины: это были трудные дни, недели и месяцы для него и СДПГ. И Шольцу, который тогда во время выступлений довольно беспомощно размахивал кулаком, приходилось бороться. В СДПГ велись яростные дебаты. Сразу три красных премьер-министра Мануэла Швазиг, Штефан Вайль и Дитмар Войдке пришли к выводу, что Россия не такая уж ужасная, а международное право не такая уж важная вещь, и захотели несколько смягчить санкции против Москвы, как русские размачивают печенье в чае. Почему? Потому что они мечтали о возрождении лозунга «Изменение через сближение», провозглашенного в давние времена Эгоном Баром? Нет, вероятно, дело было в том, что в тот год на востоке проводились выборы в ландтаги, и лишь немногие из восточногерманских избирателей выступали за санкции. Шольц пытался добиться примирения сторон, и в какой-то степени мир наступил — не на Украине, а в СДПГ.
До этого в 2017 году в своей книге «Страна надежд» Шольц критиковал больших и тупых друзей России в Германии, но не тех, которые были членами его партии. Он писал об их близости с авторитаризмом и заключал: «Этим можно объяснить, почему „Альтернативе для Германии" и другим право-популистским партиям так нравится Россия Владимира Путина. Они чувствуют свое родство с ней». О Крыме Олаф Шольц также молчать не стал. Когда его однажды спросили о Путине, он сказал: «В российском президенте после аннексии Крыма произошел большой крен вправо. Я не вижу смысла оставлять это без внимания».
Смысл в этом увидел другой человек — ранее бывший нарочито мягким Армин Лашет. После референдума, после того как путинские солдаты с автоматами в руках следили за избирателями в Крыму и угрожали им, Лашет обнаружил в немецкой общественности «продажный антипутинский популизм». Об этом он заявил в интервью газете Frankfurter Allgemeine в 2014 году. Конечно, нельзя не сказать о том, что Лашет назвал тамошний референдум «однозначно противоречащим международному праву», но в то же время он посчитал, что нужно «понять и позиции другой стороны». Так чуткий Лашет и поступил в 2018 году, когда все обсуждали отравление бывшего секретного агента Сергея Скрипаля. Несмотря на то, что тогда западные спецслужбы были полностью уверены, что яд «Новичок», который чуть не убил Скрипаля, был взят из государственных источников в России, Лашет написал в «Твиттере»: «Если уж почти все страны НАТО принуждают к солидарности, то нельзя ли предоставить более убедительные доказательства? Можно относиться к России как угодно, но, пройдя в университете курс международного права, я уяснил, что с государствами нужно общаться по-другому».
В тот год, когда появился этот твит Лашета, а Россия отправила еще больше военных самолетов и военных в Сирию, Анналена Бербок сказала в интервью газете Bild am Sonntag, что никакие политические призывы не смогут остановить бомбардировки в Сирии, «если в то же самое время некоторые политики поддерживают престижный проект Кремля — газопровод „Северный поток — 2"». Бербок всегда страстно говорила и продолжает говорить о войне на Украине, о событиях в Беларуси, о покушениях на критиков и врагов Путина, и всегда в этих случаях речь заходит о новом газопроводе. Потому что с ее точки зрения «Северный поток — 2» не только противоречит задачам сохранения климата, но и идет вразрез с интересами ЕС и стран, которым постоянно угрожает Россия. Когда в прошлое воскресенье на телеканале Bild TV ее спросили, является ли ненавидящий Навального и отрицающий применение «Новичка» Путин убийцей, она сначала сказала: «Я бы не стала использовать эту формулировку». А затем добавила: «Самый ясный ответ: нельзя допустить, чтобы строительство „Северного потока — 2" было завершено».
Но станет ли конец нового газопровода действительным решением всех проблем, связанных с Владимиром Владимировичем Путиным, который после подтяжки лица стал похожим на Джокера? Нет. Так думает во всяком случае Олаф Шольц. В середине мая в программе «Триэль» на телеканале WDR он сказал, что выступает за газопровод. Лашет — тоже был за. Одного мнения все трое стали придерживаться только неделю спустя, когда Александр Лукашенко превратился в похитителя самолетов. Лашет и Шольц назвали его диктатором, а Бербок написала, что это предел допустимого.
В то время, как весь мир спрашивал себя, действительно ли первый человек в России, постоянно играющий в игру «виновен — невиновен», ничего не знал о плане Лукашенко относительно самолета Ryanair, ни один человек не надеялся на помощь Путина в деле освобождения Романа Протасевича, молодого, бесстрашного, арестованного журналиста. Такая надежда была только у одного человека, и его зовут Олаф Шольц. «В преддверии встречи Путина с белорусским диктатором Александром Лукашенко я жду от Кремля только одного — что Москва не посмеет проигнорировать этот возмутительный акт воздушного пиратства», — сказал он.
И как минимум в этот момент хочется вновь вспомнить Федора Достоевского, на этот раз «Братьев Карамазовых», конкретно Алешу, самого младшего Карамазова. Потому что он верит в прощение и в покаяние, хочет примирять и договариваться. Алеша видит в зле зло, но пытается находить в других сочувствие. Почти как Олаф Шольц.
А на кого в романе Достоевского больше всего похож Армин Лашет? Из сыновей Карамазова первым на ум приходит Митя, и это помогает взглянуть на преображение Лашета по-другому. Возможно ли, что он действительно изменился? Может быть, за его новым представлением о России кроется нечто большее, чем приспособленчество кандидата на пост канцлера? А что если он, как Митя, пережил настоящее «нравственное перерождение»? Озарение снисходит на героя Достоевского после того, как во сне он увидел бедного крестьянского ребенка. Он просыпается с «совершенно новым лицом, светящимся радостью», испытывая сочувствие к окружающим. Возможно, то же самое испытал и Армин Лашет, который, судя по всему, понял, что происходит с критиками диктаторов, несчастными детьми России, томящимися в тюрьмах?
Ну, а что же с третьим братом? Напрашивается мысль, что ближе всего к Анналене Бербок Иван Карамазов. Она тоже говорит о фактах и науке, не верит в бога и, как Иван Карамазов, олицетворяет собой образ просвещенного интеллектуала-атеиста.
Какими бы убедительными не выглядели эти литературные сравнения, но на самом деле они ложны и проблематичны. Потому что Россия — не старый, тысячестраничный роман, не выдумка. Российская реальность выглядит по-другому. Например, неделю назад так: два диктатора катаются на яхте у берегов Кавказа, смотрят на дельфинов, улыбаются и обнимаются. На своей яхте под названием «Чайка» Владимир Путин обещает дать своему белорусскому другу 500 миллионов долларов, вот и всё. Продемонстрировать дружбу этих стран, этих двух мужчин — такова была гениальная идея Москвы. Было показано, что Европа должна помалкивать, когда речь идет о правах человека и международном праве.
Но как должна реагировать Германия на это очередное мефистофельское шоу Владимира Путина? Как это будет делать следующий канцлер или канцлерин? Как изменчивый Армин Лашет, начавший теперь критиковать Россию все активнее? Или как Олаф Шольц, верящий даже после похищения самолета Александром Лукашенко в возможность уладить все конфликты? Или как Анналена Бербок со своей противоречивой идеей о «диалоге и жесткости», критика которой в конечном итоге относится только к газопроводу? Кто и как будет реагировать на произвол Путина, постоянно нарушающего международное право? И сможет ли один из трех политиков, борющихся на пост канцлера, положить конец этому шоу? Вероятно, нет. Ведь, скорее всего, только злодей может одолеть другого злодея. Или все-таки некто, кто сам не хочет быть негодяем, сможет остановить настоящего, большого негодяя? Этот вопрос будет актуальным и после выборов.
