В 2019 году молодой адвокат Григорий Вайпан одержал выдающуюся победу в Конституционном суде России. Суд вынес решение в пользу трех пожилых истиц, которых окрестили «дети ГУЛАГа». Алиса Майсснер, Елизавета Михайлова и Евгения Шашева — три жертвы, родившиеся в трудовом лагере, как и 1500 других лиц, переживших сталинский террор, заявили о своем праве «на возвращение».
«Эти люди до сих пор живут в ссылке внутри страны, за тысячи километров от своих родных мест, иногда в тех же местах страны, куда их семьи были высланы десятилетия назад», — утверждает их адвокат, ссылаясь на закон 1991 года. Этот акт дал возможность возместить ущерб после признания советской эпохи периодом «террора и массовых преследований». Если дети депортированных не могут вернуть свои дома, им должны, по крайней мере, предоставить социальное жилье в их родных городах. Обещание так и не было выполнено.
Решение суда также осталось без внимания, несмотря на петицию в его поддержку, подпись под которой поставили 100 000 человек. В 2020 году правительство внесло законопроект об ужесточении условий выделения такого жилья, в результате чего средняя продолжительность ожидания составит от 20 до 30 лет. По мнению властей, быстрое предоставление доступа жертвам преследований советского периода может поставить в невыгодное положение ветеранов Второй мировой войны.
Защита «исторической правды»
Выпускник Гарварда и доктор международного права Санкт-Петербургского университета Григорий Вайпан не остановился на достигнутом. Он является основным автором доклада «Россия: преступления против истории», опубликованного в четверг 10 июня Международной федерацией по правам человека (FIDH). «Я родился в 1990 году, я принадлежу к первому постсоветскому поколению в России, и все же я являюсь свидетелем возвращения репрессий», — признался он Le Monde. «Я считаю, что у нашей страны нет будущего до тех пор, пока она честно и решительно не обратится к своему тоталитарному прошлому».
В детальном и подкрепленном документами 80-страничном докладе перечислены все широкомасштабные и систематические нападки, совершенные в последние годы российскими властями на тех, кто работает над исторической памятью. FIDH подчеркивает, что «путинская Россия стала передовиком в этом способе управления». Кремль, преследует НКО, «проводит агрессивную политику, которая не только ослабляет альтернативные точки зрения, но и подвергает серьезной опасности всех историков, публицистов, журналистов и независимых активистов гражданского общества. Масштабы нападок уже достигли статуса „преступления против истории"».
Концепция «преступлений против истории», появившаяся в североамериканской прессе в связи с действиями организации ИГ* (террористическая организация запрещена в РФ, прим.ред.), была разработана прежде всего бельгийским историком и профессором Гронингенского университета (Нидерланды) Антоном де Баетсом. Он определяет ее как «целенаправленную политику (государственную или нет), построенную на нападках и преследовании людей, производящих историю, на языке вражды, цензуре, дезинформации и уничтожении наследия. Россия соответствует всем признакам.
С момента прихода Владимира Путина к власти в 2000 году было принято не менее семи законов о памяти, навязывающих официальное историческое повествование и самооправдание со стороны правительства. Эти законы основываются на Второй мировой войне, которая была возведена в ранг священного дела и «исторического центра нынешнего режима», по словам одного из экспертов. Последнее посягательство привело к включению в Конституцию России летом 2020 года обязательных статей: Российская Федерация, провозглашенная «правопреемницей» Советского Союза, «чтит память защитников Отечества» и «защищает историческую правду». Власти несут ответственность за «воспитание патриотизма» у детей. Российское государство присвоило себе монополию на историю.
Справочник 40 000 палачей
Многие историки поплатились за это, особенно после 2014 года — года, который стал по-настоящему поворотным в нападках на независимые голоса. В том же году межведомственная комиссия отодвинула еще на 30 лет доступ к архивам спецслужб, уже уже и так опечатанные за период с 1917 по 1991 год. Таким образом, документы ЧК, НКВД и КГБ останутся недоступными как минимум до 2044 года. Потомки шведского дипломата Рауля Валленберга, который умер в московском СИЗО в возрасте 34 лет, испытали это на себе. Все их вопросы о судьбе их родственника, попавшего в плен к Красной Армии в январе 1945 года после спасения тысяч евреев в Будапеште, натолкнулись на стену.
Андрей Зубов, известный историк, лишился кафедры в Государственном институте международных отношений в Москве после критики аннексии украинского полуострова Крыма. Алексей Петров, профессор истории в Иркутском университете, был уволен за свои слишком либеральные и «непатриотичные» взгляды. Столкнувшись с тем, что он называет «национализацией истории», Николай Копосов, автор нескольких книг, включая «Законы памяти, войны памяти: политика прошлого в Европе и России» (Cambridge University Press, 2017, не переведена), выбрал путь эмиграции. Сейчас он преподает в США. Член Российской академии наук, Юрий Пивоваров также сейчас живет за границей.
Наиболее показательным является случай Юрия Дмитриева. После четырех лет судебного преследования и судебных разбирательств этот 64-летний человек был приговорен в сентябре 2020 года к 13 годам заключения в лагере строгого режима за предполагаемое сексуальное насилие над его приемной дочерью. По мнению его многочисленных сторонников, это было сфабрикованное дело, призванное запугать всех тех, кто, как и он, «эксгумирует» преступления Сталина. В течение 30 лет Юрий Дмитриев составлял список из 40 000 имен людей, казненных и депортированных во время террора в Карелии, регионе, граничащем с Финляндией, и обнаружил массовое захоронение Сандармох, где он идентифицировал более 6 000 убитых жертв. Официальная линия заключается в том, что они были солдатами Красной Армии. За критику этой версии Сергей Колтырин, руководитель местного музея, был приговорен к девяти годам лишения свободы. Он умер в тюремной больнице в апреле 2020 года.
Хорошо известная в России НКО «Мемориал»* (внесена в реестр иностранных агентов) проделала колоссальную работу по изучению советских репрессий с момента своего основания в 1989 году. Но сейчас она все чаще попадает под прицел властей. Классифицированная как «иностранный агент» в 2012 году, с 2019 года она была оштрафована судами более чем на 6,1 миллиона рублей (67 900 евро) за то, что не указала свой пресловутый статус в каких-то документах. Юрий Дмитриев также работал в «Мемориале».
Чтобы контролировать «историческую правду», российское государство ничего не оставило на волю случая. Несколько человек, близких к Владимиру Путину, были назначены на ключевые посты. Глава Службы внешней разведки Сергей Нарышкин возглавляет Российское историческое общество с 2012 года. Владимир Мединский, бывший министр культуры, возглавляет Российское военно-историческое общество. Министр обороны Сергей Шойгу руководит Русским географическим обществом, почетным президентом которого является не кто иной, как сам Владимир Путин. Последнее пополнение — глава Следственного комитета Александр Бастрыкин, который в 2020 году создал отдел, занимающийся «расследованием преступлений, связанных с реабилитацией нацизма и фальсификацией истории».
Репрессии
В то же время был расширен законодательный арсенал. Недействующий с 2009 года текст, предусматривающий уголовную ответственность за «реабилитацию нацизма», был неожиданно принят в мае 2014 года. Под этим вводящим в заблуждение названием закон фактически приводит к контролю над официальной версией о роли, которую сыграл Советский Союз во время Второй мировой войны. С тех пор по нему было вынесено 25 обвинительных приговоров и один оправдательный, который касался… дела об отрицании Холокоста.
Затем, в апреле, ряд поправок привел к введению нового правонарушения, за высказывания, считающиеся клеветническими или порочащими честь ветеранов Второй мировой войны. Наказание по нему — тюремное заключение сроком до пяти лет. Поскольку эта мера распространяется на умерших ветеранов, по мнению ее автора, депутата Ирины Яровой, «это приведет к тому, что любое обсуждение преступлений, совершенных советскими солдатами, станет незаконным», — отмечается в докладе FIDH. В период с 2014 по 2019 год в рамках этого комплекса репрессивных законов 9 171 человек были оштрафованы или приговорены к тюремному заключению на срок до 15 дней, часто за простые сообщения в социальных сетях.
Конечно, российское государство не полностью отрицает темные страницы советского прошлого. Музеи ГУЛАГа существуют. В память о жертвах была возведена Стена скорби, открытая Владимиром Путиным в 2017 году, но она остается безымянной и находится на безопасном расстоянии от Лубянки, исторической штаб-квартиры спецслужб, а сегодня ФСБ. «Обезличивая жертв, власти фактически пытаются представить гонения советской эпохи как своего рода «стихийное бедствие», — говорится в докладе. Несомненно, он также хочет пощадить режим, на наследие которого он претендует.
Результат такой политики непростой. Свобода слова, свобода собраний и права человека все чаще попираются, репрессии против «инакомыслящих» историков усиливаются, а исторические исследования являются лишь отголосками прошлых лет. Целые разделы истории, такие как германо-советский пакт 1939 года, пересматриваются или исчезают из исправленных школьных учебников, количество которых значительно сократилось. Если в 1990 году последнее советское правительство признало массовое убийство тысяч польских офицеров в Катыни в июне 1940 года, то теперь эта ответственность отрицается. В 2020 году Российское военно-историческое общество посчитало, что консенсус по поводу этого массового убийства был «частью более общей пропаганды, направленной на то, чтобы заставить СССР нести ответственность за развязывание Второй мировой войны». Две мемориальные доски, установленные в Твери, были сняты.
И теперь российская модель экспортируется. В Никарагуа закон, принятый в 2020 году, теперь требует, чтобы НКО регистрировались в качестве «иностранных агентов», а их сотрудники, идентифицированные в качестве таковых, теряют право участвовать в любых выборах. «Когда вы детально смотрите на эти статьи, это почти копировать-вставить», — сказала Химена Рейес, директор офиса FIDH в Северной и Южной Америке. Венесуэла, имеющая тесные связи с Москвой, как говорят, идет по тому же пути.
