Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Деловому журналу WirtschaftsWoche дает интервью глава Восточного комитета немецкой экономики Оливер Хермес — по сути, главный бизнес-эксперт по России в ЕС. Журналист требует от Хермеса согласия с обвинениями в адрес России и спрашивает о самых эффективных санкциях. Эксперт отвечает: новые санкции только привяжут Россию к Китаю, а Европу разорят.
Оливер Хермес (Oliver Hermes), председатель Восточного комитета немецкой экономики, говорит о возросшей военной опасности, катастрофических последствиях новых санкций против России и о том влиянии, которые они окажут на немецкие фирмы, работающие в России.
WirtschaftsWoche: Господин Хермес, у восточной границы Украины стоят 100 тысяч российских солдат, Запад предостерегает Москву от войны. На что должны настроиться немецкие фирмы в России?
Председатель правления "Вило", председатель Восточного комитета немецкой экономики Оливер Хермес
Оливер Хермес: Эскалация последнего времени внушает нам большие опасения. Возрастает опасность введения новых жестких санкций против России. Если не удастся разрядить обстановку, то обеим сторонам грозят значительные экономические потери. Перед лицом трудностей, вызванных пандемией, и других насущных вызовов, таких как изменение климата, эта эскалация — последнее, что нам сейчас нужно. В конце прошлого года мы провели опрос о деловом климате в стране среди немецких фирм, работающих в России, и все они были настроены более оптимистично, чем прежде. Их ожидания в отношении оборота и экспорта в 2022 году выросли по сравнению с аналогичным опросом, проведенным в прошлом году. Однако политическая напряженность, возникшая в последнее время, ставит под вопрос эту позитивную перспективу.
— Все еще существуют многочисленные германо-российские формы и конференции. Несмотря на угрозы, исходящие от России, Восточный комитет все-таки продолжает поддерживать эти предприятия?
— Отказавшись от существующих форматов связи с Россией, мы ни на шаг не продвинемся вперед. Наоборот: именно в создавшейся ситуации нам нужны новые и новые каналы для диалогов и переговоров. В наших беседах с российской стороной мы ощущаем большой интерес к Германии. И пока существуют общие экономические интересы, есть и возможности добиться снижения эскалации. К сожалению, это не дает гарантий от политических кризисов, но является основой для взаимопонимания.
— Может ли экономика сыграть здесь позитивную роль, выступить как бы посредником между ФРГ и Россией?
— Конечно, главную роль должны сыграть коммуникативные способности политиков. На этой неделе мы наблюдаем интенсивный диалог с Россией на политическом уровне. Это хорошо. Экономика может внести свой вклад в деэскалацию, используя свои каналы коммуникации. Я твердо уверен в том, что интенсификация деловых контактов, обмена мнениями и переговоров будет способствовать улучшению взаимопонимания в Россией и поможет разрядить обстановку. Без России решение многих европейских и международных проблем невозможно, это касается и окружающей среды, и вопросов безопасности и экономики. Мне внушает оптимизм, что и новое федеральное правительство в своем коалиционном договоре подчеркнуло желание вести конструктивный диалог с Россией и поддерживать с ней стабильные отношения. Россия, необходима, например, как партнер в работе по защите климата. Это — одна из основ сотрудничества.
— Кризис уже отразился на торговых связях Германии и России?
— В последние два года влияние на текущую деловую активность оказали прежде всего кризис с коронавирусом и связанные с ним ограничения по поездкам и конъюнктурные факторы. Но с весны 2021 года мы отметили заметное оживление немецкого экспорта в Россию. В первые одиннадцать месяцев 2021 года он вырос на 15 % по сравнению с прошлым годом. Еще сильней был рост импорта из России в Германию. Он вырос почти на 48 %, прежде всего из-за увеличение цены, но и количества нефти и газа, поставленных в Германию.
— Многие экономические санкции себя исчерпали. Исключение России из международной межбанковской системы Swift — это последнее средство?
— Россия значительно сильнее интегрирована в мировую экономику, чем, например. Иран. Поэтому ее отключение от Swift создаст и у нас значительные проблемы на рынке. Конечно, это будет иметь серьезные последствия прежде всего для российской экономики. Чтобы как-то выжить в подобной турбулентной обстановке, ей придется сильнее привязать себя к Китаю. Никакого выигрыша мы от этого не получим.
— Без системы взаимных платежей бизнес в Россией вообще не возможен?
— Западные банки и кредитные институты потеряют миллиарды, а текущие деловые контакты будут настолько усложнены, что многие сделки потеряют смысл. Разделение платежных и IT-структур повысит стоимость трансакций для фирм и приведет в конечном итоге к их изоляции от экономического пространства. Российская стратегия локализации производства — реакция на эту изоляционистскую спираль. Эту спираль мы обязаны остановить.
— Самое мощное средство давления России — это экспорт газа. Насколько Германия и немецкая экономика зависят от русского газа?
— Последние месяцы нам четко показали, что во время энергетического перехода мы в Европе не сможем обойтись без природного газа. Мы не можем одномоментно отказаться от атомной энергии, угля и газа, прежде чем не будем располагать альтернативными энергоносителями в достаточном количестве. Новое федеральное правительство совершенно справедливо подчеркнуло в коалиционном договоре, что в переходный период газ будет незаменим.
— И в отношении России это означает…
— …, что в среднесрочной перспективе нам придется скорее увеличить, чем уменьшить импорт газа из России. Российский трубопроводный газ, поставляемый на основе долгосрочных договоров, был в последнее время значительно дешевле, чем газ на спотовом рынке. При этом я бы говорил не о зависимости, а о партнерстве: Европа нуждается в энергии из России, чтобы и дальше успешно развиваться в экономическом отношении. В свою очередь и российская экономическая модель основана на этой взаимосвязи. Без подобного партнерства экономика ни той, ни другой стороны не сможет успешно функционировать. Это один из факторов, способствующий деэскалации.
— Теоретически возможно, что в случае возникновения войны мы немедленно прекратим импортировать газ из России?
— Теоретически возможно всё. У России в поставках энергоносителей нет монополии, существуют другие продавцы и резервы. Прекращение соответствующих финансовых поступлений быстро создадут для российской экономики большие проблемы. Но и ценовая турбулентность на европейском рынке будет значительной. Поэтому я никому не пожелал бы такого развития событий.
— На этом фоне газопровод «Северный поток — 2» всё еще приемлем?
— Сначала замечу следующее: европейские энергетические компании вложили много денег в этот газопровод, уповая на наше правовое государство, а оно предусматривает соответствующие разрешительные процедуры без политического влияния. Именно из этой правовой позиции исходит федеральное правительство, и это хорошо. Надежная и современная газовая инфраструктура внесет важный вклад в энергетический поворот. Газ поможет нам построить мост в водородное будущее. В среднесрочной перспективе и «Северный поток — 2» сможет сыграть важную роль в водородной экономике. Благодаря технологии улавливания и хранения углерода можно будет сократить до минимума углеродный след от природного газа. Одновременно с этим можно будет развивать зеленые технологии необходимыми темпами. Поэтому отрадно, что Россия в коалиционном договоре однозначно названа партнером в таких ориентированных на будущее темах, как климат, окружающая среда и водород.
