Писатель Макото Сиина исследовал экстремально холодную Сибирь. Это было путешествие по следам Кодаю Дайкокуя, который в конце эпохи Эдо оказался в Сибири и стал первым японцем, побывавшим в России. В суровых условиях при температуре минус 50 градусов по Цельсию местный русский предупредил Сиину — если ты попробуешь это, сразу же умрешь.
Даже сейчас сложно попасть на остров, на котором японский купец оказался 200 лет назад
Мы планировали пройти полностью по маршруту Дайкокуя, но мы не могли отправиться на Алеутские острова на джонке, как это сделал наш предок, поэтому мы зашли со стороны Аляски (телепередача TBS «Путешествие по Сибири», 1985 год). Когда Дайкокуя и его команду вынесло на Алеутские острова, территория от них и до Аляски принадлежала России.
В 1867 году Россия продала Аляску США за 7,2 миллиона долларов. Это была настолько крупная сделка, что до сих пор мне трудно сказать, кто от нее выиграл, но в то время было ощущение, что и у России, и у США слишком много бесхозных северных земель. Тем не менее примерно в 1902 году на Аляске была обнаружена большая золотая жила, поэтому говорили, что США крупно обогатились. В 1942 году на Алеутских островах была в разгаре Тихоокеанская война. Японский флот захватил острова Атту и Кыска в западной части архипелага.
У нас была команда из семи человек. Мы зафрахтовали небольшой самолет на Аляске и отправились на остров Амчитку. В 1970-х годах США провели на Амчитке подземные ядерные испытания мощностью пять мегатонн (в 330 раз больше, чем бомба в Хиросиме), поэтому остров больше не представлял никакого интереса.
Наша экспедиция на Амчитку вылетала из города Колд-Бей — уже само название лишает всякого энтузиазма. Там находится некое подобие аэродрома с промерзшим терминалом и круглогодичными метелями.
Мы запаслись едой на десять дней и вдвое больше виски, а остальной провиант состоял в основном из спагетти и консервов. В то время я легко обходился спагетти с майонезом и соевым соусом, поэтому покупки не составили никакого труда. При необходимости можно было съесть тюленя. Я наблюдал за жизнью инуитов в Арктике, и у меня возник интерес к стейкам из тюленя — хотелось попробовать их самому.
Суровый остров — ясное небо может сменится градом
Нам сказали, что на Амчитке есть взлетно-посадочная полоса, которую построили японские войска. Получив эту скудную информацию, наш самолет взлетел. Примерно через 15 минут полета капитан объявил: «Нам придется сесть на острове Адак, потому что ничего не видно из-за метели».
По словам моих коллег, капитана они недавно видели в баре гостиницы, и по его лицу было очевидно, что он пьяный в стельку. Мы были очень взволнованы, ведь с капитаном не поспоришь.
Мы приземлились в месте под названием Сеймия. Было совершенно непонятно, приблизились ли мы к нашей цели или, наоборот, отдалились от нее. Даже сегодня трудно попасть на остров, куда в прошлом занесло японцев.
В итоге нам потребовалось около часа, чтобы найти пустынный остров, покрытый снегом и льдом. Взлетно-посадочная полоса была построена японскими солдатами около 40 лет назад, и из иллюминатора асфальт выглядел довольно волнистым. Как будто садишься на весеннее море, покрытое мелкой рябью.
Если часть взлетно-посадочной полосы провалится после резкой посадки, нам конец. Капитан пролетел низко над землей, чтобы осмотреть полосу, построенную 40 лет назад. Там вообще нет наземного персонала, поэтому вся ответственность лежит на пилоте.
Я сидел по диагонали позади капитана, и видел, что его лицо блестело от пота. После нескольких заходов он все-таки решился пойти на риск. Мы быстро выгрузили палатки, спальные мешки, а также еду, и самолет улетел в спешке, как будто взлетная полоса могла обрушиться в любое мгновение.
Прилетит ли он в назначенный день? Конечно, раций у нас не было. Мы сразу же попытались поставить палатку, но ветер на этом острове дует со всех сторон, и нам потребовался час, чтобы установить палатку на 3-4 человека. Если обронить небольшую вещь, ее тут же уносит ветер.
Пока мы занимались палаткой выпал град размером с теннисный мяч. Попасть под него было опасно. Через три дня мы поняли, что прогноз погоды на этом острове выглядел бы так: «Сегодня будет облачно, иногда солнечно, возможен кратковременный дождь, который сменит сильный град. Затем небо прояснится, но вскоре начнется проливной дождь. Ветер различной скорости будет дуть с востока, запада, севера и юга».
Прогулки по необитаемому острову с бутылкой радиоактивной воды
Воды мы с собой вообще не взяли, поскольку из-за нее был бы лишний вес. Из-за ядерных испытаний форма острова изменилась. Нам сказали, что на вершине горы, которой раньше не было, образовалось озеро.
Из-за большого количества дождей появилось много ручьев. Мы брали воду из них. Но житель Аляски, который организовал самолет, говорил нам: «Естественно, на острове много радиоактивных мест».
Такого не было во времена Дайкокуя. Поэтому, когда мы брали воду, то измеряли уровень радиации при помощи счетчика Гейгера. Он реагировал, но мы не знали, что можно сделать.
Решив, что если воду хорошо прокипятить, проблем не будет, мы пили ее и готовили на ней еду. Действовали как японцы, потерпевшие кораблекрушение 200 лет назад.
На следующий день мы взяли бутылку радиоактивной воды и пошли искать места, о которых говорится в «Хокуса бунряку» (первая научная книга о России).
Автомобилей на острове нет вообще. Мы взяли с собой простое фотооборудование и напитки, но никакой еды, и все, похоже, надеялись, что где-нибудь будет магазин, в котором продают еду.
Погода, как обычно, менялась каждые пять минут, но озеро и море различить было легко, поскольку цвет воды был разный. В заливе лениво плавали тюлени и морские выдры.
На Амчитке была своего рода торговля: русские обменивали табак, хлопок, а также коровьи и лошадиные шкуры, из которых делали каяки, на морских выдр, тюленей и сивучей, которых добывали островитяне.
Дайкокуя встречался с россиянами, и поскольку они были цивилизованными людьми, относились к пострадавшим японцам доброжелательно — пытались помочь им вернуться на родину. Тем не менее поскольку они не понимали друг друга, на то, чтобы проявить эту доброту, ушло время.
Русские разместили японских купцов на складе. Там хранилось много сушеной рыбы, гусей и уток на зиму, поэтому запах был невыносимым.
Амчитка — это большой остров, поэтому мы решили сначала посетить те места, которые следовало осмотреть. Одно из них — жилища алеутов. Их было довольно легко найти на нижних склонах берега, если внимательно присмотреться.
Землянки были покрыты тонкими бревнами, вероятно, сделанными из коряги, и соломой из вьюнка, но крыши напоминали ловушки, в которые можно провалиться, поэтому следовало быть осторожным. Мы не нашли в жилищах никаких следов пребывания человека, вероятно, потому что их разорили животные.
Также побывали на месте крушения корабля «Синсё-мару». Там был небольшой скалистый выступ, рядом с которым находилась пещера.
Перепутать бочку мочи с бочкой вина: веселая история в дневнике о суровых буднях
В «Хокуса бунряку» есть интересная история. Через несколько дней после крушения Дайкокуя отправился осмотреть «Синсё-мару». Корабль сорвался с якоря и налетел на риф, в результате чего в днище образовалась пробоина и большая часть груза корабля была потеряна.
Дайкокуя устал и уснул в ближайшей пещере. Вечером его разбудили громкие звуки и голоса. Японец выглянул, чтобы посмотреть, что происходит, и увидел, что русские нашли в затопленном корабле бочку сакэ и весело проводят время, распивая его.
Увидев это, алеуты также вытащили еще одну бочку. Стали поспешно отпивать из нее, но их тут же начало выворачивать.
Дайкокуя пригляделся и увидел, что это была бочка, которую во время шторма использовали для справления нужды. В дневнике в основном рассказывается о суровых буднях, но в нем также есть подобные забавные истории, что весьма приятно.
Корабль из плавника до Камчатки
Тем не менее, когда привыкаешь к погодным изменениям, на этом заброшенном острове не остается ничего, кроме отчаяния и безнадеги. Мы на нем провели только десять дней, и каждый день были заняты изучением окрестностей. К тому же за нами должен был вскоре прилететь самолет (если ничего не случится). Но пока никаких гарантий на это не было.
Мы продолжали есть свои дежурные спагетти с майонезом и соевым соусом, а иногда сдабривали их консервированной говяжьей солониной. Продукты закупал я, и лично мне макароны нравились, поэтому я ел в основном их, а другие иногда жарили привезенные с собой стейки.
Каждый вечер я отваривал в большой кастрюле килограмм спагетти. После ужина мы пили виски до тех пор, пока не засыпали. Возможно, потому, что еда была однообразной и нам было скучно.
Дайкокуя и его команда провели на этом пустынном острове четыре года. За это время от цинги и других заболеваний умерло семь японцев. До того, как их вынесло на этот остров, умер еще один моряк, поэтому они остались вдевятером.
Они иногда выходили к заливу, где плавник создавал особое течение. На карте, которую нам дали американские солдаты, был обозначен один залив, который совпадал с простой картой, нарисованной Дайкокуя.
Мы пошли туда и увидели, что там, на самом деле, было бесчисленное количество плавника. Расположение совпадало с местом, где сел на мель корабль «Синсё-мару». Мы пошли на оконечность мыса, выступающего в море, построили там курган и назвали его Мыс тоски по родине. В том направлении находилась Япония. Но в итоге мы переименовали его в Мыс вызова.
На третий год пребывания на остров должен был прибыть корабль, чтобы забрать Невидимова и других покупателей пушнины в Россию, но остров оказался слишком жестоким. Был шторм, из-за чего в заливе корабль перевернулся и раскололся пополам.
Невидимов трансформировал свое отчаяние в гнев и предложил Дайкокуя вместе построить новый корабль из плавника, которого в заливе было с лихвой. Если добраться до Камчатки через пролив, дальше можно двигаться по суше.
Это предложение было весьма привлекательно для Дайкокуя и других японцев. Русских было 25 человек, и к ним добавились потерпевшие крушение японцы. Местные алеуты также помогали строить корабль.
Ясуси Иноуэ (Yasushi Inoue) в своей книге «Сны о России», основанной на «Хокуса бунряку», описывает, как Дайкокуя и его команда, впервые после крушения на этом унылом острове получили надежду и с энтузиазмом приступили к работе.
«Русские принялись снимать с затонувшего корабля все, что еще можно было спасти. Японцы, стоя по пояс в воде, вытаскивали из наполовину сгнившей обшивки «Синсё-мару» старые гвозди. Потом все занялись сбором плавника для обшивки — деревьев на острове не было. Вскоре по обе стороны пристани выросли горы выловленных из воды или выброшенных океаном на берег бревен. Правда, не все они годились в дело».
Все необходимы материалы были собраны к началу сентября, и русские вместе с японцами тут же приступили к постройке корабля. Зимой работа велась в землянках. Корабль был почти готов к июню следующего года.
То есть на постройку судна из плавника ушло десять месяцев. Как указано в «Хокуса бунряку», получился корабль водоизмещением примерно 600 коку (Коку — мера веса, равная 0,1 тонны). На борт поднялись 25 русских и девять японцев, загрузив шкуры морских выдр, тюленей и сивучей, а также сушеную рыбу и гусей в качестве провианта.
В холодных регионах глупые предрассудки могут привести к смерти
18 июля 1787 года путешественники покинули Амчитку и, преодолев более 1400 верст, 23 августа прибыли на Камчатку. Там было более 60 домов.
На берегу стояла палатка, рядом с которой жены и дети работавших здесь русских собирали ягоды. Дайкокуя поселили в доме уездного чиновника, а остальных восьмерых — в доме писаря. Они обеспечивали прибывших японцев едой. Вечером, когда они приплыли, им подали сушеную рыбу под названием чебуча и суп — белый бульон с плодами неизвестных трав. Также дали вилки, маленькие ножи и большие ложки.
Эти два блюда с хлебом являлись повседневной пищей русских. Пожилая женщина утром и вечером ходила в сарай с небольшим ведром. Одному японцу это показалось подозрительным, и он решил подсмотреть, что она делает.
Оказалось, что она доила корову, находившуюся в этом грязном сарае. Он рассказал всем, откуда берется этот сладковатый белый бульон, и японцы решили больше не употреблять пищу животного происхождения, поэтому суп всегда оставался нетронутым.
Тем не менее за пять месяцев пребывания мука закончилась. Сушеная рыба также была на исходе. Из-за нехватки продуктов у троих японцев ноги распухли и почернели. Десны начали гнить, и в конце концов они умерли.
Уездный чиновник сказал гостям, что если они не будут есть говядину и молоко, чтобы набраться сил, до весны они не доживут, и с тех пор японцы начали употреблять пищу животного происхождения.
Проблеск надежды в долгом и мучительном путешествии
В мае, когда река освободилась ото льда, в ней появилось столько трехиглой колюшки, что даже изменился цвет воды. Рыбу ловили сетью и отваривали. Было настолько вкусно, что невозможно передать словами.
Когда колюшки стало мало, вверх по реке стала подниматься чебуча. Рыбной ловлей в основном занимались женщины. Дневной улов составлял около 3400 рыб. Когда сошла чебуча, течение начли преодолевать крупные лососи.
15 июня 1788 года команда Дайкокуя отправилась вместе с капитаном Тимофеем Осиповичем Ходкевичем в Тигиль. Японцы и 15 русских разместились в четырех лодках, выдолбленных из цельных бревен. От Тигиля до Охотска они плыли уже на корабле водоизмещением 400 коку, поскольку присоединилось еще несколько человек.
Тем не менее еды на всех не хватило, поэтому в основном перебивались водой. Один раз предложили соленую черемшу, что поставило японцев в тупик, и, когда они уже хотели бежать, наконец-то показался Охотск.
Тем не менее это не означало, что путешественники близки к возврату на родину. Они еще больше отдалились от Японии. В течение последующих нескольких лет японцы будут бороться за возвращение домой, а их ознаменованный отчаянием, а иногда проблесками надежды путь будет долгим и мучительным.
Хотя наше путешествие и длилось всего два месяца, мы на собственном опыте убедились, через что в России прошла группа Дайкокуя, особенно в сибирской глуши, где температура воздуха была 50 — 60 градусов ниже нуля, чего большинство японцев никогда не испытывало.
Если выпить воды на 50-градусном морозе, можно умереть
Из Камчатки Дайкокуя и другие японцы приплыли в Якутск. Поэтому мы тоже отправились в Якутск, столицу Якутской автономной советской социалистической республики, на самолете из Москвы. Нам потребовалось девять часов, чтобы добраться туда на авиалайнере «Ильюшина», который издает характерный звук. Нас удивило, что на некоторых сиденьях не было ремней безопасности, а у более десятка пассажиров не было своих мест (буквально стояли или сидели на корточках).
В Москве была морозная погода — минус 20 градусов. Москвичи жаловались, что недостаточно холодно. Когда мы приземлились в Якутске, там было минус 48 градусов.
Мы искренне восхищались Дайкокуя и его командой, которые 200 лет назад добрались сюда с Камчатки. Когда японские путешественники доплыли до Якутска на убогой самодельной лодке, было другое время года, но члены экспедиции, первоначально состоящей из 17 человек, умирали один за другим, и теперь их осталось только шестеро.
Более того, как я уже упоминал выше, они еще больше отдалились от дома, а российское правительство пока не дало им разрешение на возвращение. Десять лет Дайкокуя благодаря своей непреклонной воле и усилиям боролся за то, чтобы найти любую возможность вернуться в Японию, а сейчас его ожидала самая напряженная и кровавая битва из всех возможных.
Я также, как и команда Дайкокуя, боролся с обморожениями, путешествуя по тундре на санях, запряженных лошадьми, где температура была минус 50 градусов, чего японские путешественники даже не могли себе представить. Самой удивительной частью мучительного опыта пропитания в целях выживания в тундре было серьезное предупреждение местных жителей о том, что мы умрем, если выпьем воды. Они сказали, что если в организм попадет слишком много холодного, внутренние органы могут не выдержать. Я приехал туда через тридцать с лишним лет, и меня также предупредили, что вода может убить меня.
Мне предложили: «Если не веришь, попробуй». Я немного подумал и ответил: «Я верю, поэтому пробовать не буду». При температуре минус 50 птицы падают на лету. На улице трудно открыть рот. Мы также с удивлением обнаружили, что когда нам давали хлеб, его было тяжело держать в руках, вероятно, потому что он был полностью промерзшим.
Нам сказали, что нужны зубы волка, чтобы есть такой тяжелый хлеб на улице. Но если не положить хоть что-то в желудок, силы иссякнут. Непростая дилемма.
Пот черной лошади замерзает, и она белеет
В те времена, выходя на улицу в Якутске, обычно надевали меховое пальто и шапку, лицо прикрывали так, чтобы оставались только глаза, а руки продевали в муфту из лисьего меха. Нас предупредили, что иначе можно получитьобморожение, и если не оказать быструю и правильную помощь, нос и уши отвалятся, а на щеках появятся язвы.
В «Хокуса бунряку» рассказывается о холоде в кибитке. Если она была открытого типа, приходилось сталкиваться с пронизывающим встречным ветром. Было даже легче ехать верхом на лошади, потому что наездник постоянно находится в движении.
Меня поразило одно обстоятельство — лошадь, запряженная в мои сани, была определенно черной. Но когда мы остановились на перерыв после получаса езды и я слез с кибитки, чтобы осмотреться, оказалось, что она сталасовершенно белой.
У лошадей нет одежды, и они потеют во время езды, будь то минус 60 или 50 градусов. Пот мгновенно замерзает на шерсти. Так они в мгновение преображаются. Как во сне, появился белый конь. Во время двух месяцев подобных скитаний по Сибири мне показали блокнот, который оставил Дайкокуя.
Он понимал русский язык и мог писать на нем. И там, и тут встречаются гневные надписи на японском языке: «Ненавистный Безбородко». Этот злобный чиновник не пустил японцев в Петербург, чтобы попросить у Екатерины отправить их домой.
Затем на другой странице более красивым почерком написано название «Осима». Конечно, также на японском языке.
После десяти лет скитаний он и оставшийся в живых Исокити были отправлены в Японию на русском корабле. Из 17 человек, находившихся на борту, 13 умерли от цинги и других болезней. Двое приняли православие и остались в России.
После возвращения в Японию Дайкокуя сразу же отправили под стражу в Эдо, где его долго допрашивал ученыйХосю Кацурагава (Hoshu Katsuragawa). Затем он вернулся домой.
Дайкокуя умер в апреле 1828 года в Оякуэн в возрасте 78 лет.
Макото Сиина: писатель и режиссер. Родился в Токио в 1944 году.
