Москва — С момента вывода США из Афганистана прошло больше месяца, а Сергей Опалев все еще пытается осмыслить хаотичный итог 20-летней войны Америки.
Смущает его не поражение, — это ему как раз знакомо. Опалев служил капитаном в Советской армии, которую афганские моджахеды раз за разом унижали в ходе десятилетней войны в 1980-х годах.
Проблема в том, как именно ушли войска США, считает он.
«Это факт: если хочешь эвакуировать дивизию, рассчитывай на неделю, — говорит Опалев, покинувший Афганистан в числе последних. — А чтобы вывести армию в десятки тысяч человек, понадобится год».
Пока США только разбираются с последствиями своего ухода из Афганистана, бывшие участники проигранной военной кампании СССР видят не только параллели с собственным досадным поражением, но и просчеты Америки, благодаря которым советский опыт предстает всё в более лестном свете.
Более того, ошибки при выводе войск США сыграли на руку попыткам президента России Владимира Путина реабилитировать некоторые стороны советской истории.
Советы устроили из вывода войск показуху для телевидения
Вспомните последние дни вывода советских войск из Афганистана в 1989 году. Когда-то это считалось моментом национального унижения, но российские ветераны говорят, что на фоне поспешного бегства Америки уход СССР выглядит внушительно и упорядоченно.
В репортаже о заключительном дне советского государственного телевидения популярный певец Иосиф Кобзон выступает перед военнослужащими в приграничном афганском городке Хайратоне. Солдаты начищают сапоги, предвкушая встречу с домашними.
Завершается репортаж сценой: 15 февраля 1989 года последние танки и грузовики пересекают мост из северного Афганистана в Узбекистан, который тогда был советской республикой. За ними идет одинокая фигура пешком — это советский генерал-лейтенант Борис Громов.
«Могу сказать, что за моей спиной не осталось ни одного советского солдата», — говорит Громов советскому репортеру. Он берет за руку сынишку и они вместе идут по советской земле.
Разумеется, мероприятие было постановочным. Покривил душой и сам Громов: несколько сотен советских солдат до сих пор числятся пропавшими без вести.
Однако сегодня Опалев считает это уместным концом десятилетней войны.
«Главное, что всё было организованно. С нашей точки зрения, эвакуация прошла правильно, — говорит он. — Мы оставили гражданскую инфраструктуру, но забрали с собой все танки и пулеметы».
Отступление было необходимо. И проводилось методично. Почему так не сделали американцы, Опалев не понимает.
СССР поддержал коммунистического союзника в Кабуле
Сегодня Опалев работает в штаб-квартире Союза ветеранов Афганистана в центре Москвы. Свою форму с наградами он достает для торжественных мероприятий и воспитательных бесед в школах.
Он признает, что объяснить, почему советские военные поддерживали коммунистическое правительство в Кабуле, может быть непросто.
«Если кто-то думал, что мы пришли строить социализм — ну да, такая в то время была политическая цель, может, и неправильная, — говорит Опалев. — Но и американцы думали: „Мы построим здесь демократию — через пять лет, десять, двадцать…". Не сработало».
Миссию в Афганистане он предпочитает представлять «борьбой с религиозными экстремистами современности» и образцом воинского долга.
«В Москве есть люди, которые следят за политикой. Они всегда уважали ветеранов и понимали, чтó мы там делали и почему война была в интересах страны, — говорит Опалев. — Но есть другое поколение, и они думают, что это было совершенно ни к чему».
Опалев говорит, что почти за два года в Афганистане, — он патрулировал горы, пока из-за ранения не перевелся на штабную должность, — впервые почувствовал, что делает что-то важное.
По собственным словам, он приехал этаким «голубоглазым Рэмбо». «А сейчас…, — взгляд падает на солидное брюшко. — И все же это были лучшие дни в моей жизни».
Всего за десять лет боев через Афганистан прошло более полумилиона советских солдат, и Опалев был лишь одним из них.
У других воспоминания менее красочные. И не такие солнечные.
Война оставила незаживающую рану
Примерно в 3 700 километрах к югу в столице Таджикистана Душанбе — ныне независимой стране, но тогда советской республике — Рустам Ходжаев все еще мучается воспоминаниями.
В декабре 1979 года, когда его призвали в Советскую Армию и отправили служить в самом начале советского вторжения, ему было 18 лет.
Ходжаев говорит, что таджики и другие жители Средней Азии составляли большинство первого контингента. Так называемые «мусульманские батальоны» набирали отчасти из-за языка, схожего с афганскими говорами, в частности, дари.
Но когда они с другими новобранцами приземлились, оказалось, что они совсем в чужой стране.
«Когда открылись двери грузового отсека, мы увидели сплошной песок, — говорит Ходжаев. — Это было как на другой планете».
Вскоре он попал в отряд специальных операций, которому было поручено отслеживать мобильные караваны более опытных афганских бойцов-моджахедов.
«Мы все были просто дети, — говорит он. — Я видел, как гибнут друзья, по трое или четверо за раз, в провинции за провинцией. Каждый перед смертью бормотал одно и то же: „Мама"».
Его жена Мухру Ходжаева говорит, что Рустаму — ему сейчас 59 — до сих пор снятся кошмары. Во сне он зовет мертвых друзей — умоляет их повернуть назад и бежать.
Она считает, что у него «Афганский синдром» — в Советском Союзе так называли посттравматическое стрессовое расстройство после войны.
У Мухру хватает и собственных тяжелых воспоминаний, которые не дают спокойно жить.
Советы хотели освободить афганских женщин
Мухру служила переводчиком с дари для русскоязычных советских войск с 1987 года. «Моим оружием были добрые слова», — говорит она.
Еще она работала в программах обучения и повышения квалификации для афганских женщин — сначала в Кабуле, а затем в других частях страны.
«Они нам были очень рады, — вспоминает она. — Тогда они были не такие консервативные, как сейчас. На людях они носили хиджабы, но наедине с другими женщинами они одевались открыто».
И все же она заметила, что пропускает фразы или переводит выборочно, если ее русскоязычные товарищи говорят что-то такое, что может оскорбить местных.
«Я же выросла на востоке, а там учишься ступать осторожно», — говорит она.
Но это не спасло ее от войны. Она говорит, что чуть не потеряла рассудок от вида солдатских тел, изрешеченных пулями.
«В детстве меня учили, что добро всегда побеждает зло, — говорит она. — Только оказывается, что зло всегда было рядом с нами. Мы просто не замечали».
Поэтому вывод советских войск в тот день на мосту Мухру считает событием радостным.
Она считала себя патриоткой и выполнила свой долг сполна. Жестокость войны, наконец, закончилась.
Знатоки сравнивали с «советском Вьетнамом»
К моменту вывода советская армия потеряла более 15 000 солдат убитыми и 60 000 ранеными. Кроме того, в боях погибло минимум миллион афганцев.
Противостоять советским боевым вертолетам и нанести потери оккупантам моджахедам помогла военная помощь США — в том числе ПЗРК «Стингер», которые поставляло ЦРУ.
Но после десятилетия войны советская общественность никак не могла взять в толк, что СССР вообще забыл в Афганистане. Внутри страны назрели коренные перемены: с объявленной Михаилом Горбачевым Перестройкой прибавилось свобод, но начались экономические потрясения. Победа Кремля казалась все более немыслимой, и знатоки все чаще сравнивали Афганистан с еще одной трясиной холодной войны, называя его «советским Вьетнамом».
А менее чем через три года после вывода советских войск СССР рухнул.
«Ветеранов, которых раньше почитали, начали презирать, и это отношение спроецировалось на распад советского государства, — говорит профессор Принстонского университета Сергей Ушакин, автор книги „Патриотизм отчаяния: символическая экономика, национальная память и сообщества утраты в России". — В новом веке афганские ветераны были своего рода изгоями».
Рустам Ходжаев говорит, что именно так он себя и чувствовал.
«СССР развалился, и никто не хотел нам помогать, — вспоминает он. — Они говорили: „С чего это нам? Это же не мы вас туда отправляли"».
Лучшие дни после войны
Но война принесла и хорошее.
Рустам и Мухру познакомились на встрече афганских ветеранов в Душанбе вскоре после войны. «Рустам подошел ко мне и представился. Я, конечно, улыбнулась», — вспоминает Мухру.
Они женаты более 30 лет, вырастили детей и растят внуков.
Оба активно занимаются делами ветеранов — собираются с другими ветеранами Афганистана и возлагают цветы к могилам павших.
В Москве бывший советский капитан Опалев говорит, что советское вмешательство, может, и было ошибочным, но всё равно всё больше россиян сознают самопожертвование и преданность солдат советско-афганской войны много лет назад.
«Я не участвовал в принятии решения ни о вводе войск, ни об их выводе, — говорит он. — Мы исполняли приказы. И уверен, мы сделали это с честью. С военной точки зрения, это был успех».
Взгляды на войну меняются
В путинской России этот посыл звучит все чаще, поскольку поздние этапы советской власти стали рассматриваться через призму промахов кремлевского руководства, а не военной разрухи.
Сегодняшний Кремль проводит своего рода «перекрестное опыление», сочетая повсеместное благоговение перед советской победой над нацистской Германией во Второй мировой с недавними и гораздо более спорными посредническими войнами России на востоке Украины, в Грузии и Сирии.
В определенных пределах в эту возвеличенную трактовку советского прошлого вписались и ветераны Афганистана.
«Правительство о нас не забыло. Нас приглашают на мероприятия, но, конечно, это не то же самое, что с ветеранами Великой Отечественной», — говорит Опалев.
«Они защищали Отечество. А мы — интересы Отечества».
Реабилитировать образ афганских ветеранов в глазах русской публики помог и кинематограф — особенно фильмы вроде «Девятой роты». Этот блокбастер 2005 года повествует о геройских подвигах и гибели советских солдат в одном из последних сражений Афганской войны.
«Посыл чрезвычайно патриотичен, — говорит Ушакин из Принстона. — Это очень похоже на Голливуд: война, может, и проиграна, но свои личные битвы мы выиграли».
Недавно у ветеранов советско-афганской войны появилась еще одна победа. В 2010 году Кремль официально объявил 15 февраля — официальную дату вывода советских войск из Афганистана — государственным праздником: «Днем памяти россиян, исполнивших служебный долг за пределами отечества».
У Опалева есть совет американским ветеранам, начинающим жизнь с нуля после Афганистана.
«Помогайте друг другу, — говорит он. — Не бросайте раненых и семьи погибших».
Переводчик Мухру Ходжаева вспоминает, как советская власть отстаивала права афганских женщин. Она говорит, что сейчас переживает прежде всего за судьбу женщин при талибах (Талибан — запрещенная в России террористическая организация, — прим. ИноСМИ). Едва придя к власти в августе, новые правители уже отменили целый ряд прав женщин, принятых при прошлой власти, — в том числе право работать и учиться.
«Какое только общество талибы рассчитывают построить без женщин?» — недоумевает она.
А ее муж Рустам, которого до сих пор одолевают кошмары, предупреждает, что для всех, кого тронула война, борьба не закончится никогда.
«Это только начало начала», — говорит он.
Когда на протяжении одной человеческой жизни в афганских пустынях одна за другой сдались две могущественнейшие армии мира, напрашивается простейшая истина: впереди всегда новые битвы.
