Вероятно, было бы ошибкой утверждать, что Джо Байден и Владимир Путин стали закадычными друзьями. Однако результаты женевского саммита, в ходе которого были соблюдены все правила дипломатии на высшем уровне эпохи холодной войны — от выбора места саммита до строгого следования повестке, включавшей в себя вопросы контроля над вооружениями и укрепления доверия, — в значительной мере превзошли заведомо мрачные прогнозы. Примерно за четыре часа, проведенные ими на Вилле Ла Гранж, лидеры Соединенных Штатов и России фактически сумели нормализовать отношения, которые большую часть минувших четырех лет находились практически на самом дне, что создавало весьма опасную ситуацию.
Российский и американский послы возвращаются в столицы стран друг друга, создаются рабочие группы, которые будут заниматься в том числе таким деликатным вопросом, как кибербезопасность (Дональду Трампу устроили настоящий разнос в Вашингтоне, когда он попытался сделать то же самое), и оба президента — каждый по-своему — заявляют, что их коллега — это человек, которого они уважают и с которым можно вести дела.
Накануне встречи Байден назвал Путина «достойным соперником». В свою очередь, после окончания саммита Путин охарактеризовал Байдена как «профессионала», который «полностью в материале».
Однако далеко не все обрадовались этому легкому потеплению в отношениях. Современные сторонники холодной войны в конгрессе США, в американских аналитических центрах и СМИ недовольны относительным успехом этого саммита. Ястребы в странах Восточной и Центральной Европы, а также руководство Украины тоже испытывают вполне понятные сомнения.
Тем не менее, есть одна страна, для которой нормализация отношений между Соединенными Штатами и Россией представляет собой особую дилемму. И это Великобритания. Демонизация России, которая стала отличительной чертой американской политики в эпоху президентства Дональда Трампа, — несмотря на или, скорее, благодаря его открытому стремлению начать сближение с Россией, — полностью устраивала Соединенное Королевство.
Вы можете верить или не верить сообщениям о том, что британская разведка была вовлечена в попытки политических противников Трампа дискредитировать его, но эта граничащая с истерией враждебность Вашингтона по отношению к России отвечала интересам Соединенного Королевства.
Будь то готовность Соединенных Штатов ввести санкции и выслать российских дипломатов после отравления Скрипалей в Солсбери — на самом деле Соединенные Штаты выслали даже больше российских дипломатов, чем мы, — или же демонстративно пренебрежительное отношение к Путину и России, которую фактически включили в список государств-изгоев, все это было полностью созвучно с официальными позициями Лондона.
Отношение Бориса Джонсона к России менялось с течением времени. Он предпринял неудачную попытку сблизиться с Россией, когда он занимал должность министра иностранных дел и принял решение об отсрочке публикации российского доклада комитета по разведке и безопасности.
Но он также без промедлений выступал с резкой критикой в адрес России по самым разным вопросам, от действий России на Украине до обращения с оппозиционером Алексеем Навальным. В целом тон официальных заявлений Соединенного Королевства касательно России остается враждебным — пропитанным беспощадной злобой, — и это выделяет Россию среди всех остальных стран, с которыми Великобритания поддерживает дипломатические связи.
Действительно, отношения были настолько плохими на протяжении настолько долгого времени, что, если какой-нибудь британский политики захочет обвинить Россию в совершении очередного преступления, это не повлечет за собой никаких негативных дипломатических последствий. Контраст с тем, как Соединенное Королевство вело себя с Китаем — по крайней мере до недавнего времени, — разителен. Ни одна российская компания не могла даже надеяться на то, чтобы проникнуть на британский рынок в той же мере, в какой Китай проник, скажем, в британскую атомную энергетику или телекоммуникационный сектор.
Таким образом, то, что произошло в Женеве, ставит перед правительством Бориса Джонсона серьезный вопрос. Если Соединенным Штатам и России удастся наладить отношения, заставит ли это Лондон провести переоценку его позиций? Захотим ли мы тоже начать осторожные переговоры с Москвой? И насколько проблематичным это может оказаться, учитывая резкость риторики, которой долгое время обменивались Лондон и Москва?
Один из вопросов, который, возможно, тревожит Даунинг-Стрит больше всего, — это план Соединенных Штатов и России обсуждать вопросы кибербезопасности, хотя пока только в порядке эксперимента. Это та область, которую Соединенное Королевство считает основой своей политики в области технологий и безопасности и в которой оно уже стало своего рода мировым лидером. Насколько комфортно будут чувствовать себя чиновники британских служб безопасности и разведки, если Соединенные Штаты начнут обсуждать вопросы кибербезопасности с Россией — возможно, даже «через их головы»? Или же они попытаются принять участие в этих переговорах?
Прошло всего 10 дней после того, как Борис Джонсон принял в Корнуолле саммит Большой семерки, став — в качестве бонуса — первым иностранным лидером, принявшим у себя Джо Байдена после его инаугурации. Их личные переговоры — как и было запланировано — стали свидетельством того, что Соединенное Королевство успешно укрепляет эти трансатлантические отношения в качестве противовеса своему выходу из состава Евросоюза.
В то время как коммюнике по итогам саммитов Большой семерки и НАТО позволили Соединенному Королевству остаться в его зоне комфорта касательно отношений с Соединенными Штатами и Россией, вторая половина европейской поездки Байдена оставила совершенно другое впечатление. В ходе первого официального саммита Соединенных Штатов и Евросоюза за последние четыре года стало ясно, что новый американский президент относится к Евросоюзу как к блоку и как к партнеру более серьезно, нежели, возможно, любой другой президент до него. Совместное заявление начиналось следующим образом: «Соединенные Штаты и Европейский Союз представляют 780 миллионов человек, которые имеют общие демократические ценности и самые масштабные экономические отношения в мире». А потом настала очередь Женевы и потенциального возобновления российско-американского сотрудничества.
Ни одна из этих перемен сама по себе не является определяющей. Как это часто бывает, слова и дела могут не совпадать. Однако в совокупности эти перемены могут означать, что Соединенному Королевству придется идти по своему пути в одиночку, если оно захочет реализовать свои амбиции по созданию «глобальной Британии».
