Китай оказал поддержку недавно «переизбранному» президенту Сирии Башару Асаду, а спасение этой охваченной войной страны превращается в центральный проект антизападной «оси», простирающейся от Москвы и Тегерана до Пекина.
Министр иностранных дел Китая Ван И (Wang Yi) стал первым высокопоставленным иностранным чиновником, посетившим 55-летнего Асада, который в мае был переизбран на четвертый президентский срок, набрав 95% голосов. Этот визит совпал по времени с церемонией инаугурации Асада, на которой присутствовали 600 приглашенных гостей.
Ван предложил Сирии присоединиться к китайской инициативе «Один пояс, один путь», представляющей собой план инвестирования в инфраструктуру различных стран по всей Азии и Ближнему Востоку в обмен на доступ к местным рынкам и дипломатическую поддержку.
Сирия не сумела достичь каких-либо значимых успехов в восстановлении своих разрушенных городов с тех пор, как гражданская война, длящаяся уже десять лет, начала постепенно затухать после захвата восточного Алеппо в 2016 году. Сирия до сих пор разделена на четыре зоны контроля, хотя большую часть территорий страны контролирует сирийский режим.
Западные страны во главе с Америкой, Евросоюзом и Великобританией пообещали не отменять санкции против Дамаска и не предоставлять инвестиции, пока Асад остается у власти в стране. Они высмеяли результаты выборов — как и сирийская оппозиция, назвавшая их «фарсом».
В результате Асад обратился за помощью к своим сторонникам, а именно к России и Ирану, однако у них сейчас слишком мало средств, и они испытывают на себе негативное воздействие западных санкций. «Сирия хочет присоединиться к инициативе „Один пояс, один путь" и укрепить сотрудничество с Китаем в области экономики, технологий, культуры и образования, — сказал Асад в беседе с Ваном. — Мы благодарим Китай за предоставление Сирии гуманитарной помощи».
Бывший китайский посол в Иране Хуа Лиминь (Hua Liming) сказал в интервью государственной китайской газете Global Times, что Пекин пожинает плоды своей политики невмешательства в сирийскую войну — политики, которая резко контрастировала с позицией Соединенных Штатов.
«Теперь, когда американские военные покидают Сирию, а Асад начинает свой четвертый президентский срок, выбор момента важен, потому что он демонстрирует независимость внешней политики Китая, которая отличается от политики западных стран и которая доказала, что она была правильной», — сказал он.
С момента своего начала в 2011 году сирийский кризис стал проверкой для нового партнерства России и Китая, которые в прошлом — даже при коммунизме — были противниками и теперь сблизились, движимые страхом перед тем, что Америка поддерживает «смены режимов» и продемократические движения.
Хотя в дипломатическом отношении именно Россия возглавила усилия по противостоянию международным санкциям против Дамаска в Совбезе ООН, Москва и Пекин пользовались своим правом вето вместе.
Эти новые отношения развились в полноценный антизападный альянс, в рамках которого Москва и Пекин предоставляют поддержку «государствам-изгоям», ставшим объектами немилости Запада. Россия и Китай постарались повысить авторитет своих посольств и дипломатов, активно используя социальные сети, чтобы критиковать внешнюю и внутреннюю политику западных демократий.
Они также существенно расширили охват своих государственных СМИ по всему миру, создав англоязычные сайты и телеканалы, которые агрессивно защищают не только руководства своих стран, но и режимы таких государств, как Иран и Сирия.
Сирия надеется извлечь экономическую выгоду, поскольку ей уже удалось получить дипломатическую и военную выгоду, учитывая, что российские ВКС спасли Асада в Алеппо и других частях страны. Дамаск пострадал не только из-за санкций, но и из-за краха ливанской банковской системы, в которой у многих сирийских бизнесменов были внушительные счета.
Сирийская экономика, по некоторым данным, потеряла за время войны более половины своего производства. К концу прошлого года физические потери оценивались в 118 миллиардов долларов, а общие потери ВВП — в 324,5 миллиарда долларов.
«Мы рады тому, что Сирия станет нашим новым партнером, — сказал Ван после церемонии инаугурации Асада в минувшие выходные. — Мы поддерживаем Сирию в ее противостоянии односторонним санкциям, чтобы облегчить гуманитарные трудности».
«Мы верим, что сирийский народ еще больше объединится и посвятит себя реконструкции и восстановлению».
Как это обычно бывает с потенциальными получателями щедрой помощи Пекина, Асад выразил поддержку политики Китая в отношении Тайваня, Гонконга и уйгурского меньшинства. «Мы безоговорочно поддерживаем Китай», — сказал Асад.
Тем не менее реальность отношений Пекина и Дамаска на местах намного сложнее, нежели теплые слова о дружбе.
Пока мало что указывает на готовность китайского бизнеса рискнуть своими деньгами в такой экономической обстановке, где валюта продолжает дешеветь, где о безопасности не может быть и речи, где жизнью делового сообщества управляют полевые командиры и влиятельные местные жители, так или иначе связанные с режимом.
Китай хочет, чтобы Асад и дальше боролся с повстанческими и джихадистскими группировками на северо-западе Сирии, среди которых есть группировка, состоящая из бежавших уйгуров. Однако некоторые аналитики предполагают, что Пекин не хочет, чтобы Асад с легкостью одержал победу в этой войне, потому что в этом случае побежденные уйгуры попытаются вернуться на родину.
Путь Пекина к влиянию
Инициатива «Один пояс, один путь» представляет собой план стоимостью в 4 триллиона долларов по строительству железных дорог, автомагистралей, портов, школ и больниц в основном в развивающихся странах. Пекин хочет создать глобальную сухопутную и морскую сеть, чтобы использовать свои технологии и финансовое влияние в тех странах, которые не могут позволить себе реализацию подобных проектов.
Однако Пекин руководствуется далеко не филантропическими соображениями. Правящая Коммунистическая партия КНР утверждает, что инициатива «Один пояс, один путь» направлена на «укрепление региональных связей», поскольку она позволяет развить торговые маршруты, пролегающие через Центральную и Юго-Восточную Азию, Ближний Восток и Африку.
На Западе эту инициативу часто воспринимают как попытку Пекина купить политическое влияние в других странах и закрепиться в регионе, где у него мало инструментов воздействия. Скептики опасаются, что в рамках этой инициативы в основном используются заемные средства, выдаваемые тем странам, которым будет крайне трудно выплачивать эти кредиты.
Китай намеревается охватить около 60% мирового населения с помощью своей инициативы «Один пояс, один путь» и таким образом воплотить в реальность мечту Си Цзиньпина о том, чтобы сделать его страну самой важной сверхдержавой на планете. Китай надеется использовать свою инициативу, чтобы убедить другие страны в преимуществах авторитарных режимов перед демократическими ценностями Запада.
Однако в апреле Австралия аннулировала сделку на реализацию проекта в штате Виктория, встревоженная проникновением китайцев в австралийские университеты, обращением Пекина с жителями Гонконга и той ролью, которую Китай сыграл в распространении covid-19.
