Николай Ерофеев в течение 23 лет работал в рабских условиях на птицеферме супругов Ш. под Любином. Когда программа «Интервенция» канала «Польсат ньюз» обнародовала его драматическую историю, он выглядел изможденным и напуганным. С тех пор как Николай оказался на свободе, прошел год. В разговоре с журналистами он рассказал, как выглядит его жизнь сейчас, и как она может измениться, если он получит солидную компенсацию.
«Прежде всего, по мне самому видно, что я уже не тот худой, как черт, кудлатый и бородатый дед, теперь все совсем иначе», — говорит Николай Ерофеев, улыбаясь. «Когда он к нам попал, его лицо выглядело, словно маска», — вспоминает в репортаже «Интервенции» Эва Тышкевич (Ewa Tyszkiewicz), которая приютила у себя Николая.
«Он напоминал скелет: кожа и кости», — отмечает журналистка. «Его лицо не выражало эмоций. Он был очень напуган: потупленный взгляд, никакой улыбки», — отвечает Эва.
Журналистка спросила Николая, что ему больше всего понравилось на свободе. «В первую очередь сама свобода. Никто сейчас на меня не кричит, я делаю то, что хочу. Нужно что-то сделать, иду и делаю, а в остальное время читаю, рисую или сижу в интернете», — делится он. «Он сейчас держит спину прямо, а не ходит с опущенной головой, как год назад», — добавляет муж Эвы Кшиштоф.
В Польше россиянин был гражданским специалистом в Красной армии. Военные уехали, а он нелегально остался, берясь за разную работу. В 1997 году он попал на ферму к супругам Ш.. Те сразу же забрали у него документы и при помощи угроз принуждали к труду, за который не платили ни копейки. В июне в суд поступил обвинительный акт в их отношении.
«Прокурор обвиняет Яна и Алицию Ш. в удержании потерпевшего и использовании его бедственного беспомощного положения в целях принуждения к работе на птицеферме. По закону принудительный труд считается одной из форм так называемой торговли людьми», — рассказывает сотрудница Окружной прокуратуры в Легнице Лидия Ткачишин (Lidia Tkaczyszyn).
«Они понимали, что сделали, что испортили вам столько лет жизни?» — спрашивает журналистка. «Какое там! Они еще пытались меня очернить. Мне много раз пришлось объяснять и в прокуратуре, и психологу, что было и как было. Я рассказывал, как есть, зачем мне выдумывать?» — отвечает Ерофеев. «А было совсем не хорошо», — отмечает репортер. «Разумеется. Если состоится какой-то суд, я бы предпочел туда не приходить. Пусть меня опрашивают онлайн, чтобы мне не пришлось смотреть на Ш.», — добавляет Николай.
«Стороны процесса могут подать прошение о допросе потерпевшего, его выслушают в качестве свидетеля без присутствия обвиняемых. Вы сообщили об этой проблеме, так что я передам прокурору информацию о таком желании потерпевшего», — заверяет Лидия Ткачишин.
Делом Николая Ерофеева с самого начала занимается адвокат Доминик Гура (Dominik Góra) из вроцлавского адвокатского бюро «Люкс адвена». Его и его клиента ждет новая задача: процесс. Обвиняемые в торговле людьми фермеры будут выступать на нем, находясь на свободе, они внесли по 20 тысяч злотых (примерно 400 тысяч рублей, — прим.пер.) залога.
«Размер залога выглядит довольно скромным. За 23 года супруги Ш. должны были заплатить нашему клиенту примерно 1,5 миллиона (30 миллионов рублей, — прим.пер.) злотых, разумеется, если не учитывать проценты. Мы полагаем, что на рабском труде нашего клиента наживались не только они сами, но и их дети, которые, несомненно, пользовались имуществом родителей», — объясняет представитель Николая Ерофеева.
«В ходе следствия прокурор арестовал имущество Яна Ш. на сумму в 200 тысяч злотых в зачет компенсации за причиненный ущерб», — рассказывает Лидия Ткачишин.
Николай Ерофеев подал документы на польское гражданство, он хочет остаться в Польше. Прежнюю родину он уже совсем не знает, помня лишь, как она выглядела 32 года назад, когда Советский Союз уже почти прекратил существование, а современной России еще не появилось.
«Я хочу здесь остаться, за столько лет я стал поляком, привык даже к климату. Если бы я получил паспорт, о боже! Передо мной откроется весь мир, можно ехать в Европу и дальше, хоть в Австралию!» — восклицает Николай в беседе с репортером.
«Господин Ерофеев и его законный представитель решили подать прошение о предоставлении польского гражданства. Здесь наши сотрудники его приняли и обработали, он перенаправлен вместе с нашим заключением в министерство внутренних дел и администрации, откуда попадет в Канцелярию президента», — сообщает Доминика Винковска (Dominika Winkowska) из Отдела по гражданским делам и делам иностранцев Нижнесилезского воеводского управления.
«Я вспоминаю детство, ностальгия немного есть, но за столько лет, проведенных в Польше, она отчасти утихла. Я ощущаю это не так остро, как раньше, но возвращаюсь туда мыслями. Думаю о матери, отце, брате, что там с ним сейчас, о моем родном сыне. Я видел его, когда ему было 3,5 года, сейчас я бы его ни за что не узнал. Столько лет прошло… Как ему сейчас объяснить, почему я его оставил? Мне нужно придти в себя, понять, как все работает, когда-то я все это умел, только разучился», — заключает Николай.
