Джон Берман (John Berman): Российского лидера Владимира Путина напрямую спросили о вашем сыне в интервью новостному телеканалу. Я покажу вам этот отрывок, но должен вас предупредить, вам не понравится, что он сказал, он не был особенно вежлив. Послушайте, что он сказал.
Путин: Ваш парень, морпех, — просто пьяница и хулиган. Он нажрался, как у нас говорят, напился водки и устроил потасовку, в том числе ударил полицейского.
— И за это его осудили на девять лет в российской тюрьме. Каково слышать такое от российского лидера?
Паула Рид (Paula Reed): Конечно, для нас это очень оскорбительно, это неправда, поэтому сложно это слушать.
Джоуи Рид (Joey Reed): Мы никогда не говорили ничего плохого о президенте Путине, это вопрос правительства и политики. Мы считаем странным, что он делает такие ложные заявления о нашем сыне. Прежде всего, если это правда, почему он не доказал это? Почему его пародия на суд не доказала это? Все, кто там был в тот момент, новостные СМИ, все, кто был, говорили, что это шутка, полицейские постоянно меняли свои показания, это неправда. Так что, да, это оскорбительно. С моей точки зрения, тот факт, что мировой лидер, тот, кто предположительно должен быть одним из крупнейших мировых лидеров, говорит нечто подобное, это, знаете, не соответствует его положению.
— Он говорит это, пока ваш сын явно страдает. В этом письме из тюрьмы, написанном на русском, он говорит, что заболел covid-19, и у него проблемы с легкими. О чем вы сейчас беспокоитесь, Паула?
Паула: Конечно, мы очень обеспокоены с того самого момента, как он сказал, что заболел, а они отказались провести ему тестирование. Дней через десять, кажется, они взяли у него анализ, результат оказался положительным, и его изолировали. С тех пор мы от него никаких известий не получали. Мы пытались узнать, получает ли он какие-то лекарства, какой-то уход, но, как я поняла, там они считают уходом изоляцию. Мы очень за него переживаем.
Джоуи: Очень беспокоит, что посольство каждый день несколько раз связывалось со всем, кем можно, с МИДом, тюрьмой, а они придумывали разные оправдания, морочили им голову. Помимо того, что они отправили его в психиатрическое отделение одной из самых страшных тюрем мира, мы девять дней не знали, где он. Опять же, если с ним все в порядке, почему просто не сказать об этом? Тревор подписал доверенность, разрешив тюрьме передавать информацию о его здоровье его адвокатам и посольству, однако никто не смог с ним связаться.
— Вы говорили о посольстве США в Москве. Какие контакты налажены сейчас с ними и Госдепартаментом США? Как часто вы общаетесь?
Паула: Мы разговариваем с представителями Госдепартамента еженедельно. С посольством мы обмениваемся электронными письмами ежедневно, иногда несколько раз за день. Мы знаем, что у них сократили количество основных сотрудников, но они напряженно работают ради Тревора, чтобы поддерживать его связь с нами, но им на каждом этапе препятствуют.
Джоуи: Я пробыл в России 14 месяцев и познакомился с основными сотрудниками, которые работают над ситуацией. В прошлом году они нам сильно помогли. Когда Паула и моя дочь приехали к началу суда над Тревором, они смогли встретиться с временным поверенным в делах Горманом (Gorman), который сейчас всем руководит. Они нам очень помогли, сейчас мы общаемся с ними несколько раз в день.
— Я говорил с вами в феврале, и вы сказали, что благодарны за небольшое изменение в тоне и направлении текущей администрации по сравнению с предыдущей, за их желание общаться с вами, а также за их готовность противостоять Владимиру Путину. Чего вы ожидаете от назначенной на среду встречи Джо Байдена и Владимира Путина? Из того, что вам говорили, что США или президент Байден попытаются сделать для вашего сына?
Паула: Нам сказали, что президент Байден обязательно обсудит ситуацию вокруг Тейлора и Пола Уилана (Paul Whelan) с Путиным. Мы, конечно же, надеемся, что они придут к какому-то соглашению, которое позволит нашему сыну вернуться домой. Я думаю, Путин готов к обмену заключенными. Некоторые говорят, что обмениваться заключенными не стоит, потому что Тревор и Пол невиновны по предъявляемым к ним обвинениям, а обменивать их мы будем на настоящих преступников. Но мне все равно, как мой сын вернется домой. Я просто хочу, чтобы он вернулся домой.
Джоуи: Российские заключенные виновные и признавшие свою вину годами сидят в американских тюрьмах. Просто отпустите их. Мы не должны платить за их содержание. Они уже и так достаточно отсидели и не совершали серьезных преступлений. Просто проведите обмен. Мы рады, что Путин сказал о готовности провести обмен. Мы надеемся, что это произойдет незамедлительно.
— Между Путиным и Байденом перед саммитом было много позерства. Насколько вас беспокоят эти жесткие слова?
Джоуи: В современном мире на местном, национальном и международном уровнях подобное стало нормой. Такие речи часто произносят, и все они направлены на собственных избирателей. Мы надеемся, что все это на самом деле позерство, и когда начнется встреча, они смогут поговорить. Чего на этом саммите можно добиться с легкостью, так это освобождения моего сына и Пола Уилана.
— Бывший госсекретарь Майк Помпео дал интервью, в котором он говорил, я бы даже сказал, защищал политику в отношении России администрации Трампа. Я бы хотел, чтобы вы послушали его слова.
Помпео: Не было еще администрации, которая вела бы себя жестче в отношениях с Россией. Мы усердно работали, чтобы помочь Украине оборонительными системами вооружения. Мы укрепили американскую армию. Нам нужно двигаться дальше, нужно продолжать защищать Соединенные Штаты от угроз со стороны Владимира Путина, от динамических, цифровых или любых других информационных усилий, которыми Путин попытается воздействовать на США, если президент Байден окажется слаб слаб.
— Джоуи, Вы согласны с его словами о том, что никто так жестко не относился к России, как администрация Трампа? Вы считаете, что дело так и обстояло на самом деле?
Джоуи: В первую очередь, все, что он сказал о том, что мы сделали, возможно, правда. Что мы не сделали, за редким исключением выступлений Помпео, это публично не выступали против действий российского правительства. Единственное, что я могу сказать, когда доходило до заключенных, предыдущая администрация считала только тех, кого она вернула домой. Кажется, президент Трамп сказал, что 100% случаев освобождения заключенных были успешны. Думаю, он не брал в расчет остальных 80 с чем-то американцев, необоснованно находящихся в тюрьмах по всему миру. Если брать ситуацию нашего сына, Помпео и Трамп ни разу не произнесли его имени. Что касается нынешней администрации, у нас была видеовстреча с госсекретарем Блинкеном всего через шесть дней после вступления в должность. Они говорили об этом с журналистами в Белом доме и в Госдепартаменте. Мы очень рады, что они публично осуждают ситуацию и требуют его освобождения. А сейчас идут обсуждения, которые, как мы надеемся, смогут разрешить ситуацию.
— Паула, письмо, которое Джоуи, простите, Тревор смог передать из тюрьмы, расскажите мне о нем побольше. Что вы в нем видите? Что вы из него поняли?
Паула: Я его мама, я знаю его очень хорошо. У меня сложилось впечатление, что он сейчас чувствует себя потерянным. Он не уверен… Он переживает, что мы не знаем, где он, и что правительство не работает над тем, чтобы, знаете, установить с ним связь. Поэтому мне кажется, он чувствует себя покинутым не из-за правительства, а из-за того, что он в изоляции в России. Он чувствует себя потерянным, и это вызывает беспокойство. Кроме того, беспокоит и его здоровье. Знаете, никакая мать не пожелает получить такое письмо от своего сына.
