Вот они во плоти: иссохшие ветераны испано-американской войны 1898 года, марширующие всего в паре метров от меня на параде в честь Дня памяти на Восточном бульваре в Бруклине в 1958 году. Это одно из моих ранних и самых ярких детских воспоминаний. Испано-американская война, начавшаяся на Кубе и последовавшая за ней кровавая затяжная американская оккупация Филиппин, возвестила о появлении Соединенных Штатов как мировой державы.
И эта держава зиждилась на географии. Ганс Моргентау (Hans Morgenthau), отец-основатель «реализма» в международных отношениях, называл географию наиболее стабильным компонентом национальной власти. Америка — это обширный и богатый континент, плотно сплоченный судоходными реками и эффектом масштаба, имеющий доступ ко всем основным морским путям сообщения и при этом защищенный океанами от потрясений Старого Света.
И эта география до сих пор играет важную роль, несмотря на то, что технологии значительно уменьшили наш мир. Невзирая на патологии этого более тесного, более взаимосвязанного мира — терроризм, вирусные пандемии, программы-вымогатели, — Америка в отличие от Китая самодостаточна в углеводородах. У южной границы, о которой причитают американские консерваторы, появляются лишь бедные мигранты, а не солдаты двух армий, как это происходит на южной границе Китая с Индией.
Благодаря этой географии легче объяснить, почему Америка может допускать просчеты и терпеть неудачи в одной войне за другой, но полностью оправляется после них, в отличие от не столь выгодно расположенных и не столь обширных стран, у которых допустимый предел ошибки весьма мал. Из-за этого истории о крахе Америки излишне преувеличены. География наделила Америку такой властью и такой защитой, что, будучи встроена во все более тесный мир, эта страна может лишь сохранять свое имперское положение с разбросанными по всему миру экономическими и военными обязательствами.
Америка может отказаться от завершившихся провалом наземных интервенций на Ближнем Востоке, но ее военно-морской флот и военно-воздушные силы до сих пор патрулируют обширные участки планеты, являясь бастионом систем альянсов в Европе и Азии. Сцены хаоса в аэропорту Кабула после ухода Америки из Афганистана поражают, но в стратегическом плане образ здесь преобладает над содержанием. Не забывайте, что после падения Сайгона в 1975 году Соединенные Штаты выиграли холодную войну.
Даже одержимость американских элит правами человека имеет географические основания, так как обеспечиваемая океанами защита породила их подозрительность в отношении беспощадной реальной политики, которая требуется государствам с ненадежно защищенными наземными границами. У США до сих пор есть возможность держаться в стороне и принимать моральные решения в соответствии с этим положением.
Глобализация разожгла внутренние разногласия, включив во всемирный космополитичный класс богатых американцев и вытеснив массу бедных американцев за его пределы. И социальные сети, в отличие от великих газет своего времени, поощряют и привлекают крайности, отравляя общественные настроения и политические партии. Именно внутренние вызовы сейчас угрожают американской власти.
Эта проблема усугубляется историей. Эрнест Ренан, французский политический философ XIX века, писал, что: «Предание забвению и… неверное понимание истории — ключевые факторы для формирования нации; таким образом, развитие исторических исследований зачастую представляет угрозу для государства». Фактически мифическое, триумфальное восприятие прошлого было сущностным элементом побед Америки в двух мировых войнах и в холодной войне.
Однако сегодня исторические исследования, разоблачив множество фактов, которых Америка должна стыдиться, подталкивают глубокие тылы к обнаружению патриотизма на другой основе, в котором до сих пор принимается факт завоевания континента, несмотря на то, что методы этого завоевания вызывают у американцев раскаяние. Тот День памяти 1958 года с собравшимися вокруг меня в либеральном Нью-Йорке людьми, приветствующими ветеранов вопиющей и ненужной имперской войны, сегодня почти невозможно представить.
Обширная география страны, лежащая в основе ее неоднородности, на самом деле могла бы способствовать смягчению поляризации, возникающей в результате новой интерпретации национальной истории. Основатели Америки XVIII века не зря разработали определенную систему на малонаселенном и пространном континенте, где на путешествие из одной части 13 изначальных штатов до другой уходило по несколько дней.
Отцы-основатели понимали это, изобретая систему сдержек и противовесов так, чтобы располагающаяся в Вашингтоне новая столица не притесняла разные и отдаленные штаты, что допускало определенную гибкость в управлении. [Роберт Фрост (Robert Frost) даже написал стихотворение «Дар навсегда» (The Gift Outright), которое было зачитано на инаугурации Джона Ф. Кеннеди (John F. Kennedy's), о мистической связи между первыми поселенцами Америки и их новой землей: «Всё предстояло в ней одной теперь».]
Отличительной чертой этой географии было также наличие доступной земли, служившее первоначальным источником оптимизма американского народа и его недружелюбия к элитам и аристократам. Само понятие «границы», как писал в 1893 году историк Фредерик Джексон Тернер (Frederick Jackson Turner), строилось на обширном континенте, где земли хватало для всех. Приблизительное равенство среди граждан было внутренне присуще обильному и многоводному ландшафту Америки.
Вот где кроются истоки того, что сегодня американцы требуют восстановления среднего класса и активных мер со стороны политиков. Они хотят смягчить резкий экономический раскол в стране. Что в свою очередь поможет сгладить и политический, и расовый раскол, препятствуя переходу к плутократии, грозящей особенно в некоторых штатах страны.
Не забывайте, что власть относительна. Внутренние трения в Америке происходят в открытую, в то время как в Китае и России они гораздо менее прозрачны. И им не так повезло с географическим положением. У Китая возникают трудности на границах, и он прибегает к крайним мерам подавления, чтобы держать в узде свои этнические и религиозные меньшинства. Россия является небезопасной сухопутной державой с несколькими природными границами, а потому склонна к посягательству на чужие территории, как показала история; здесь и кроется глубинная, несформулированная причина российской агрессии.
Кроме того, Китай и Россия слишком зависят от одного руководителя, и их негибкие автократии маскируют глубокие социальные и экономические расколы на их огромных континентальных ландшафтах. Таким образом мы слишком сосредотачиваемся на силе трех великих держав. Но каждую из них может подточить своя слабость, что приведет к усугублению анархии в мире.
Обычно хаос сдерживало именно упорядочивающее влияние великих держав и империй. Вопрос может заключаться в том, какая — или какие — из великих держав ослабнет быстрее остальных? Управление происходящими переменами может определить исход борьбы великих держав. У какой из них гибкость встроена в политические структуры? Американская демократия, несмотря на ее безудержность и возникающие проблемы, продемонстрировала большую историческую способность к адаптации и перерождению по сравнению с другими большими системами.
Обширная и богатая земля Америки, безусловно, способствует замкнутому протекционизму. Однако стране все равно требуются союзники и надежные средства сдерживания в более тесном, страдающем клаустрофобией мире, где Россия угрожает Украине, а Китай — Тайваню. Географический рай не может стать решением всех проблем. Как писал Моргентау, среди прочих это ключевой компонент власти. Тем не менее страна с самым удачным географическим расположением на свете до сих пор преподносит уроки надежды.
Роберт Д. Каплан руководит кафедрой геополитики имени Роберта Штрауса-Хупе в Институте исследований внешней политики в Филадельфии, штат Пенсильвания. Он является автором 19 книг, последняя из которых — «Хороший американец: легендарная история жизни Боб Герсони, величайшего гуманиста в американском правительстве» (Рэндом-Хаус, 2021).
