Когда москвичка Лиза Андрошина в 2017 году устроила свою первую лесбийскую вечеринку, особых ожиданий у нее не было.
«Мы хотели просто потусоваться с друзьями и послушать классную музыку, — рассказывает 34-летняя Андрошина. — Ничего серьезного мы не планировали».
Она арендовала бар, который, по ее словам, и так частенько пустовал, и пригласила друзей и нескольких диджеев. После нескольких таких вечеринок ее мероприятие под названием LVBZ стало популярным.
Андрошина говорит, что на ежеквартальные ночные танцы LVBZ, куда съезжаются диджеи со всего мира, приходит по 500 человек.
Несмотря на правительственные меры против геев и консервативные взгляды России на проблему ЛГБТ в принципе, некоторые лесбиянки, геи, бисексуалы, транссексуалы и квиры вроде Андрошиной, не скрывают своей ориентации и собираются в компании — особенно в крупнейших городах страны. Идет культурный сдвиг — пусть и небольшой, и отчасти подпольный.
«Мы не прячемся, — говорит Андрошина. — Мы говорим о себе, не таясь».
«Устали быть мишенью»
В 2013 году Россия законодательно запретила распространение информации об ЛГБТК среди несовершеннолетних. По так называемому «закону о гей-пропаганде», всякое действие или событие, которое власти сочтут пропагандой гомосексуализма среди лиц младше 18 лет, карается штрафом.
Причем, бьет закон не только по кошельку — эффект от него гораздо более зловещий: согласно докладу международной правозащитной группы Human Rights Watch за 2018 год, с принятием закона насилие против ЛГБТК в стране усилилось. В опросе российской ЛГБТ-сети по защите интересов квиров за 2019 год 56 процентов ЛГБТК-респондентов пожаловались на психологическое насилие, а в последние годы посыпались тревожные сообщения о задержаниях и пытках геев и бисексуалов в Чечне, полуавтономном регионе России — причем, с одобрения государства. Лишь в прошлом году опрос показал, что почти каждый пятый россиянин сообщил о своем желании «ликвидировать» геев и лесбиянок из общества.
«Мне кажется, что российское общество не гомофобно само по себе, — говорит член правления петербургского отделения российской ЛГБТ-сети Светлана Захарова. — Гомофобную ненависть разжигает закон».
Захарова говорит, что молодежь меньше доверяет российскому правительству и больше принимает ЛГБТК. Она сказала, что, несмотря на закон о гей-пропаганде, все больше людей со всей страны посещают мероприятия, посвященные ЛГБТК.
«Многие устали от постоянных нападок и хотят что-то изменить», — сказала она.
«Прекрасные вещи» на фоне страха
В новостных статьях, телесюжетах и документальных фильмах о жизни ЛГБТ в России как правило рассказывается о сложной, нередко полной насилия жизни квиров. По словам москвича Никиты Андриянова, автора подкаста «Нараспашку» о жизни и культуре ЛГБТ в России, эта подача, сколь угодно правдивая, лишь усугубляет трудности, с которыми сталкиваются ЛГБТ-сообщество.
«Быть геем здесь — непросто и невесело», — сказал он.
Сам Андриянов пытается сломать устоявшийся стереотип. Он говорит, что мелкие СМИ, вроде его собственного, укрепляют зарождающееся ЛГБТ-сообщество. Чтобы избежать штрафов по закону о гей-пропаганде, он предупреждает у себя в подкасте, что он не предназначен для несовершеннолетних. И если его все равно оштрафуют, его поддержат соратники, говорит он.
«Как только ты осознаешь свою принадлежность к ЛГБТК и начнешь за него бороться, ты становишься активистом, — говорит Андриянов. — Это требует дополнительной ответственности».
Саша Казанцева, 34-летняя лесбиянка из Москвы, тоже пытается изменить информационный климат и помочь в сообществу. В 2018 году она создала цифровой журнал о российской квир-культуре под названием O-Zine. Она сказала, что отчасти хотела опровергнуть новостной посыл о том, как трудно быть геем в России. В журнале выходят истории о квир-искусстве и культуре, а также положительные статьи о людях из сообщества. Она сказала, что надеется, что O-Zine внушит российскому ЛГБТК-сообществу гордость за свое самосознание.
«Когда ты квир и живешь в очень гомофобной стране, — сказала она, — бывает трудно почувствовать связь с другими».
Это она и пытается изменить: по ее словам, O-Zine — это своего рода хроника прогресса. Когда издание только появилось, Казанцева сказала, что найти собеседников из числа открытых квиров было непросто. Теперь, добавила она, жители больших городов не стесняются и даже готовы поделиться своими историями.
«Парадоксальным образом закон о гей-пропаганде ускорил процесс саморефлексии — кто мы такие, как живет наше сообщество, и чем мы можем гордиться», — сказала Казанцева.
По ее словам, за последние несколько лет сообщество окрепло благодаря соцсетям и решимости бороться с правительственными ограничениями.
Несмотря на сотрудничество с известными российскими авторами и знаменитостями, по закону о гей-пропаганде O-Zine не оштрафовали ни разу. По словам Казанцевой, журнал работает без трудностей, потому что он не официальная медиа-организация, а независимое издание.
«Когда ты живешь с этим риском каждый день, тебе становится все равно, — сказала Казанцева. Она, как и Захарова, считает, что подрастающее поколение в целом более прогрессивно и открыто. — Нас могут арестовать хоть завтра, но давайте делать, что хочется, и создавать прекрасные вещи».
При этом она отметила, что ситуация в небольших городках кардинально иная: там квирам собираться в компании практически невозможно — если не сказать смерти подобно.
«В Москве, Санкт-Петербурге и других больших городах у нас еще есть „свои" места, — сказала Казанцева. — В небольших городках это практически исключено, потому что все друг друга знают, а терпимости меньше».
Андриянов переехал в Москву из Сибири после университета и с этим согласен.
«Для меня здесь не так опасно быть открытым геем, как если бы я остался в Сибири, где вырос, — говорит Андриянов. — Вряд ли я бы достиг такой открытости».
Он сказал, что большой город помог ему принять свою сексуальность, и назвал жизнь открытого гея у себя на родине небезопасной.
Творческая «свобода»
Этот сдвиг отразился и в российском кинематографе. Фильм 2019 года «Дылда» — драма о любви двух женщин в бывшем Ленинграде времен Второй мировой войны. Другой фильм 2019 года под названием «Аутло» считается первым российским фильмом с участием персонажа-трансгендера. В фильме переплетаются история подростка-гея из современной Москвы и танцовщицы-трансгендера из СССР 1980-х.
«„Аутло" — фильм о невозможном, о свободе, внутренней и внешней», — сказала режиссер и сценарист фильма Ксения Ратушная.
Ратушная, тоже москвичка, думала, что закон о гей-пропаганде сорвет прокат фильма в России. Однако правительственный сертификат на показ в кинотеатрах она все же получила — с условием, что она уберет ругательства и вырежет несколько секунд сексуальной сцены с участием священника. Ее государственная цензура сочла нарушением другого закона — об оскорблении чувств верующих.
Хотя Ратушная смогла снять и выпустить фильм с участием ЛГБТ-персонажей, минуя юридические препоны, она говорит, что в широкий прокат лента не пошла. По ее словам, лишь 10 кинотеатров согласились показать ее широкой публике — это намного меньше, чем для большинства фильмов. Она считает, что многие кинотеатры попросту испугались.
«Я хочу, чтобы люди имели доступ к любой информации, какую только захотят, — сказала Ратушная. Она считает, что это борьба за законность и искусство. — Свобода для меня превыше всего».
«Медленное движение к свету»
Андрошина сказала, что нынешний культурный сдвиг — в том числе успех ее лесбийской вечеринки — вселяет надежду на будущее. Но сейчас переживаний у нее хватает: от неспособности выйти замуж или усыновить детей до опасений за свою физическую безопасность из-за того, что она открытая лесбиянка.
Еще она отметила, что на вечеринку LVBZ пускают публику старше 21 года, и поэтому она ничего не нарушает — но призналась, что сам закон о гей-пропаганде и его применение ей не совсем понятны. Она сказала, что ей приходится постоянно искать компромисс между потенциальными угрозами, в том числе юридическими, и своим делом — стремлением создать открытое и праздничное пространство для ЛГБТК-россиян. Но, несмотря на все проблемы, она подчеркнула, что ее опыт работы в России многих удивит — как внутри страны, так и за ее пределами.
«Люди думают, что все плохо, и нам действительно приходится прятаться и бездействовать. Это неправда, — сказала она. — На самом деле, мы движемся в правильном направлении».
«Какие-то страхи остаются, — заключила она о том, каково это быть открытым квиром в России. — Но есть туннель. Мы словно медленно движемся к свету. Ты можешь сказать свое слово».
