В преддверии сегодняшнего саммита президент Байден назвал президента Путина «достойным соперником», и это был разумный шаг. С одной стороны, это позволило восстановить базовую культуру общения, необходимую для дипломатии и поколебленную после неудачного высказывания Байдена об «убийце». В конце концов, управление международными отношениями сверхдержав — это серьезный вопрос, и часть собственного авторитета Байдена на международной арене зависит от его способности восстановить достоинство президента США после эксцентричных перегибов Трампа.
Между тем слово «противник» в этой ремарке Байдена подчеркивает антагонистическую природу этих отношений и служит опровержением абсурдной и уже дискредитировавшей себя риторике о «партнерстве» и разговоре с Путиным по душам, которая исходила от прежних американских президентов. (Эта риторика не вернется даже с учетом того, что Байден, как он сам утверждает, еще до своего избрания на должность президента однажды сказал Путину, что он не считает, что у российского лидера есть душа.)
Прежде всего, это заявление было точным. Если рассматривать российско-американские отношения с реалистичной точки зрения, то есть как соперничество национальных интересов Соединенных Штатов и России (именно так все представители российского истеблишмента и большинство представителей американского истеблишмента рассматривали их последние 15 лет), тогда Путин — действительно достойный соперник: безжалостный и умелый защитник национальных интересов России, сумевший с большим мастерством разыграть целую серию побед с не слишком сильным набором карт.
Чтобы понять силу позиции Путина, когда речь заходит о защите международных интересов России (в противовес внутренним интересам, где его основанный на личных взаимоотношениях режим становится все более непопулярным), важно понять, что, хотя Путин лично, несомненно, намного сильнее западных лидеров, он все же имеет ограничения, будучи лидером российского внешнеполитического истеблишмента и сил безопасности. Советник бывшего президента Обамы Бен Роудс (Ben Rhodes) окрестил американский эквивалент этого истеблишмента термином «пузырь».
В каждой крупной державе есть такой «пузырь», который руководит внешней политикой этой страны и ее политикой в области безопасности на основании определенных относительно устойчивых и прочных убеждений (зачастую практически догм) касательно национальных интересов и места его страны в мире. Эти убеждения могут казаться странными и нерациональными аутсайдерам (включая даже некоторых граждан этих стран). Но однако чаще всего в их основе лежит глубоко укоренившееся восприятие национальной идентичности и исторического опыта. Это можно назвать одной из форм патриотизма.
Российский внешнеполитический «пузырь» решительно настроен сохранить за Россией статус крупной державы на международной арене (пусть это и может привести к еще более опасной зависимости России от Китая). Он не желает допускать вступления Украины, Белоруссии и Грузии в потенциально враждебные иностранные альянсы и защитить в этих странах меньшинства, которые обращаются к России за помощью.
Таким образом, в основных чертах российской политики по отношению к Украине не было ничего непредсказуемого. С точки зрения Москвы, Украина входит в число ключевых национальных интересов России, и за нее при необходимости Россия готова бороться — так же, как Соединенные Штаты сделают все возможное, чтобы не допустить враждебные крупные державы в главные страны Центральной Америки.
Поскольку Запад вознамерился расширить границы НАТО и Евросоюза, включив упомянутые выше страны в состав этих блоков, столкновение с Россией оказалось неизбежным, и дело здесь не только во Владимире Путине. То же самое можно сказать и о стремлении американского истеблишмента — выражаемого посредством получающих государственное финансирование институтов, таких как «Радио Свобода»*, Национальный фонд поддержки демократии* (нежелательные в России организации, внесены в список иностранных агентов Минюста — прим. ред.) и так далее, — добиться свержения режима Путина и пресечь попытки России вмешаться в американский политический процесс.
Что касается этих вопросов, все, что сейчас можно сделать (как и в период холодной войны), — это четко обозначить красные линии, на пересечение которых они будут реагировать самым жестким образом: Соединенные Штаты — ужесточением санкций, Россия — усилением военного давления на своих соседей. Обозначение этих взаимных красных линий — это самая важная задача саммита Байдена и Путина.
В других областях должно оставаться место для сотрудничества. Что касается мусульманского мира, то здесь необходимо обозначить несколько важных моментов, если мы хотим поставить российско-американские отношения в правильный контекст. Во-первых, в исламских регионах — как бы ни обстояли дела в других регионах — претензии Соединенных Штатов на то, что они представляют основанный на нормах порядок и несут демократию и свободу, являются пустым мифом, если учесть исторические данные. Многие из моих студентов-арабов хотят для своих стран альянса с Соединенными Штатами, поскольку он будет способствовать реализации их национальных интересов. Но ни один из них — за все семь лет — ни разу не сказал, что верит в стремление Соединенных Штатов распространять в их странах принципы демократии. И почему они должны в это верить? На Ближнем Востоке в нравственном смысле рейтинги Соединенных Штатов и России одинаково невысоки.
Наконец, необходимо отметить, что за последние 20 лет по наиболее важным вопросам этого региона позиции Соединенных Штатов оказались ошибочными, а Россия оказалась права (иногда вместе с Германией и Францией). Вторжение Соединенных Штатов в Ирак и свержение ливийского режима обернулись катастрофами. Если бы администрация Буша попыталась заключить ядерное соглашение с Ираном в 2002 году, как настаивала Россия, она бы получила гораздо более выгодную сделку, чем все то, что возможно сегодня. Если бы Соединенные Штаты уничтожили баасистский режим в Сирии, это обернулось бы триумфом исламистов из ИГИЛ** (террористическая организация, запрещена в РФ и ряде других стран — прим. ред.). Таким образом, если в некоторых сферах враждебное отношение Соединенных Штатов к России уже глубоко укоренилось и, возможно, оправдано, то в других областях Соединенным Штатам следовало бы проявить некоторое смирение — и это могло бы послужить более благотворным основанием для переговоров Джо Байдена и Путина в будущем.
* — нежелательная организация, внесена список иноагентов.
** — террористическая организация, запрещенная в РФ.
Анатоль Ливен — профессор Джорджтаунского университета в Катаре и старший научный сотрудник Института ответственного управления Куинси (Quincy Institute for Responsible Statecraft) в Вашингтоне. В прошлом он был британским журналистом, работавшим в Южной Азии и СССР. Его новая книга называется «Изменение климата и национальное государство» («Climate Change and the Nation State»)
