В контексте жары в Канаде и Сибири следует вспомнить, что пятая часть суши — это районы вечной мерзлоты. Почва под миллионами строений на глобальном Севере превращается в трясину.
В России стабильность вечной мерзлоты, занимающей 65% ее территории, сочли настолько очевидным явлением, что она не упоминалась ни в одном федеральном законе. Лишь в конце лета Дума собирается принять решение о финансировании пунктов мониторинга, которые позволят заниматься ее изучением на регулярной основе. Система вряд ли заработает раньше 2024 года.
Вечная или многолетняя мерзлота — это грунт, температура которого не повышается выше нуля как минимум два года подряд. Состоит она из песка и камней, чаще всего скрепленных, словно цементом, льдом, и бывает очень старым образованием, сформировавшимся обычно во время последнего ледникового периода. Порой ее возраст доходит до двух миллионов лет: за это время ей не успели навредить периоды повышения температур.
Тающие миллиарды
Верхний слой почвы над мерзлотой летом оттаивает, но в двух-трех метрах под поверхностью начинается зона холода, которая может достигать глубины в 1,5 километра. Проблемы возникают, когда толщина ежегодно оттаивающего пласта увеличивается, а тепло, как в приоткрытой морозилке, проникает все глубже.
Последствия оттаивания вечной мерзлоты видны уже невооруженным глазом. Она перестала стабилизировать грунт и держать на себе вес зданий, поддерживать железнодорожные пути, дороги, взлетные полосы аэродромов, трубопроводы, опоры линий электропередач, укреплять портовые причалы, берега морей и рек. В докладе министерства по развитию Дальнего Востока за этот год признается, что реальное состояние мерзлоты остается неизвестным. Какие-то данные есть, но самые новые имеющиеся карты создавались еще во времена СССР.
Доклад гласит, что до середины века будет утрачено имущество стоимостью 76-85 миллиардов долларов. Согласно другим подсчетам, убытки России, связанные с таянием мерзлоты, составят к 2050 году 250 миллиардов долларов. Это много: в четыре раза больше, чем россияне тратят в год на вооружения.
Вечной мерзлоты до сих пор осталось много. Она занимает 20% всей земной суши и 25% суши в Северном полушарии, а на Крайнем Севере, помимо России, 80% поверхности Аляски и половину Канады. Она есть также в Гренландии, части Скандинавии, на вершинах Альп и Пиренеев, в горах и нагорьях Китая, в первую очередь в Тибете.
Ученые из шведского исследовательского центра «Нордрегио», которых интересовало, как климатические изменения повлияют на демографические процессы, подсчитали, что в 2017 году на вечной мерзлоте проживали почти 5 миллионов человек, но скоро эта цифра составит 1,7 миллиона. Дело в том, что к середине века зона вечной мерзлоты сдвинется, а поэтому в ближайшем будущем на ней, в частности, в Швеции, Финляндии или Исландии уже не будет жить никто.
Согласно российским данным, на вечной мерзлоте живут более миллиона россиян, зачастую пользующихся наследием советской эпохи. Прежние проекты предполагали, что панельные дома простоят 70 лет, но срок их службы сократился вдвое. Архитекторы не предвидели, что несущая способность грунта изменится: если раньше она напоминала по консистенции скалу, то сейчас — тесто.
В такой ситуации, например, заливание бетона под фундаменты помогает мало. Можно пытаться что-то латать, как российские железные дороги, которые точечно используют агрегаты, замораживающие грунт. Однако на вечной мерзлоте стоят большие города: Сургут, Якутск, Мурманск, Нижневартовск, Норильск (самый крупный город за полярным кругом), Воркута, Ноябрьск, Новый Уренгой.
Кладовая газа
Климат становится очередным аргументом в пользу того, чтобы уехать из российской Арктики и ее плохо спроектированных городов. Конечно, в Советском Союзе зарплаты на Севере были выше (они остаются такими и в современной России), но сырьевое эльдорадо — это уже прошлое. Многие арктические населенные пункты напоминают, например, носящий имя польского ссыльного и исследователя Сибири поселок Черский, который находится неподалеку от места впадения Колымы в Восточно-Сибирское море.
Сейчас это пребывающий в состоянии упадка порт, где остались лишь несколько кораблей, ветшающие дома, отсутствие перспектив и воспоминания о светлом советском будущем. Сотни похожих поселений в Сибири и на российском Дальнем Востоке создавались с конкретной целью, чаще всего — для обслуживания процесса добычи полезных ископаемых. Они в любом случае опустеют, поскольку месторождения рано или поздно истощатся.
В последние сто с лишним лет Россия старалась связать более теплые регионы страны с зоной вечной мерзлоты, ведь в ней или под ней скрываются природные богатства страны: газ, нефть, алмазы, золото. Глобальное потепление затрудняет их добычу и транспортировку, таяние вечной мерзлоты становится причиной каждой четвертой технической аварии в арктической зоне и трети потерь при добыче нефти и газа.
Прибрежная полоса без защиты вечной мерзлоты отступает на 3-5 метров в год. Целый ряд населенных пунктов, в первую очередь на Аляске и в Сибири, по этой причине ожидает вынужденное переселение. Ньюток на Аляске еще недавно находился в полутора километрах от реки, а сейчас она вторглась в него. Местные жители готовятся к переезду в безопасное место, как собирающиеся эвакуироваться в Австралию обитатели атоллов, едва поднимающихся над поверхностью океана.
В зоне вечной мерзлоты разворачивается «конкурс» на самые мрачные или эффектные последствия глобального потепления. В Лонгйире на Шпицбергене оно открыло неглубоко вырытые могилы, а под якутским Батагаем в результате таяния льда возникла самая большая в мире термокарстовая впадина. Уже сейчас ее ширина составляет более километра, а глубина — 100 метров. Она начала образовываться в 1960-х годах на месте, где велась варварская вырубка лесов, ранее защищавших вечную мерзлоту.
Таких мест на севере множество. Из-за нестабильности грунта возникают оползни, на ровной местности почва проваливается или вздыбливается. Сибирь оказалась покрыта кратерами, напоминающими колодцы, и новыми водоемами. Там, где в почве преобладают пески, поверхностные воды начинают впитываться в землю, пропадают озера и болота. Процесс таяния вечной мерзлоты ускоряют чаще идущие дожди, мягкие зимы, рано начинающаяся весна и летняя жара.
Возьмем последние примеры. Температура у поверхности земли в Сибири недавно поднималась выше 35 градусов. В Верхоянске, который находится за полярным кругом, грунт нагрелся до 48 градусов, а в Оймяконе, который гордится званием самого холодного обитаемого места на планете, в конце июня — начале июля термометр показывал 30 градусов. Температурные рекорды зафиксированы также на Аляске и в Канаде.
Все эти проблемы кажутся несущественными на фоне прогнозов об освобождении энергии, дремлющей в вечной мерзлоте. Пока та аккумулирует почти вдвое больше углекислого газа, чем находится в атмосфере, это в четыре раза больше, чем за последние века попало туда стараниями человечества. При повышении температуры грунта органическая материя начинает разлагаться, а участие в этом процессе принимают «спавшие» десятки тысяч лет микроорганизмы.
Ученые все еще пытаются вычислить, сколько парниковых газов высвободится в результате этого процесса разложения, а также как сильно такое количество углекислого газа и метана повысит температуру всей атмосферы. Звучат предостережения, что мы приближаемся к поворотной точке и сидим на тикающей бомбе.
Степи и мамонты
Говоря максимально коротко, остановить таяние вечной мерзлоты, мы можем лишь перестав подогревать атмосферу. Это перспектива выглядит отдаленной, так что находятся отдельные нетерпеливые люди, которые ищут альтернативные решения. Наиболее нашумевшую и кажущуюся фантастической концепцию создал геофизик профессор Сергей Зимов. Он живет вместе с сыном Никитой под поселком Черский и руководит там исследовательской станцией. В своей теории он отталкивается от факта, что еще несколько тысяч лет назад Сибирь была преимущественно степной зоной.
Степь очень эффективно поглощает углекислый газ (трава делает это лучше деревьев), кроме того, населяющие ее травоядные животные зимой в поисках пищи перекапывают снег, открывая почву и позволяя ей охладиться. Из этого вырисовывается идея, как изменить негативный тренд, связанный с глобальным потеплением.
Зимов продвигает теорию о том, что сохранить вечную мерзлоту (причем в глобальном масштабе) поможет восстановление степи, которая станет огромным резервуаром для углекислого газа и остановит процесс таяния. Подтверждение этой теории ученый старается найти в созданном им Плейстоценовом парке (он открыт для посетителей). На огражденный участок площадью 14 тысяч гектаров Зимов выпустил сотни животных, в том числе привезенных из Америки бизонов.
Профессор мечтает распространить свой эксперимент на миллионы квадратных километров, а в идеале — включить в него воскрешенных мамонтов, останки которых (в том числе мумифицированные, подходящие для забора необходимого для клонирования генетического материала) повсеместно открывает тающая мерзлота. Получается, что природа сама подсказывает нам, как ее спасти.
