Польские политики и «аналитики» живут историей. Они считают, что Россия только и делает, что готовит «нападение на Польшу», причем в прежнем стиле, в сговоре с Германией и на фоне безучастности Запада и Америки. Такой мрачный сценарий снится им по ночам, а как только появляется перспектива какой-то осторожной перезагрузки в отношениях между Вашингтоном и Москвой, они начинают бить тревогу, пугая польскую общественность «западным предательством» и «московским вторжением». То же самое мы видим и сейчас, после саммита Байден — Путин.
В таких обстоятельствах всегда напрашивается вопрос, что это: проявление глупости, следование искренним убеждениям или выполнение чьих-то указаний. Однозначно ответить на него сложно, поскольку имеют место все варианты. Одни люди, проповедующие такие взгляды, это на самом деле глупцы и фантазеры, которые живут прошлым. Другие могут действительно выполнять указания (ваше дело — науськивать, а переговоры с Россией оставьте нам). Есть те, кто верит, что сейчас мы наблюдаем повторение событий августа 1939 года: вот-вот появится новый пакт Молотова — Риббентропа (с секретными протоколами), проходящая по Висле граница сфер влияний и так далее. Связанная с пактом паранойя — отдельная проблема, отсылки к нему в качестве аргумента много раз использовали как недалекие, так и считающиеся (вернее, сами себя считающие) серьезными политики.
Есть еще одна (возможно, наиболее многочисленная) группа политических деятелей, журналистов и ученых: оппортунисты, которые не верят во все эти бредни, но аккуратно и дисциплинированно повторяют их публично, чтобы не оказаться заподозренными в инакомыслии. Чем еще объяснить единогласное голосование за резолюцию Сейма с торжественным протестом против газопровода «Северный поток — 2»? Ситуация давала возможность критически оценить восточную и энергетическую политику Польши, но кто бы отважился это сделать? У нас практикуют не реальную, а демонстративную политику, так что все депутаты покорно встали и проголосовали «за» (один только Павел Кукиз (Paweł Kukiz) был против, но неизвестно почему, возможно, он просто хотел продемонстрировать свою оригинальность).
На фоне такого психоза, совмещенного с прогрессирующей украинизацией польской внешней политики, перспектива саммита Байден — Путин стала для польских политиков и СМИ огромной травмой. Польский невроз послужил источником обвинений в адрес Америки, которой объясняли, что она ничего не понимает и действует глупо. Беседовать с Путиным? Какая детская наивность! Другое дело мы: мы их хорошо знаем, мы обладаем многовековым историческим опытом, а поэтому можем сказать, что с россиянами разговаривать нельзя!
Такие многочисленные мнения, в том числе прозвучавшее в курьезном и непрофессиональном интервью с главой польской дипломатии Збигневом Рау (Zbigniew Rau), позволяют констатировать, что уровень безумия в польской внешней политике достиг опасных значений, поскольку на первый план вышли ничем не сдерживаемые эмоции и фобии, порой перерождающиеся в паранойю. Нет смысла приводить примеры подобных действий и высказываний, достаточно заглянуть в газеты, на ведущие информационные порталы, послушать радио и телевидение.
Обе стороны польского политического конфликта ожесточенно спорят, кто выступает российским агентом, кто проводит политику Кремля, кто патриот, а кто предатель. И что думать обывателю? Сходите на рынок и послушайте, что там говорят простые граждане: «Вы знаете, что скоро война начнется? На нас нападет Россия». Такого мнения придерживаются в том числе образованные люди, при этом сторонники оппозиции свято верят, что правящая партия — это «инструмент кремлевской политики», а сторонники правящей партии называют своих противников «агентами Германии», которая вместе с Россией готовит новый пакт Молотова — Риббентропа.
При таком полном интеллектуальном параличе «элит» и руководящих органов, при таких настроениях значительной части общественности нормально заниматься внешнеполитическими делами невозможно. Получается лишь проводить политику истерики, науськивания, призывов к конфронтации и проповедничества, даже если она противоречит окружающей нас действительности и реальным интересам Польши, и продолжать жить уверенностью в том, что сейчас август 1939 года.
