«Удар пришелся сюда, и из трех комнат получилась одна», — описывает житель Опытного попадание ракеты в дом на Донбассе. На Восточной Украине продолжается война. Где-то люди живут в разрушенных снарядами домах, а где-то людей больше заботят проблемы экологии и местной олигархии. Приглашенный корреспондент «ДеникН» Михал Лебдушка из Ассоциации по международным вопросам объехал несколько городов и поселков близ фронтовой линии между позициями украинской армии и пророссийских сепаратистов в составе международной мониторинговой миссии.
В украинском городе Красногоровка, который находится прямо у фронтовой линии в Донецкой области, мы останавливаемся перед одним из местных четырехэтажных панельных домов.
За время войны дом девять раз подвергся прямому попаданию снарядов. В последний раз это случилось пятого августа, когда в гостиную одной из квартир угодила минометная граната и тяжело ранила мужа Ларисы. Только из его лица извлекли 20 осколков, и выжил он исключительно благодаря вмешательству бывшего директора местного завода, на котором Лариса раньше работала. Директор организовала ее мужу перевозку в больницу города Днепр. На месте об этой истории напоминает разрушенный балкон, разбитое окно закрытое брезентом и куча сломанной мебели под ним.
Лариса, которая вместе с дочерью теперь ютится в съемном жилье неподалеку от ее панельного дома, рассказывала нам обо всем со слезами на глазах. Над нами в кроне деревьев устроилась ее внучка.
«В тот момент я была в туалете, а мой муж пошел из кухни в большую комнату. Он хотел покурить на балконе», — описывает она момент взрыва.
Украинские власти отказались выплатить семье Ларисы компенсацию за разрушенную квартиру из-за того, что она не была приватизирована.
История Ларисы — одна из многих задокументированных в середине сентября на украинском Донбассе членами международной мониторинговой миссии украинской неправительственной организации «Восток-SOS» и немецкой DRA. Миссия была организована при поддержке немецкого Министерства иностранных дел.
Для понимания ситуации на Донбассе важнее всего понимать, насколько неоднороден этот регион. Во-первых, это отнюдь не только промышленный регион, испещренный коперами и отвалами породы, и во-вторых, совершенно принципиальна разница между прифронтовой зоной и остальной территорией.
В нескольких километрах от фронта о войне напоминают только периодически попадающиеся КПП, которыми, однако, заведует не армия, а полиция и национальная гвардия.
В отличие от многих депрессивных мест у фронтовой линии такие города, как Мариуполь, Бахумт или Северодонецк очень динамично развиваются и постепенно приближаются к мировым стандартам.
Вдоль дорог мы все время видели плакаты всеукраинской программы президента Зеленского «Велике будивництво», в рамках которой, помимо прочего, проводится масштабная реконструкция дорожной сети.
Переезд из тыла на фронт производит буквально сюрреалистическое впечатление, как будто переходишь из одного мира в другой.
Местные проблемы, о которых нам в Мариуполе рассказал активист и член городской администрации Максим Бородин, не имеют к войне никакого отношения. «Проблемой Мариуполя номер один остается экология, — рассказал он нам, сидя в симпатичном английском кафе. — Вторая, менее важная проблема, — монополизация власти и все то, что делает Ахметов (Cамый богатый украинский олигарх. — Прим. авт.). Он фактически строит тут новую витрину так же, как было в Донецке».
Наш путь на Донбасс начался в Константиновке, которая сегодня из-за войны превратилась в конечную станцию для составов из Киева.
С запущенной запыленной площадью у вокзала контрастирует современный супермаркет и кафе, в котором мы ждали Костю и Женю из «Восток-SOS». Они стали нашими проводниками.
Оба они родом из оккупированного Луганска, откуда бежали в 2014 году в Киев. Познакомились они на луганском Майдане, где и родилась организация «Восток-SOS».
Женя начал ходить на Майдан в январе 2014 года, когда случайно узнал о нем из передачи местного телевидения. В то время там каждый день собирались всего несколько десятков человек. Число протестующих постепенно росло, но в полумиллионном городе все равно их набралось не более тысячи.
«Раньше я не знал, что в Луганске есть те, кто против Януковича. Сначала я хотел поехать на киевский Майдан, но семья меня отговорила», — рассказывал Женя впоследствии. Его семья не относилась к сторонникам бывшего президента, но боялась за Женину безопасность. Именно благодаря тому, что семья никогда не выбирала партию Януковича, Женя сочувствовал Майдану, хотя раньше ни в чем подобном не участвовал и даже несколько лет прожил в России, где хотел остаться.
Из Константиновки мы отправились к первым остановкам на нашем пути, и в дороге наши проводники рассказали нам несколько простых правил, которых следует придерживаться, приближаясь к фронту.
Правило номер один
Вблизи фронта никогда не пристегивайтесь в автомобиле, чтобы в случае внезапного обстрела быстрее нагнуться.
Мы запланировали остановки в городках Зализное и Нью-Йорк, которому в этом году вернули историческое название. Его присвоили немецкие колонисты, которые поселились в тех местах в XIX веке. Там мы встретились с первыми активистами и свидетелями недавних обстрелов гражданских целей.
Многие следы войны уже заметно старые, но в Нью-Йорке мы увидели дом, разрушенный 15 сентября. Хотя в месте попадания ракеты нет ни одного военного объекта.
Как и во многих других местах, от местной жительницы Любы мы узнали, что долгое время ситуация оставалась спокойной, и только в последнее время начались интенсивные обстрелы города.
Один из наиболее известных прифронтовых городов — Авдеевка, где доминирует огромный коксохимический завод, напоминающий Стальной город Вернера.
Как и в Нью-Йорке, там мы узнали, что после нескольких спокойных лет 28 августа город дважды пережил мощный обстрел со стороны сепаратистов. Тем не менее Авдеевка производит весьма благоприятное впечатление. Украина там почти на каждом шагу «пометила территорию», развесив на фонарях уличного освещения желто-голубые флаги и разные другие символы.
Следы войны видны в основном на окраине города, где стоят разрушенные жилые дома, в которых, несмотря на серьезные повреждения, зачастую продолжают жить люди.
За последней улицей, где проходила дорога на Донецк, мы увидели таблички с предупреждениями о минах, и, кажется, там у всех частных домов, за которыми расположена небольшая промышленная зона, ставшая предметом ожесточенных боев в 2016 году, заборы со следами снарядов.
На дороге между домами мы встретили пожилого мужчину, который на наши вопросы, невзирая на все доказательства и логику, упорно твердил, что по Авдеевке стреляли сами украинцы. «В интернете нам показывают, что стреляет ДНР, но мы что — не видим откуда стреляют? Они стреляют по своим!»
Подобное мнение на Донбассе весьма распространено. Во второй раз с чем-то подобным мы столкнулись в больнице в Красногоровке. О враждебности местных жителей нам рассказал солдат из Центральной Украины, который в поселке Трехизбенка показал нам дом, разрушенный обстрелом восьмого сентября.
Правило номер два
В прифронтовой зоне никогда не сходи с дороги, а иначе подорвешься на мине.
Точно самым депрессивным местом, где мы побывали, был поселок Опытное недалеко от Авдеевки, где из 700 жителей остались только 36.
Потом мы проехали прямо перед позициями сепаратистов и вдалеке увидели печальный разрушенный остов донецкого аэропорта, который в начале войны на протяжении долгих 242 дней защищали украинские «киборги».
Местные жители, среди которых преобладают пенсионеры, живут в разрушенных обстрелами домах без воды и газа. Электричество им восстановили через семь лет после начала войны — только в апреле этого года благодаря финансовой поддержке норвежского Министерства иностранных дел, о чем свидетельствуют таблички на домах.
По словам главы местной Военно-гражданской администрации Виталия Барабаша провести электричество помогало и украинское правительство, но местные жители об этом не знают, и прочитать об этом негде.
Украина не всегда способна «похвастаться» тем, что делает для региона, и именно в этом состоит одна из ее серьезнейших проблем. Кое-где кажется, как будто государство не в состоянии выполнять свои базовые функции.
Это заметно и в больнице в Красногоровке, где, вероятно, все, вплоть до туалетов и растворов для дезинфекции у дверей, облеплено наклейками с информацией о материальной помощи правительств и неправительственных организаций со всего мира, включая чешские «Человек в беде» и ADRA.
В Опытном мы осмотрели темные, грязные и сырые подвалы, в которых люди жили во время интенсивных боев, и квартиру, которая подверглась прямому попаданию ракеты.
«Эта квартира такая же, как моя, — рассказал нам один из местных жителей. — Удар пришелся сюда, и из трех комнат получилась одна».
Люди выживают тут благодаря гуманитарной помощи. Ее тут, что парадоксально, огромное количество, и заметно, что люди не успевают ее потреблять. Но, как отмечает Барабаш и подтверждают активистки из гуманитарной миссии «Пролиска», проблема в Опытном еще и в том, что люди привыкли зависеть от гуманитарной помощи. Они пьют и не хотят работать.
«Несколько недель назад мы привезли туда четыре тонны зерна для кур. Только мы выгрузили мешки, как двое местных уже принялись договариваться: „Я отвезу его на велосипеде и обменяю на водку". И все это прямо рядом с нами», — рассказал нам Барабаш.
На самом деле местные жители остаются в этих жутких условиях в принципе по собственной воле. Они могли бы переехать хотя бы в Авдеевку, получить на это помощь от государства, а для людей трудоспособного возраста обязательно нашлась бы работа. Кстати, местная администрация попыталась создать рабочие места прямо в поселке, но работать никто не хотел, и в итоге властям удалось уговорить только двух жителей.
Правило номер три
Если внезапно начинается обстрел из тяжелых вооружений, нужно тут же ложиться на землю — лучше куда-нибудь в углубление или за холм. Нельзя прятаться у дома, потому что можно пострадать от осколка стекла или рухнувшей стены.
В том, что конфликт продолжается, мы убедились на собственной шкуре. В поселке Золотое-4 мы специально остались на ночь всего в 350 метрах от украинских позиций, чтобы удостовериться, действительно ли тут стреляют каждый день.
Мы остались в маленьком домишке, куда нас пустила пожилая женщина. На дворе высились руины большого дома ее сына, разрушенного еще в начале войны.
Стемнело, и мы беседовали во дворе с местной активисткой, знакомой наших проводников Мариной. Тут поблизости действительно послышались выстрелы. Мы услышали стрельбу из автоматического оружия и пулеметов, которую время от времени перемежали взрывы минометных гранат.
Кстати, Золотое — пример проблем Донбасса другого рода. В соседнем поселке Золотое-3, который также называют Стахановцем, мы осмотрели разрушенные жилые дома, построенные, как подобает «идеальному советскому поселку», симметрично вокруг центральной площади.
Но здесь свое дело сделала не война, а экономическая разруха, которая царит на Украине после распада Советского Союза. Отсутствие элементарных вещей и нехватка рабочих мест из-за постепенного закрытия шахт — вот те причины, которые, помимо войны, заставили людей покинуть эти места. Понятно, что в регион, охваченный войной, инвесторы не спешат.
На следующий день после ночи в Золотом-4 мы попытались добраться до поселка Верхнеторецкий, где хотели посмотреть на последствия обстрела девятого сентября. Но, несмотря на разрешение от командования, солдаты не пускали нас в поселок на протяжении нескольких часов.
Именно там в шесть вечера, еще засветло, начались сильный обстрел и мощные взрывы, от которых нам пришлось спасаться. По словам Жени и Кости, стреляли не с близкого расстояния, но на всякий случай мы покинули поселок и издалека наблюдали облачка дыма, которые поднимались над местами взрывов.
Правило номер четыре
Никогда не фотографируйте солдат, КПП и войсковые позиции, а если все же делаете это, вас не должны видеть.
Отдельная проблема — переходы между Украиной и так называемыми народными республиками, подконтрольными сепаратистам. Украина открыла все семь своих переходов, но сепаратисты пускают людей только через два — по одному в каждой области, да еще и в ограниченном количестве.
Формально это из-за эпидемических мер, но на самом деле сепаратисты явно стараются как можно больше ограничить контакты между людьми по обе стороны. Некоторым, как, например, нашим попутчикам из поезда в Константиновку, не остается ничего другого, как долго и дорого ехать в объезд через Россию.
В переход в Новотроицке в Донецкой области Украина вложила большие средства. Оборудование там самое современное, и работает центр, в котором можно оформить все формальности, а также есть отдел полиции, магазин и медицинский пункт, которые преподносят Украину в самом лучшем свете. И если Украина старается как можно больше упростить переход, то вторая сторона требует намного больше документов.
Люди, приходящие с другой стороны, явно боятся и не стремятся общаться. «Донецк — красивый город, красивый и чистый», — сказал нам на переходе с восторгом пожилой мужчина. На вопрос, улучшилась ли сегодня ситуация по сравнению с 2014 годом, он уклончиво отвечает: «Он всегда был красивым», — и не обходится без легкой критики в адрес нынешнего «донецкого руководства». При бывшем лидере так называемой Донецкой Народной Республики Александре Захарченко якобы все было намного лучше.
Женщина на переходе рассказала, что ее внуки уже получили российское гражданство. «Им путь сюда уже закрыт», — сказала она. Хотя получить украинский паспорт им не составило бы труда.
Фиктивное перемирие и настоящая стрельба
Из предварительных результатов мониторинговой миссии следует, что перемирие, заключенное в прошлом году, — полная фикция, и в большинстве мест вдоль линии фронта каждый день продолжаются обстрелы.
В последнее время также возросла интенсивность обстрелов из тяжелых видов вооружений, применение которых запрещено как самим перемирием, так и минскими договоренностями.
Пророссийские сепаратисты также явно сменили тактику и теперь целятся в военные цели дальше от фронта, из-за чего, к сожалению, страдают мирные жители.
Общая гуманитарная ситуация в регионе явно значительно улучшилась, но многие области по-прежнему переживают большие трудности. Правда, этого не скажешь о территориях вдали от линии фронта, где заметна позитивная динамика, царит полное спокойствие, и о войне там почти ничто не напоминает. Даже украинского языка и украинской символики там, на удивление, много, и, похоже, Украина постепенно привлекает людей на свою сторону. Правда, для этого приходиться прикладывать большие усилия.
Автор — приглашенный сотрудник «ДеникН», аналитик Исследовательского центра Ассоциации по международным вопросам. Он побывал на Донбассе в составе международной мониторинговой миссии украинской неправительственной организации «Восток-SOS» и немецкой DRA при поддержке Министерства иностранных дел Германии.
