Продолжение. Часть 1 можно прочитать здесь.
5. Что стало с глобальным восприятием политической воли, возможностей и надежности США?
Был ли на самом деле столь непродуманный способ ухода США из Афганистана показателем снижения политической воли, возможностей и надежности США?
Безусловно, это привело к резкому падению престижа США в восприятии внешнего мира и даже внутри самих США. А прошлый год президентских выборов в США тоже продемонстрировал, что страна была сильно отвлечена от осознания своей глобальной миссии. Снижение производительности в экономике США и надежности Америки как партнера по международным альянсам стали очевидны всем.
И тем не менее…
История показала, что США были способны быстро консолидировать свои взгляды и возможности перед лицом угроз. Другими словами, недавние действия этой державы еще не являются окончательным показателем ее падения будущих результатов.
Однако возникает вопрос: что нужно сделать, чтобы вызвать оживление политической воли США и прояснение их целей? Станет ли таким мотивом, например, военная агрессия КНР против Тайваня или против интересов Японии в Восточно-Китайском море?
И даже перед лицом «явной и реальной опасности» — большей опасности, чем уже существует — сможет ли политический и бюрократический истеблишмент США мобилизовать соответствующее реагирование?
Основным стратегическим фактором, который позволял США быстро и гибко реагировать на вызовы в прошлом, был их более высокий коэффициент индивидуальной свободы личности, чем в других странах мира. Это сделало возможным активное развитие там предпринимательства, творчества и продуктивности в формировании капиталов, идей и действий.
Таким образом, в той мере, в какой в последние годы в США уменьшилось это ощущение личной свободы (как оно уменьшилось и в других странах Запада), в той же мере уменьшилась и способность Америки быстро реагировать на угрозы и креативно повышать свои возможности. И учитывая, что ослабление индивидуальных свобод, принесенных в жертву увеличению непродуктивных «внешних обязательств», будет трудно повернуть вспять, следует предположить, что США и Запад и дальше будут сталкиваться со снижением способности реагировать на внешние раздражители по сравнению, скажем, с несколькими десятилетиями (или веком) раньше.
Статистические данные в США по производительности труда, продолжительности жизни и относительному богатству в мире по душевому показателю демонстрируют снижение. Точно так же появление в мире переходных революционных технологий за последние два десятилетия разрушило абсолютное доминирование США в этой области. Ко всему этому добавляются еще и краткосрочные опасения по поводу устойчивости администрации Байдена.
Ограничил ли крах в Афганистане способность Белого дома Байдена перестроиться? Не стал ли президент Байден политической обузой для собственной партии? Учитывая подавляющую воображение непопулярность вице-президента Камалы Харрис в руководстве Демократической партии, ее лидеры сейчас уже неохотно выступают за когда-то приветствовавшуюся ими скорейшую передачу власти от президента к вице-президенту.
Приведет ли катастрофа в Афганистане к потере президентской Демократической партией контроля над Палатой представителей и Сенатом США на промежуточных выборах в ноябре 2022 года? Вполне вероятно, несмотря на заявления демократов о том, что «ощущение провала» августа 2021 года исчезнет в течение года или около того, который пройдет до этих выборов.
Вопрос не в том, запомнят ли американские избиратели всю мучительность гуманитарной катастрофы августа 2021 года, а в том, сохранится ли и дальше уже существующее устойчивое недоверие к администрации до ноября 2022 года. Судя по всему, так оно, скорее всего, и будет.
6. Новое «пространство для дыхания» Си Цзиньпина: реальное или иллюзорное?
Ничто из того, что произошло за последние несколько месяцев или лет, не показывает никаких признаков ослабления тех неблагоприятных факторов, которые определяют продолжающийся спад в стратегической судьбе Китайской Народной Республики и, следовательно, Коммунистической партии Китая.
Катастрофа Афганистана дает возможность в конечном итоге облегчить для КНР наземные поставки нефти и газа из Ирана и с Ближнего Востока, но это потребует нескольких лет больших инвестиций и упорной работы. Да, события в Афганистане снизили непосредственную угрозу дальнейшего вмешательства США в Центральной Азии, лежащей на западном фланге КНР. И да, выборы 2020 года в США сняли с Китая тяжесть сильного непосредственного давления со стороны администрации Трампа.
Но основными проблемами для КНР по-прежнему остаются отсутствие достаточного местного производства продуктов питания; отсутствие чистой воды; его стареющее (и, следовательно, менее продуктивное) население; риск роста недовольства населения страны сверхбыстрой урбанизацией КНР; рост стоимости (и соразмерной неконкурентоспособности) рабочей силы КНР и так далее.
Да, внутри Коммунистической партии положение Си улучшилось за счет снижения международного престижа США в результате краха в Афганистане. Но Си не демонстрирует никаких признаков ослабления своей готовности к подавлению потенциальной оппозиции со стороны богатого частного сектора населения КНР и того влияния, которое олигархи имеют в некоторой части партийного руководства.
Си Цзиньпин осознает, что у него и его «ультрамаоистской» фракции нет другого выбора, кроме как начать закрывать границы КНР и меньше полагаться на глобальные рынки. Возможности для расширения экономического присутствия и торговли в Центральной Азии из-за поспешного ухода США (и не только из Афганистана) просто дают Си некоторую передышку для того, чтобы справиться с тенденцией к упадку, с которой сталкивается сейчас КНР.
Это также может позволить Председателю КНР уменьшить объем своей «дипломатии воина-волка», направленной на то, чтобы запугать те государства, которые сопротивляются КНР (Тайвань, Австралия и т. д.). Хотя любое бахвальство в отношении Тайваня на данном этапе следует рассматривать просто как стратегическую рекогносцировку для определения реакции США.
7. Статус доллара США
Доллар США сохраняет мировое превосходство, потому что не существует другой валюты с таким уровнем мирового принятия, психологической поддержки (престижа) и возможностями такого гигантского эмитирования денежной массы.
Попытки России и КНР продвигать альтернативные доллару валюты ни к чему не привели, и юань КНР, вероятно, упадет в своей привлекательности, за исключением близких торговых союзников Пекина. Попытки Пекина ввести новую цифровую валюту больше преследуют цель контролировать внутреннее население КНР, чем любые реалистичные ожидания того, что это будет способствовать внешней торговле страны.
Но ничто из этого не означает, что продолжительность жизни доллара США в международной торговле бесконечна. Тем не менее, несмотря на спад или слабость, очевидную для большинства экономик мира, доллар США сохраняет свою полезность как «рабочей лошадки» мировых финансов и, вероятно, в ближайшем будущем сохранит свою ведущую роль в мире. Даже огромный и быстро растущий госдолг США не в состоянии обрушить экономику Америки, хотя в принципе и следует ожидать продолжения экономического спада в стране.
Однако с «дамокловым мечом» долга Америке нужно серьезно бороться, если США не хотят, чтобы сама история разобралась с этой проблемой в свойственной ей неумолимой манере.
8. Перспектива иррациональных действий США по восстановлению своего положения в мире
27 августа 2021 года президент Джо Байден приказал нанести первый удар из серии атак американских беспилотных боевых летательных аппаратов (БПЛА) по объектам ИГИЛ-K* в Афганистане.
Это было ожидаемо, учитывая необходимость президента продемонстрировать некоторую решительность в защите позиций США при их уходе из Афганистана. Однако было ясно, что это была «утешительная» реакция в ответ на то унижение, которое пережили США. Ожидалось, что президент столкнется с давлением, чтобы более решительно выразить решимость и возможности США.
Вопрос состоит в том, действительно ли Байден может довести свои действия до того опасного уровня, который мог бы спровоцировать более широкий военный конфликт. И если да, то что может повлечь за собой такая эскалация?
Пока нет никаких указаний на то, что у президента имеется желание или способность предпринять какие-либо действия по «повышению американского престижа» за рубежом, которые могли бы привести к глобальной нестабильности в сфере безопасности. Оказалось, что удар американских БПЛА в Афганистане и визит вице-президента Камалы Харрис в Сингапур и Вьетнам были восприняты (причем снова) как «не впечатляющие», поэтому в Вашингтоне рассматривались дополнительные варианты.
Они могут включать в себя сохранение «права» на вмешательство американской авиации в будущем в Афганистане, но это, вероятно, будет делаться в основном для поддержки действий Талибана** по подавлению ИГИЛ-K. Это также может включать более жесткие военные действия США в Сирии или Персидском заливе.
Возможно, что государственный департамент Байдена будет продолжать добиваться санкционированного Организацией Объединенных Наций военного вмешательства в Эфиопию на якобы основаниях защиты «прав человека». С точки зрения Госдепартамента Байдена, это будет демонстрировать «повышенные моральные обязательства» США, хотя подход администрации Байдена к разгрому своего старого союзника, Эфиопии, не разделяется многими и не поддерживается разведкой на местах в регионе Нила.
Снижение уважения к стратегическому лидерству США может фактически даже вызвать обратные результаты в ответ на нынешние попытки администрации Байдена усилить давление на Эфиопию. Точно так же попытки госдепартамента Байдена возобновить «незаконченную войну» администраций Клинтона и Обамы против Сербии могут получить не много международной поддержки.
Таким образом, вопрос практически состоит в том, не усугубит ли крах в Афганистане вообще спад в зарубежных операциях США по обеспечению своей национальной безопасности?
Скорее всего, именно это и происходит, тем более, что Белый дом Байдена сейчас в срочном порядке переключает свое внимание на простое сохранение демократического большинства в Конгрессе на выборах 2022 года.
9. Главный бенефициар: Индия
Индия, хотя и обеспокоенная афганской неудачей США — своего партнера по безопасности — признает, что для нее в связи с последними событиями открылись более широкие возможности и перспективы.
В Нью-Дели растет уверенность в том, что он может противостоять и сдерживать КНР; что он может добиться успеха в Центральной Азии; что он может развивать свои собственные стратегические отношения; и что он может продолжать улучшать свое экономическое положение.
Теперь это определенно «восходящая держава».
Однако новые возможности в Центральной Азии, вероятно, не заставят правительство Индии ослабить внимание к расширению своих морских позиций и стратегическому охвату Юго-Восточной Азии.
Август 2021 года следует рассматривать вообще как начало нового роста Индии в качестве мировой державы. В конце концов, валовой внутренний продукт (ВВП) Индии в 2020 году был вдвое больше, чем в России (2,708 триллиона долларов против 1,473 триллиона долларов), и почти равен британскому (2,710 триллиона долларов). Конечно, одни только цифры ВВП не отражают стратегическую реальность вокруг Индии во всей ее полноте. Например, заявленный КНР ВВП на 2020 год в размере 14,723 триллиона долларов является в значительной степени вымышленным и не отражает реальное состояние экономики Китая.
Тем не менее, Индия в результате афганского разлома Индия почувствовала себя в регионе и мире гораздо увереннее, даже несмотря на то, что это событие, вероятно, принесет ей не только новые возможности, но и новые вызовы.
Афганские события выдвинули на первый план перспективу возобновления конфликта с Пакистаном как часть стратегии Индии по «перерубанию» китайского наземного моста через контролируемый Пакистаном Кашмир и по получению своего собственного сухопутного моста в Среднюю Азию.
Таким образом, одним из важных итогов афганского разлома является появление реальной перспективы новой индо-пакистанской войны. Не исключено, что это она может возникнуть уже весной 2022 года.
Что же дальше?
Катастрофа в Афганистане была вполне предсказуема. Только ее гуманитарный масштаб и то открытие, что «король» Джо Байден оказался голым, стали новостью.
Однако именно этот-то «новостной аспект» и вызвал стратегические последствия: внезапное падение престижа США и уважения к их военной мощи. Как и в случае с экспонентным ростом кризиса с covid-19 в 2020 году, быстрое распространение «новости» о слабости США привело к массовому вирусному психозу. В случае США и их союзников этот психоз выразился в широко распространившихся шоке и депрессии, вызвав политический и стратегический паралич.
Это усилило наполеоновскую максиму о том, что на поле битвы «боевой дух вдвое важнее всего материального» (т. е. психологические факторы на поле битвы вдвое важнее физических аспектов). Но, как я отмечал в «Искусстве победы», в стратегическом контексте психологические факторы, возможно, даже в сто раз важнее физических.
Потеря для США стратегического доступа к Центральной Азии после 30 лет имевшихся возможностей является физическим следствием неправильного обращения Вашингтона с ситуацией в Афганистане. Примечательно, что все это проистекает из абсолютного отсутствия у США грандиозных стратегических целей после окончания холодной войны и, в частности, отсутствия стратегических целей в связи с первоначальным вторжением США в Афганистан после террористических атак 11 сентября 2001 года в США.
Старую американскую максиму «Неспособность к планированию означает планирование неудачи» можно интерпретировать в нынешнем общем стратегическом контексте так: «Неспособность к выработке стратегического плана означает такое планирование, которое ведет к стратегической неудаче».
___________________________________________________________________________________
Грегори Копли — историк, писатель и стратегический аналитик. На протяжении почти пяти десятилетий работал на высшем уровне с различными правительствами по всему миру, консультируя их по вопросам национальной безопасности, разведки и государственного управления. Он является автором или соавтором более 35 книг, в том числе «Искусство победы» (2006 г.), «Нецивилизация: городская геополитика во время хаоса» (2012 г.) и «Суверенитет в 21-м веке и кризис идентичности» (2018) и др. Австралиец, он является президентом Международной ассоциации стратегических исследований, базирующейся в Вашингтоне.
* Организаций запрещена в РФ
** Организация запрещена в РФ
