Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
В то время, как все страны мира стараются выстроить с Китаем выгодные экономические отношения, Литва решила признать независимость Тайваня. Это спровоцировало гнев со стороны Пекина, пишет La Repubblica. Опрошенные изданием эксперты считают, что антикитайская позиция Вильнюса направлена на одобрение со стороны Вашингтона, от которого Литва так и не добилась постоянного базирования войск на своей территории.
Здесь находится аванпост ЕС в кризисе, связанном с наплывом мигрантов из Белоруссии, который коснулся еще и Польши. В Вильнюсе расположилась штаб-квартира диссидентства. Литва пошла навстречу Тайваню и навлекла на себя гнев Китая. Вот репортаж о нашей поездки по пограничной зоне
Три сваленных один на другой рулона колючей проволоки в оглушительной тишине делят пополам озерную равнину. По обе стороны видны рощи деревьев, и тут и там — одно и то же белое низкое, заволоченное облаками небо. Рулоны проволоки появились здесь примерно в конце лета, рассказывают жители деревни Швендубре — горстки деревянных домов с видом на белорусскую границу в четырех километрах от ближайшего к ней города, Друскининкая. Поначалу тут появился деревянный частокол и проволочная ограда, а местами и вовсе были одни лужи. За последние тридцать лет белорусы и литовцы отдалились друг от друга больше, чем за всю древнюю историю. Сегодня здесь выросла стена, перемежающаяся местами металлическими столбами с водруженными на них камерами наблюдения, стену окружает длинная грунтовая дорожка, сродни другим, ведущим в литовский лес или огибающим пруды, где селятся семейства белых лебедей.
Камеры делают свое дело. Внезапно по одной из тропинок с обеих сторон к нам подъезжают два джипа пограничной службы. Сейчас здесь введено чрезвычайное положение: к границе запрещено приближаться ближе, чем на три километра. Шестеро пограничников проверяют документы и связываются со своим начальством. Потом один отходит. Выкрикивает что-то, и так же внезапно оба автомобиля мчат прочь, удерживая равновесие у кромки канавы. Время — 12:35. В этот момент в нескольких десятках километров отсюда, вдоль границы Белоруссии и Польши, армия применила водометы. Это чрезвычайная ситуация. Мигранты могут изменить направление и двинуться сюда. Проникнуть на территорию. Пограничников мало, а граница — очень протяженная. В Вильнюсе, столице Литвы, население которого малочисленнее, чем в Риме, введены меры повышенной готовности. «Литва находится в точке геополитического разлома и должна отстаивать свою идентичность, демократию и свободу, — говорит нашему изданию министр иностранных дел Литвы Габриэлюс Ландсбергис (Gabrielius Landsbergis), внук одного из отцов-основателей Литовской республики. — Из этой аксиомы исходят все наши внешнеполитические приоритеты».
Однако здесь, в Швендубре, никакой паники нет. Вот женщина, несущая тяжелую сумку в видавший виды дом, вот мужчина, приводящий в порядок свою бензопилу. «Да, конечно, у меня останавливались несколько мигрантов, — говорит Каледа Мечислова (Kaleda Mecislova), 39-летний слесарь, показывая на экране телефона фотографии двух темнокожих молодых людей, которые, улыбаясь, сидят на скамейке, а поодаль, за их спинами, видна белорусская граница. — В основном из Конго, прошлым летом, когда границу еще не закрыли».
Они позвонили в дверь, попросили налить воды. Он напоил их, накормил, а потом вызвал полицию, чтобы их отвезли в миграционный центр. «Я тоже десять лет назад ездил на Остров (в Англию — прим. автора) в поисках лучшей жизни, поэтому я не боюсь людей, которые от нас отличаются. Сейчас я вернулся. Зарплата та же, а качество жизни в Литве выше. Больше я туда дальнобойщиком не вернусь». Свой дом — виллу на вершине холма с видом на границу — он построил сам на родительской земле, которая раньше принадлежала бабушке с дедушкой. А рядом поставил маленький домик для сестры: она живет в Вильнюсе, а выходные проводит здесь. «Думаю, все это политические игры», — говорит он, натягивая рабочий комбинезон перед выездом в деревню.
В Вильнюсе — два часа на север на машине — в этом не сомневаются. «Нужно понимать, что это не европейский, а белорусский кризис, — говорит Ландсбергис. — Кризис Белоруссии, удерживающей в застенках 820 политзаключенных. Мы лишь защищаем европейскую границу единственно возможным легальным способом».
В отличие от Польши Литва расположила у себя 100 сотрудников «Фронтекс», помогающих мигрантам вернуться на родину, и ни разу не отказывала во въезде НПО и в госпитализации больных. Однако граница была закрыта сразу же после окончания июля, когда мигранты проникали на территорию страны по ночам группами по 300 человек. До сих пор с молчаливого согласия Брюсселя предотвращается проникновение примерно сотни человек в день. «Литва — гомогенная страна», — говорит заместитель министра внутренних дел, исполняющий обязанности главы иммиграционной службы, Арнольдас Абрамавичус (Arnoldas Abramavicius) в своем кабинете, окна которого выходят на Трехкрестовую гору со статуей, возведенной на месте казни нескольких монахов-францисканцев в 1600 году, снесенной в 1950 году советским режимом и восстановленной в 1989 году и ставшей не только символом католической идентичности страны, но и памятником борьбе за независимость. «Во время советской оккупации мы жили в клетке и до сих пор являемся более гомогенным обществом, чем, например, Италия», — продолжает он. Результат — из примерно 4000 мигрантов, нелегально проникших в Литву на сегодняшний день лишь восемь (эритрейцев и сирийцев) получили статус беженцев, 2000 было отказано в предоставлении убежища и они находятся в закрытых центрах содержания в ожидании репатриации, 800 удалось скрыться, а 600 ожидают результата юридических процедур проверки их права на предоставление убежища. «Ирак заявил, что примет только тех, кто вернулся в страну по собственной воле, но спустя два года находившиеся в центре содержания мигрантов уже могут остаться», — добавляет он.
Литовских политиков волнуют не столько сами мигранты, сколько то, что их использует российская сторона. И даже отдаленная возможность, что маленькая Литовская республика будет снова отрезана от западного мира окружающими ее российскими силами: на юго-востоке — Белоруссией, которая все больше превращается в марионетку в руках Владимира Путина, на юго-западе — Калининградом, оставшимся «в ловушке» Европы после обретения независимости балтийскими республиками. Единственная точка соприкосновения с Европой — кроме Латвии — это стокилометровая граница с Польшей, единственное место, откуда сможет подоспеть военная помощь НАТО, если в ней возникнет необходимость. «Если в ближайшие недели Путин решит оккупировать Белоруссию вместо Украины, где он наращивает войска, то мы получим протяженную границу с Россией. И это вызывает у нас беспокойство», — говорит Ландсбергис.
Литва, захваченная в 1950 году Советским Союзом, который держал ее в железном кулаке, рассчитывая уничтожить все следы европейской и католической культуры, стала первым государством, воспользовавшимся перестройкой Михаила Горбачева, чтобы вернуть свой национальный флаг и гимн уже в 1988 году, вплоть до возвращения полной независимости в 1990 году и вступления в Европейский союз в рамках первой волны расширения на Восток в 2004 году. «Сегодня мы находимся на своем месте, — улыбается Ритис Земкаускас (Rytis Zemkauskas), интеллектуал, идеолог и куратор программы, благодаря которой Каунас, второй по размерам литовский город, стал Культурной столицей Европы 2022 года наряду с итальянским островом Прочида: «В сороковых годах нас отрезали от нашего культурного контекста, а спустя полвека изоляции требуется время, но нам почти что все удалось. Сейчас мы находимся в европейской сфере».
А в Европе, по причине страха или добродетели, в последние два года Литва начала играть намного более весомую роль на разных фронтах в вопросах защиты демократии и прав человека, чем можно было бы предположить исходя из ее размеров. Когда в 2020 году Лукашенко не признал своего поражения на выборах и остался у власти «как мафиозный босс», если цитировать Абрамавичуса, распорядившись арестовать сотни активистов, Литва, помня об исторических связях, немедленно приняла в Вильнюсе штаб-квартиру белорусского диссидентства и тысячи изгнанников, а потом потребовала, чтобы Брюссель ввел ряд европейских санкций против правительства Лукашенко, в ответ на которые диктатор и стал использовать мигрантов как орудие для дестабилизации Европейского союза.
В мае прошлого года Вильнюс решил также отказаться от «Механизма сотрудничества 17 европейских государств с Китаем», призвав остальных участников последовать его примеру и подтолкнув Брюссель к развитию совместной политики 27 стран в отношении Китая, более сбалансированной в экономическом и политическом плане. Наконец, несколько дней назад Литва стала первым европейским государством за последние 30 лет, открывшим у себя экономическое и культурное представительство Тайваня, острова, который Китай считает своей повстанческой провинцией, несмотря на его фактическую уже почти полувековую независимость.
«Представительство Тайваня» спровоцировало гнев и угрозы мести со стороны Пекина. «Китай, как всегда, прибегает к громким словам, чтобы донести свой посыл до наших соседей», — говорит Ландсбергис, собравший в середине ноября в Вильнюсе представителей демократического сопротивления со всех уголков света, от Грузии до Украины, от Тайваня до Венесуэлы, от Гонконга до России, чтобы создать «всемирную сеть демократии». «Китайская позиция напоминает позицию СССР, — продолжает он. — Это способ передать приказ о повиновении. А здесь люди не забыли ужасов советских репрессий».
Расположенный всего в нескольких шагах от здания правительства Музей оккупации и борьбы за свободу ежедневно принимает, помимо туристов, классы учащихся из лицеев. «За помпезной риторикой Вильнюса о защите прав человека кроется исключительно реалистичный расчет в области национальной обороны», — утверждает профессор Пекинского университета экономики и международной торговли Джон Гон в статье, где подчеркивает, что антикитайская позиция Вильнюса направлена в том числе на одобрение со стороны Вашингтона, от которого он так и не добился постоянного базирования войск на своей территории, но к которому обращается за защитой. Многие видят в подписанном с Варшавой — главной державой в регионе — соглашении о сотрудничестве в области обороны те же соображения национальной безопасности, выходящие за рамки любого беспокойства о правовом государстве или прав мигрантов. Это трудный, если не невозможный, баланс между защитой собственных демократических свобод и охраной чужих демократических прав.
