Ночь скрывает глухие звуки взрывов, а Андрей Шуткевич покачивается на кухонном стуле, щелкая семечки. Он переводит взгляд на потолок и фыркает. Прошло уже шесть лет миссии на украинской передовой и, хотя в последние месяцы внимание СМИ вновь вернулось к Донбассу, помощи с каждым разом приходит все меньше, даже со стороны его собственных соотечественников.
Он, как и многие другие украинцы, бросился помогать своим, украиноязычным, в самом начале конфликта. Некоторые из таких, как он, пошли в добровольческие батальоны, другие посылали деньги. Многие приходили в миссионерские школы, чтобы помочь населению, которое уже столкнулось с крайней бедностью в регионе, где и прежде не было никаких возможностей.
Андрей относился как раз к последней группе. В мае 2015 года он прибыл в Славянск, город, отбитый украинской армией у местных русскоязычных повстанцев. Там в течение месяца с понедельника по пятницу он проходил обучение в протестантской академии, принадлежащей секте "Церковь пятидесятников Good News". По выходным церковь отправляла его «в поле», чтобы он знакомился с территорией и основными потребностями ее жителей. И, наконец, 21 июня Андрей прибыл в Светлодарск, маленький анклав в восемь тысяч жителей неподалеку от оккупированной русскими территории.
В 2021 году конфликт на востоке Украины вновь привлек внимание Запада после значительной мобилизации российских войск — крупнейшей, по данным НАТО, с 2014 года. Тогда же украинская армия сообщила об увеличении своих потерь. Согласно информации газеты Kyiv Post, с введения режима прекращения огня в июле прошлого года погибло около 40 солдат. Кроме того, напряженность повысилась и в море. Российский флот использовал предупредительный огонь настоящими снарядами в адрес британского эсминца. Стреляли с российских военных кораблей. Некоторые аналитики ожидают ужесточение конфликта в этом году. Между тем в некоторых домах и поселениях, расположенных у передовой, вновь заколачивают окна.
«Когда прошло три месяца, я подумал: „Ладно, еще три месяца". Прошло еще три месяца и одна христианская организация предложила мне контракт на год, который в итоге вылился в три. А потом в четыре… и пять… и шесть», — вспоминает он с иронией и недоверием.
Организация планировала открыть новые протестантские евангелические церкви в различных городах, расположенных у передовой. А потом группа миссионеров поняла: в первую очередь надо работать с детьми и вообще с молодой частью населения. Разрушенные семьи, наркотики и отсутствие возможности найти работу стали основными препятствиями для молодежи на востоке Украины.
В городе побывали десятки волонтеров-протестантов, с годами они понемногу уезжали, чтобы заново начать свои жизни подальше от Донецка. Альтернатива — жизнь миссионера в Светлодарске с необходимостью экономить на всем, малым количеством услуг и небольшим кругом враждебного православного общения, с опасением относящимся ко всему, что напоминает об Украине. Никто из его выпуска протестантской школы миссионеров не продержался столько же, сколько он.
Оазис свободы
С проблемами идентичности Андрей Шуткевич работает в молодежном центре «VPN», которым с 2018 года управляет вместе с молодой семейной парой Ольгой и Андреем. Название организации — это метафора идеала, к которому они с самого начала стремятся для молодежи. Это пространство, где можно быть свободным, где нет политических и экономических различий. Это безопасная среда, где не чувствуется ни война, ни часто случающиеся из-за общей обстановки в стране распады семьи не могут принести больше ущерба.
С помощью организации «Voices of Children», которая помогает находящимся на передовой детям, в последнее время миссионеры внедрили индивидуальную арт-терапию и программу по ремонту и восстановлению старых компьютеров. Пандемия усилила необходимость восполнять технологические недостатки, а это немногие могут себе позволить.
Одиночество в двух кварталах
Вера Андрея Шуткевича и доверие к его сотрудникам во многом связаны с его мотивами не покидать город, хотя иногда помочь удается не всем. В 2018 году меценаты, предоставлявшие по 100 евро в месяц каждому из волонтеров (тогда их было трое), поставили его перед выбором: или получить деньги для себя, или работать в команде, но с неясным финансированием.
«Тогда я сказал спонсору, что мы работаем вместе и будем продолжать работать вместе. Я объяснил ему, что у нас есть представление, как нужно изменить жизнь в этой местности, что мы должны продолжать проект поддержки детства в центре… а для этого нужны усилия», — говорит он прежде, чем признаться: «Если бы я остался тут один из-за денег, „VPN" закрылся бы».
Шуткевич решил поставить поколение, выросшее на войне, и своих товарищей выше личного благополучия, и ему удалось добиться сохранения финансирования в 2019 году (сейчас протестантская церковь «Good News» больше не помогает им напрямую, она подыскивает в США семьи, которые помогают им оплачивать помещение). В конце концов он решил никому не раскрывать детали сделки. Вскоре семейная протестантская пара, с которой он начинал, решила уехать. Растить двух детей без устойчивой зарплаты в горячей точке — это не то, чего они хотели для своей семьи. Ольга и Андрей остались.
«В 2017 году я хотел уехать, думал сделать это, сказал епископу, что, наверно, пришло время, но в итоге убедил себя, что такой момент наступит, когда опять будет команда. С каждым разом нас все меньше и меньше, и сейчас все уже не как в 2018 или 2019 годах. Иногда я чувствую себя очень одиноко», — признает он.
Жизнь Андрея в Светлодарске сократилась до двух кварталов. Утром он идет в центр, где организует встречи для пенсионерок. Потом возвращается домой, заходя по пути в супермаркет, а вечером опять идет в центр, где встречается уже с молодежью. Андрею 33 года, у него нет стабильного дохода, на жилье он тратит всего 30 евро в месяц, а на еду — меньше 40. Вся цель заключается в том, чтобы суметь заработать хотя бы минимум, чтобы заплатить 200 евро за аренду помещения.
По профессии, помимо семинарии, он штукатур. Друзья на стройках и в туристических агентствах подталкивают его оставить передовую и начать всё с нуля в Киеве. Мать, рассказывает Андрей, совсем недавно перестала даже просить его вернуться в родной Бердичев. «Это потому, что она не знает, как я здесь живу», — говорит он с горькой улыбкой, осматривая старую кухню с неработающим холодильником.
Андрей Шуткевич живет на девятом этаже многоэтажки, подъезд которой встречает входящих огромной паутиной, которую годами никто не сметал. Лифт перестает ходить в девять вечера, а стены верхних этажей раскрашены граффити. Собственными усилиями он сумел частично сэкономить на установке электрооборудования и обойтись без сантехника, чтобы починить раковину и душ, которые явно уже подходят к порогу полного морального износа.
«Эти шесть лет того стоили? Шесть лет…. Уф… Это 20% моей жизни, — говорит он, скрестив руки, чтобы подумать. — Иногда я чувствую, что если бы вернуть 2015-й год, я бы все сделал по-другому, но кто знает… Кто поможет людям в Светлодарске?»
