Президент Владимир Зеленский начал третий год своего президентства, погрязнув в непопулярности уже на середине срока. Опубликованный в прошлом месяце опрос показал, что только 21,8% украинцев проголосовали бы за его переизбрание.
Более половины предпочли бы, чтобы он вообще не выдвигал свою кандидатуру второй раз.
Это резкое снижение по сравнению с уровнем поддержки в 73%, который так стремительно привел его к власти два года назад. Но эта цифра — еще и показатель того, насколько плохо, по мнению избирателей, он справился с выполнением своего предвыборного обещания принести перемены.
Признавая это, Зеленский попытался перезапустить свое президентство, возродив свое предвыборное обещание протолкнуть «деолигархизацию» Украины.
Первым шагом стал запрет трех телеканалов, находившихся под контролем Виктора Медведчука, а также последующий арест олигарха по подозрению в государственной измене.
Медведчука обвиняют в сотрудничестве с Россией с целью скрыть, что ему принадлежат энергетические активы в оккупированном Крыму. «Это только начало, — обещает Зеленский. — Таких мер будет еще много, пока украинские олигархи не будут поставлены на место и низведены до статуса обычных крупных бизнесменов».
Способность некоторых миллиардеров распространять контролирующее влияние на страну было проблемой с первых годов независимости Украины, поэтому действия по ограничению их власти должны быть восприняты всем миром положительно.
Однако «деолигархизация» — расплывчатая концепция, у которой может быть несколько способов применения.
Владимир Путин стал первым постсоветским лидером, разыгравшим эту карту, пообещав «уничтожить олигархов как класс». То, что начиналось как предупреждение бизнес-элите держаться подальше от политики, быстро переросло в аресты политических оппонентов и закончилось полной реставрацией авторитарного правления.
Давать? Или брать?
Итак, встает вопрос: Зеленский намеревается забрать власть у олигархов, чтобы отдать её народу? Или он, как Путин, хочет накопить побольше власти для себя?
Существует множество признаков того, что основная цель Зеленского заключается в том, чтобы укрепить свое собственное влияние. Среди них — готовность устранить должностных лиц с формально независимыми функциями.
Первым, кого постигла эта участь, стал генеральный прокурор Руслан Рябошапка, которого уволили в прошлом году якобы за отказ вести дела в соответствии с повесткой президента.
Другой жертвой авторитарного рефлекса Зеленского стал Яков Смолий, глава Национального банка Украины. Его уволили несколько месяцев спустя за то, что он демонстрировал излишнюю независимость, и заменили на более лояльного главу банка.
Впоследствии заместителя главы банка лишили некоторых обязанностей, поскольку она выразила обеспокоенность по поводу сохранения независимости Нацбанка страны.
Кредиторы, все еще ссужающие деньги Украине, боятся, что экономический популизм приведет Зеленского к восстановлению ручного контроля над кредитно-денежной и валютной политикой, особенно если его рейтинг по опросам будет продолжать таять в преддверии следующих президентских выборов.
Вероятно, наибольшую тревогу вызывает очевидная готовность Зеленского использовать полицейские и судебные силы, чтобы продвигать интересы своего окружения и пугать политических соперников.
Назначение его школьного друга, господина Ивана Баканова, на должность главы Службы безопасности Украины (СБУ), было первым признаком стремления Зеленского к тому, чтобы силовые министерства служили его личным интересам.
Член парламента, опубликовавший в прошлом году доказательство причастности брата главного советника президента к коррупции, вскоре после этого стал мишенью расследования СБУ. В мае мэр Киева Виталий Кличко обвинил Зеленского в попытках «надавить» на него, когда вооруженные сотрудники СБУ ворвались в его квартиру.
Кличко превратился в постоянного критика администрации Зеленского.
Обсуждаемый сейчас в парламенте законопроект о реформе СБУ мало успокаивает.
Он был подготовлен в ответ на давние жалобы на то, что эта служба использует свои полномочия в сфере экономических преступлений для содействия коррупции и рейдерским захватам. В прошлом месяце Human Rights Watch и более 20 других правозащитных организаций написали письмо Зеленскому, чтобы выразить недовольство тем, что этот законопроект представляет собой ещё более масштабный захват власти.
Они утверждали, что законопроект не ограничивает роль СБУ в национальной безопасности, а вместо этого наделяет её «чересчур широкими полномочиями как в разведывательной, так и в правоприменительной сферах при отсутствии основных необходимых гарантий от злоупотребления полномочиями».
Чтобы положить конец политическому вмешательству и другому коррупционному влиянию, не менее важно реформировать и судебную систему. В бизнес-кругах не верят в готовность суда защищать их права на собственность, поскольку коррумпированных судей и должностных лиц продолжают терпеть.
Некоторый прогресс был достигнут с основанием Высшего антикоррупционного суда благодаря благотворному давлению со стороны западных союзников Украины. Однако это не будет продолжаться долго, если система продолжит защищать обвиняемых в коррупции старших судей, таких как Богдан Львов, заместитель главы Верховного суда, и Павел Вовк, глава административного суда Киева.
Если украинские власти не примут меры, то западным странам стоит рассмотреть идею напрямую ввести санкции против наиболее коррумпированных судей в соответствии с законами вроде закона Магнитского.
Иностранные партнеры Украины положительно встретили видимую приверженность Зеленского к сокращению влияния олигархов как возможность направить страну на новый путь развития.
Однако они должны также задавать сложные вопросы о его склонности к централизации власти и о том, принесут ли эти реформы необходимые Украине изменения.
Только реальный прогресс в ограничении власти служб безопасности над деловой сферой и создание по-настоящему независимой и справедливой судебной системы может положить конец тлетворному влиянию корыстных интересов, тормозящих Украину.
Дэвид Кларк — специальный советник по Европе в Министерстве иностранных дел Великобритании (1997-2001), сейчас работает независимым аналитиком, специализируется на внешней политике и делах Европы.
