Чем для вас стало предложение Арестовича (Алексей Арестович — советник главы офиса президента Украины, прим. ред.) переименовать Украину в Русь? Как по мне, оно предельно скверно даже не с оглядкой на то, что наследие Руси нам не так уж и необходимо. Дело в другом. Например, в том, что во взрослой политике все эти пляски вокруг наследственности и апеллирования к исторической справедливости ничего не значат по сути.
Более того, выводить из них какие-то успехи в противостоянии российской агрессии напрочь лишены смысла. От этого не страдает ни политическая составляющая страны-агрессора, ни ее экономика, ни военная мощь. Увы и ах! Именно они, а не какие-то идеологические уловки являют собой ядро проблемы, стабильно доставляющей нам массу неприятностей.
И самое главное: весь этот сплошной мох идеологии запросто можно счистить. Как? Да с помощью контроля над собственным информационным пространством. Проще говоря, жестким регулированием медиа и соцсетей — но уж точно не более энергозатратным переформатированием национальной идентичности. Шкурка выделки не стоит, дорогие.
Любой сносный маркетолог скажет вам горькую правду: ребрендинг большой фирмы, компании или корпорации обойдется в огромные суммы. И будет прав. С государствами дела обстоят примерно так же. Некоторые люди в нашей стране до сих пор называют Мьянму Бирмой. А любую точку на Балканах по привычке именуют Югославией. И здесь речь даже не о комфорте, упаси Господи. Просто идентичность — это не домашние тапки с начесом, а золотые эполеты.
И строить на Украине что-то, основанное на исторической справедливости (по крайней мере, как кажется тому или иному человеку), — лютый провал. Так вы лишь обречете себя на участие в вечной перепалке, победа в которой не дает преимуществ. Зато поражение лишает равновесия уже ту часть государственности, которая успела сформироваться. Так зачем вам такие приключения, скажите?
Ребрендинг = дорого. Но не факт, что эффективно, примеров вокруг хватает. Все эти разговоры о том, что мы «древнейшие», или «хотя бы древнее россиян» — очень весело и беззаботно. Но такой тезис никогда не уляжется в центре национальной идентичности просто потому, что его автору так захотелось. На самом деле перед вами нереально опасное опосредование себя существующего через зависимость от себя же — но уже «гипотетического».
Смотрите сами. Если увлечься такими разговорами, мы имеем право на жизнь ровно настолько, насколько древнее наше государство. Ты что, мы же потомки Руси! Ух, давайте еще Триполье и сарматов со скифами припишем сюда по приколу. Но наследие Руси как таковой — лютый внутряк между тремя народами. Все, что мы способны здесь выиграть — чисто внутреннюю, и то «идейную» победу над Россией и Белоруссией. На практике это ничего, конечно же, не значит.
Да и западным партнерам слово «Русь» не скажет больше, чем «Украина». Американцу плевать, немцам — тоже. Им важна реальная картинка. Кроме того, так вы попадете на деньги, формируя целую кампанию по теме «Ой, а вот чем Rus отличается от Russia, и вот почему вторые не имеют права оккупировать первых».
История полезна, но она остается крайне скверным советчиком для политики в целом. Как говорил один мой преподаватель, история подобна анатомии для врачей. Учи, сынок, учи. Просто лечить пациента все равно придется на базе других знаний. Тот же Гегель говорил, что история ничему не учит — в результате нас не научили история и Гегель вместе взятые.
Можно трактовать историю по-разному, но ни в коем случае не считать ее источником справедливости. Я советовал бы эту самую справедливость отряхнуть, почистить и заменить на политическую целесообразность. Не так красиво и высокопарно, конечно. Зато по-взрослому. Пусть Украина-Русь будет хоть тысячу раз исторически справедливой, на практике смысла она все равно не имеет.
А еще такая суматоха с переименованием, случившаяся вокруг собственного названия — как бы подтверждение мифа, что Украина видит смысл своего существования в конфликте с Россией. Конфликт-то есть. Но мы не имеем права описывать себя как таких же россиян, но со знаком «минус». Своя идентичность нужна. Но не дай Бог возводить ее на опровержении всего, что происходит у соседа.
Примечание редакции. Еще Клаузевиц намекал: обороной войну не выигрывают.
Особенно мне не нравятся любители дурацких идей, основанных исключительно на историко-филологическом или идеологическом противостоянии с РФ. Ради таких гениев мы просто обязаны пожертвовать частью национальной идентичности, которая вообще-то уже сложилась.
Алло, гараж! О какой украинской латинице можно думать? Каком отказе от православия? О каком осуждении Хмельницкого за «договорняк» с россиянами?
Ну да, теперь-то нам все виднее. И кто большей угрозой был между Польшей и Московией. Правда, свои проблемы с этой точки зрения решить никак не можем — зато лезем судить о делах, произошедших целые века назад. Может, нынешние проблемы Украина решит лет через семьсот. Но я бы хотел оперативности.
В общем, все это выкорчевывание бесит тем, что чаще всего оно преследует лишь одну цель: насолить россиянам. Нет, не победить, иначе я бы не имел ничего против. Только насолить.
Как переименование Украины ударит по российской армии? Чем смена нашей национальной идентичности помешает кремлевским энергетическим узлам? А с каких чудес скифы и трипольцы в трижды переписанных учебниках задавят российскую экономику, играя лишь на своем поле — но точно не на выезде? Да никак.
Напоследок проедусь по политическому романтизму, который я начал поливать грязью совсем недавно.
Был такой немецкий философ Карл Шмитт, которого можно считать наибольшим теоретиком этого понятия. Так вот, он подчеркивал: политическим романтикам свойственно любование эстетическим началом, небрежно наброшенным на политику. Еще им свойственен окказионализм — то есть опосредование современности через определенное событие в прошлом. У нас это УНР, УПА (запрещенная в России организация — прим. ред.), казаки или сама Русь.
Примечание редакции. Вообще-то мы тоже о Руси заикались, но уж точно не в контексте переименований — скорее, желании чтить корни без перекоса в сторону Запорожья. В общем, Арестович показывает еще раз: ничто не портит идею так, как похожие мысли у очередного придурка с медиаресурсом.
Вот только никакого смысла это романтическое опосредование не несет. Кроме разве что отказа от себя нынешнего, полного игнорирования проблем и их решения. Но это не очень приятный результат, не так ли? Это лишь еще одни способ эстетизации политики, уж простите за очередную «-изацию». Когда становится больно, красота ничем не поможет.
Отсюда и уверенность в том, что нынешние беды исходят корнями из очередной «неправильной истории» или прошлого, «где надо было все сделать иначе». Ой, как просто все! Ой, какой детский синдром у взрослых дядек! Так что выдохните и успокойтесь, если вдруг прониклись идеей «Руси» от Арестовича и других дурачков-идеалистов.
Вообще-то, перед вами очередная попытка «исправить историю». И цена такого переписывания — наша Украина, которая благополучно сложилась и окрепла в наше время. Ни на что не намекаю, но процесс крайне дорог. И уже не с точки зрения маркетинга.
Пускай мечтатели вспомнят 2014 год. Даже эту Украину — серую, вовсе не золотую, пропитанную коррупцией и провинциальностью — мы чуть не потеряли. Теперь я точно не хочу ставить ее на кон. Даже символически — это дебилизм.
Ой, простите, я совсем забыл: романтически-символический дебилизм, уходящий корнями в совершенно неправильное прошлое, которое срочно нужно исправить ценой настоящего.
