По крайней мере Джо Байден признает это. «Я не жалею о своем решении», — заявил на этой неделе президент, пока столицы провинций Афганистана одна за одной сдавались Талибану* (запрещенная в России организация — прим. ред.), а афганское правительство, державшееся на плаву с помощью двух десятилетий американской поддержки, кажется, вскоре потерпит давно предсказанный постамериканский крах.
«Афганские лидеры должны сплотиться. Мы потеряли тысячи американских служащих убитыми и ранеными. Они должны сражаться за себя, за свою страну», — сказал Байден во вторник. Он максимально ясно дал понять, что не пересмотрит свое решение о выходе. Спустя два десятилетия Америка, наконец, бесповоротно заканчивает с войной в Афганистане, последствия не важны.
Слова администрации Байдена перед лицом разворачивающейся катастрофы были поразительно холодными. Сам Байден, выступающий обычно самым чутким из политиков, не обратил внимания на предсказуемую и предсказанную гуманитарную трагедию, которую спровоцировало принятое им в апреле решение вывести из Афганистана примерно 3,5 тысячи остававшихся в стране американских военных. После этих слов официальный представитель Белого дома Джен Псаки возложила на афганскую армию, которую США финансировали, обучали, вооружали и строили на протяжении более 20 лет, вину за их судьбу. «У них есть то, что им нужно, — сказала она. — С чем им нужно определиться, так это с тем, есть ли у них политическая воля сражаться». Госдепартамент в свою очередь заявил, что делает последний дипломатический рывок, чтобы убедить «Талибан» в том, что их правительство станет изгоем в международном сообществе, если они возьмут страну силой. Кто-то считает, что это их остановит?
За всем этим, очевидно, стоит расчет, который заключается в том, что с учетом прошедшего времени и более чем достаточного количества вины со стороны обеих партий, Байден политически не пострадает из-за отказа от нежеланной войны. Говоря прямо, в Вашингтоне твердо убеждены, что американцам просто все равно, что происходит в Афганистане. Результаты опросов поддерживают эту точку зрения. Политики из обеих партий, с заметными исключениями, в целом поддержали решение Байдена или, по крайней мере, согласились с ним, поэтому им остается либо пересматривать то, как Байден его исполнил, либо просто ничего не говорить. (Намек на Дональда Трампа, чьей сделки с «Талибаном» по выходу Байден в основном и придерживался, несмотря на неспособность «Талибана» выполнять его положения. «Нужно было сделать это намного лучше», — сказал в четверг Трамп в своем заявлении о выходе. Ну, конечно же.)
«Похоже, общая идея такая: „Эй, смотрите, за двадцать лет мы потратили там много крови и денег, мы многое сделали, существует предел того, что может сделать одна страна‟, — рассказал мне Ричард Фонтейн (Richard Fontaine), бывший советник по внешней политике покойного сенатора Джона Маккейна, сейчас он возглавляет Center for a New American Security. — Это трагично, но это не наша трагедия».
Мы разговаривали в четверг, во время нашей беседы пришло сообщение от Associated Press о том, что Герат, третий по величине город Афганистана и ворота к западу страны, пал перед напором «Талибана». Несколько часов спустя пал и Кандагар, второй по величине город страны, где и родилось это движение. Столица Кабул вскоре также окажется окруженной «Талибаном», который всего за несколько недель взял под свой контроль 12 из 34 столиц провинций страны. К тому моменту, когда вы будете читать эту статью, это число вполне может вырасти.
В четверг днем Госдепартамент и Пентагон объявили, что армия США направляет около трех тысяч военнослужащих, чтобы помочь эвакуировать большую часть сотрудников посольства США в Кабуле. Тут скрывается горчайшая из ироний: примерно столько военнослужащих США было развернуто в Афганистане, когда Байден решил вывести их и тем самым, возможно, обеспечил падение правительства от рук талибов.
Ничего из этого неожиданностью не было, за исключением высказанного на прошлой неделе заявления Байдена о «маловероятности» того, что «Талибан» вскоре «быстро распространиться и захватит всю страну». Должностные лица из правительства США знали, что случится, даже если и надеялись на лучшее или хотя бы на большую отсрочку перед натиском «Талибана. Это сродни «приличному промежутку», которого Ричард Никсон добивался между выходом США из Вьетнама и неизбежной победой севера над югом. Они не «невежественные» и не «сумасшедшие», как недавно сказал мне человек, который недавно общался с советниками Байдена на тему Афганистана. Те, кто внимательно следит за ситуацией, видели в событиях этой недели мрачную неизбежность. Пентагон предупреждал каждого из последних четырех президентов, что резкий выход США приведет к какой-то вариации афганского военного фиаско, которому мы стали на этой неделе свидетелями.
Однако в эти четыре месяца, прошедшие с момента обнародования решения Байдена, я была удивлена отсутствием конкретных споров и обсуждений о том, какими будет реальные последствия выхода. Почему? Сложно сказать точно. Несомненно, частично тут замешаны расчеты обеих партий, а также тот факт, что сейчас и так происходит слишком много всего плохого: кризис американской демократии и ужасное лето со всплеском коронавируса. Однако события реальности не ждут Вашингтон, и на этой неделе последствия начали проявлять себя. И так, нужно спросить (и этот вопрос уже начинают задавать): что произойдет дальше с этой катастрофой?
Намного проще не задавать этот вопрос и не отвечать на него. Проще продолжать спорить о том, кто виноват в войне, продлившейся 20 лет, и потере на нее двух триллионов долларов. За два десятилетия об этом уже много-много раз говорили: Джордж Буш-младший провалился в Афганистане, потому что решил вторгнуться в Ирак. Барак Обама провалился в Афганистане, потому что решил нарастить войска, а потом рассказал «Талибану», когда именно он их выведет. Трамп стремился завершить эту войну, но постоянно ошибался в том, как это сделать. К тому моменту, как в феврале 2020 года он заключил ужасный, по мнению многих, договор с «Талибаном», многочисленные кризисы внутри самих Соединенных Штатов привели к тому, что этот договор не получил почти никакого внимания в столице, охваченной импичментом, пандемией и экономическим крахом.
Сам Байден долгое время был скептически настроен относительно возможных успехов в Афганистане, а когда Обама в 2009 году обсуждал наращивание, Байден оказался на стороне проигравших, выступавших против этого предложения. В этот раз он ясно дал своей команде понять, что не склонится перед генералами. Он даже оставил на месте Залмая Халилзада (Zalmay Khalilzad), бывшего посла в Афганистане, который при Трампе вел переговоры с «Талибаном». В апреле, отвергнув рекомендации Пентагона и страхи некоторых из своих советников, Байден взял политически выгодный курс, провозгласив, что «Вечная война» закончится при нем.
Ответственность за то, как выход был организован, лежит, явно, как на Байдене, так и на Трампе. Все произошло так быстро, что не было даже планов по эвакуации около 20 тысяч афганских переводчиков, работавших на США, не было предварительно заключенных соглашений о региональных базах для проведения контртеррористической миссии, которая, по словам США, продолжится. Силы США завершили выход без особенных инцидентов, но сейчас встает неотложный нерешенный вопрос: возьмет ли «Талибан» Кабул силой? Войдут ли они в город еще до двадцатой годовщины атаки 11 сентября, которая была спланирована «Аль-Каидой»* (запрещенная в России организация — прим. ред.) из Афганистана и главным образом и привела к американской войне в этом регионе? Есть ли реальный шанс предотвратить такой исход с помощью урегулирования путем переговоров между афганским правительством и «Талибаном»?
Когда вечером в четверг я беседовала со старшим должностным лицом из администрации Байдена, Белый дом сосредотачивался на этих вопросах, целый день мрачных новостей ясно дал понять, что остаются только плохие исходы. «Существует абсолютно реальная вероятность заключения тут какой-то сделки. Я считаю также, что существует абсолютно реальная вероятность того, что талибы, опьяненные адреналином, инерцией и чем бы то ни было еще, войдут в город силой, — сказал он мне. — Обе эти вероятности реальны, мы должны быть готовы к ним обеим и действовать эффективно в обоих направлениях. Именно это мы и делаем с нашим развертыванием, именно это мы и делаем с нашей дипломатией».
Когда в четверг я обсуждала события недели с экспертами, чей суммарный афганский опыт составляет десятилетия, они рассматривали даже более апокалиптические сценарии будущего. «Станет ли это Руандой Байдена?», — сказал один мой давний знакомый, которого я встретила весной 2002 года. Тогда он был полон решимости построить современное, функционирующее государство из руин, оставшихся после «Талибана» и 11 сентября. Или, возможно, «"Аль-Каидой"/ИГИЛ* (запрещенные в России организации — прим. ред.) версии 3.0»? Кровь леденят вероятности от крупномасштабных нарушений прав человека до нового центра международного джихадистского терроризма.
Я рассказала об опасении появления «"Аль-Каиды"/ИГИЛ версии 3.0» Питеру Бергену (Peter Bergen), журналисту и автору, совсем недавно выпустившему книгу «Взлет и падение Усамы бен Ладена» (The Rise and Fall of Osama bin Laden). В 90-ые годы он брал интервью у бен Ладена в Афганистане, а я познакомилась с ним там же, когда The Washington Post отправила меня освещать войну сразу же после атаки 11 сентября. Берген сказал мне, что считает катастрофу в Афганистане очень похожей на блицкриг ИГИЛ после выхода США из Ирака в 2011 году. «Сценарий абсолютно такой же, — сказал он. — Это по сути методичка ИГИЛ». Если и когда «Талибан» войдет в Кабул, уже вполне ясно, что мы имеем дело с возобновленной и жестокой гражданской войной. Одним словом, добавил он, «это чертов кошмар». Что, если подумать, вполне достойная эпитафия для всей этой печальной истории.
* Террористическая организация, запрещенная в России
