Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Автор The Spectator считает, что не следует относиться к российской ностальгии по СССР слишком серьезно. Да, Путин называл крах Советского Союза геополитической катастрофой, но это не значит, что он собирается захватить Украину или возродить СССР. По мнению эксперта, «призрак советской эпохи» все же рассеивается.
На Рождество 1991 года Михаил Горбачев своим последним шагом на посту президента распустил Союз Советских Социалистических Республик. 74-летний эксперимент, начатый так называемой Великой Октябрьской революцией 1917 года (хотя формально СССР образовался лишь в 1922 году), завершился. Или нет?
Всего тридцать лет спустя Сталин регулярно возглавляет опросы «Левада-центра»* как «самая выдающаяся личность в истории», а половина москвичей хочет вернуть на Лубянку памятник «Железному Феликсу» Дзержинскому, основателю большевистского политического сыска.
Российские войска сосредотачиваются у границ Украины. Москва требует от НАТО держаться подальше от бывшего СССР. Ужесточается контроль над СМИ и общественной дискуссией. А диссидентам грозит тюрьма или того хуже. Неудивительно, что некоторые винят Владимира Путина в желании восстановить прежний СССР.
Его полюбившаяся журналистам фраза о крахе СССР (Путин назвал его «крупнейшей геополитической катастрофой ХХ века»), а также очевидная неприязнь к Горбачеву лишь усугубляют впечатление, что он, словно типичный Homo Sovieticus, стремится восстановить утраченное.
Разумеется, правда гораздо сложнее. Так, его комментарий о «геополитической катастрофе» прозвучал в весьма специфическом контексте: он имел в виду, что с распадом СССР значительные общины этнических русских или русскоязычных оказались за границей и в затруднительном положении.
Поэтому не следует относиться к российской ностальгии по СССР (или «совстальгии») слишком серьезно. Когда россияне называют Сталина выдающейся личностью, они голосуют не за ГУЛАГ и террор, а за некое идеализированное представление о славе и национальной идее. Точно так же, когда почти две трети россиян сожалеют о распаде СССР, они отнюдь не хотят вернуться к пустым полкам в магазинах, — ими движет идеализированная память о единстве и равенстве.
Однако Россия до сих пор в тени СССР.
Подумайте, с каким рвением Путин сопротивляется, как ему представляется, западному вероломству и враждебности. Или вспомните его опасное убеждение, будто Россия и Украина — части единого исторического и духовного пространства, а попытки Киева отстоять свой суверенитет — следствие навязанного Западом «антироссийского проекта». Отчасти, это отражает травму его и его поколения конца империи.
(Будем честны: мы, британцы, знаем, сколько времени нужно, чтобы это преодолеть).
На практике же СССР нередко подражал царизму. (Большевикам следовало бы прислушаться к предупреждению Маркса в «Восемнадцатом брюмера Луи Бонапарта»: навязать революцию стране, к ней не готовой, — значит создать государство с замашками старого порядка и энергией нового). Так же и сегодняшняя Россия напоминает СССР не просто намеками: от крепнущей власти политической полиции ФСБ до восстановления государственных монополий в экономике и от попыток сформулировать некую каноническую трактовку истории до создания по сути однопартийного режима.
Но желание Путина выйти к старым советским границам ничуть не сильнее его приверженности прежним марксистско-ленинским заветам. Горбачеву было проще подписать бумагу и положить конец советскому государству, чем разрушить его психологическое наследие. Для развития наций нужно время, и стареющие лидеры нередко возвращаются к уже пройденному.
Дело не в том, что Советский Союз возвращается, и не в том, что об этом мечтают русские. В конце концов многие из тех москвичей, что хотят вернуть памятник Дзержинскому, ратуют и за мемориальные доски в память о жертвах сталинизма. Основная причина — не симпатия к «Железному Феликсу» и его полчищам стукачей и мучителей, а убежденность, что историю нельзя переписать, а нужно лишь помнить.
В то время, когда на Западе статуи сносят из-за явного желания не столько переписать, сколько переосмыслить прошлое, а Путин пытается выработать тщательно продуманную национальную легенду, которая соответствовала бы его политической повестке, такое отношение к истории простых россиян, безусловно, обнадеживает: есть основания верить, что призрак советской эпохи понемногу все же рассеивается.
________________________________________
* включен Минюстом РФ в реестр «иностранных агентов»
Марк Галеотти — автор книг «Нам нужно поговорить о Путине» и «Краткая истории России».
