Парламентские выборы в России состоятся менее чем через три недели, и предвыборная кампания сейчас идет полным ходом. В этом году у нее есть своя специфика. Во-первых, она разворачивается на фоне третьей волны коронавируса с рекордным количеством умерших. Во-вторых, поле политической конкуренции в этом году особенно регулируется государством (прежде всего, речь о применении закона об иностранных агентах к кандидатам и СМИ, ограничении международного мониторинга и других шагах, которые призваны ограничить внешнее влияние на выборы). С другой стороны, не удивляет использование «административного ресурса» в ходе предвыборной кампании. Сюда можно отнести предвыборное распоряжение Путина выплатить пенсионерам и военным по десять и пятнадцать тысяч рублей соответственно, о чем Путин заявил 24 августа на предвыборном съезде «Единой России». Тем самым он подтвердил, что именно он остается главным «административным ресурсом» правящей партии.
Но, несмотря на все ограничения и специфику парламентских выборов в России, в ходе компании появились некоторые интересные и важные темы. Все четыре системные партии: «Единая Россия», ЛДПР, КПРФ и «Справедливая Россия — За правду» — идут на выборы с повесткой, которая, главным образом, касается внутренних, социально-экономических проблем развития, таких как экономика, образование и здравоохранение. Причин на то сразу несколько. Это и исчерпание «крымского консенсуса», и социально-экономические последствия пандемии (и не только), и вопрос о новой экономической модели для страны.
В начале августа министр обороны Сергей Шойгу, который входит в пятерку главных федеральных кандидатов «Единой России», предложил новую инициативу регионального развития. Шойгу предложил к 2030 году построить в Сибири пять новых современных городов с населением до миллиона человек, которые стали бы промышленными и научно-исследовательскими центрами. Шойгу, таким образом, вернулся к старым нереализованным планам времен СССР, которые советское руководство строило в 70-е и 80-е годы, но так и не воплотило в жизнь. Уже вскоре СМИ установили связь между этими идеями, написав о первых конкретных вариантах. Например, о возможности вернуться к советскому проекту 70-х на границе между Красноярским краем и Республикой Хакассией (там благодаря советским планам уже построена базовая инфраструктура). Тем не менее эта идея пока имеет лишь общие очертания, и ее реализация под вопросом по многим причинам, в частности из-за нехватки человеческих ресурсов и инвестиций. Но цель в предложении министра обороны и уроженца Сибири задана верно, так как он затронул проблему регионального развития. Совсем недавно, в июне текущего года, Владимир Путин предложил реформу регионального управления, которая фактически передала вопросы экономического развития регионов в ведение восьми федеральных министров, ставших новыми кураторами регионов. Пока до конца неясно, насколько эффективным будет этот шаг, поскольку должности президентских представителей, то есть полпредов (по сути «связных» президента в федеральных округах) были сохранены. Однако с точки зрения тенденций ясно, что российская правящая элита считает региональное развитие как минимум проблемой (что, правда, не гарантирует правильных решений).
Российская неравномерность и неравенство
Сейчас Сибирью называют преимущественно всю азиатскую часть России за Уралом, то есть первоначальную Сибирь и Дальний Восток, который простирается до Тихого океана. Первоначальная Сибирь, то есть современный Сибирский федеральный округ, несмотря на свое центральное с точки зрения географии положение, является во многом периферией. Например, доходы сибиряков одни из самых низких в России (за исключением тех регионов, где добываются нефть и газ). Дальний Восток чуть богаче (по доходам выделяется, прежде всего, Чукотка), но и эта часть России несет на себе периферийные черты, переживает демографические трудности и, кроме того, (в отличие от более западной части Сибири) непосредственно граничит с динамично развивающимся Китаем.
Следующая таблица демонстрирует распределение прямых доходов в России на человека (за месяц в рублях) в 2020 году и иллюстрирует социально-экономическое неравенство, с которым страна столкнулась в начале XXI века. Стоит отметить, что самый высокий средний доход отмечается в малонаселенных северных регионах, где он напрямую связан с добычей полезных ископаемых, прежде всего нефти и газа. Москва и Санкт-Петербург выделяются, будучи главными экономическими центрами страны. Кроме того, высоки доходы в центральной части европейской России. Сибирь, Дальний Восток, Поволжье и российский Кавказ, напротив, дают показатели ниже среднего. Что касается Сибири, то самые бедные регионы сконцентрированы у южной границы, что парадоксально, в области, которая как минимум с точки зрения инфраструктуры (лучшая транспортная доступность благодаря Транссибирской магистрали) и климата находится в весьма выгодной позиции. Родная для Шойгу республика Тува относится к самым бедным регионам.
Предложение Шойгу построить пять новых городов в Сибири, которая страдает от «недоразвитости», сопряжено с проблемой регионального неравенства, экономического развития и экономической модели России. Причем дело тут не только в собственной мотивации или амбициях. Шойгу прав в том, что развитие Сибири — одна из важнейших задач современности. По-видимому, он озабочен не только экономикой, но и вопросом неравенства как поляризующего или даже центробежного фактора (а Шойгу не зря баллотируется от партии, которая называется «Единая Россия»). В очередном своем выступлении министр обороны сказал, что главная угроза для России носит не внешний характер (такие угрозы вообще легко распознать и отреагировать), а внутренний. Такие угрозы Шойгу неопределенно обозначил как «разделение общества» и перечислил несколько красноречивых примеров негативных сценариев: Югославия, Ливия, Сирия и Ирак. Таким образом, воображаемая перспектива «раскола» в российском обществе, несомненно, — одна из важных причин, подвигнувших Шойгу к подобным предложениям.
В результате изменений в мировой экономике, в том числе из-за уже наметившегося отказа от ископаемых видов топлива и перехода к новым энергетическим источникам, современная Россия окажется в новой ситуации, которая потребует изменить экономическую модель страны. Учитывая внешний характер этих изменений, будет не столь важно, кто встанет у руля страны. Изменения будут неизбежными. В прошлом России такая ситуация складывалась не раз. В XVI и XVII веках Россия торговала пушниной, в XVIII и XIX — зерном, а в XX — нефтью и газом, и все эти товары были связаны не только с экономикой России, но и с государством и его политическим устройством. Переход от одного товара к другому не обошелся без политических потрясений и глубоких изменений в социальной структуре российского общества. Поэтому вне зависимости от парламентских выборов ключевой вопрос звучит так: останется ли Россия в будущем «ресурсным государством» или найдет в себе смелость распрощаться со своим прошлым и пойдет по пути современной инновационной экономики, которая основана на добавленной стоимости, налогах, ну и, конечно, на природных богатствах?
