Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Экс-глава Восточного комитета Клаус Мангольд выступил против антироссийских санкций, сообщает Handelsblatt. Он объяснил, почему нельзя закрыть "Северный поток — 2" и отключить Москву от SWIFT.
Председатель Совета директоров компании Knorr-Bremse верит в возможность мирного разрешения конфликта вокруг Украины. Санкции Клаус Мангольд (Klaus Mangold) отвергает — они навредят Германии больше, чем России.
Handelsblatt: Господин Мангольд, как вы оцениваете ситуацию? Начнется ли в ближайшие дни война на Украине?
Клаус Мангольд: Не думаю, что будет война. Я обосновываю свою точку зрения хотя бы тем, что война и вторжение навредят целям Путина. Он хочет остановить расширение НАТО на восток и добиться созыва большой конференции по политике безопасности в Европе. Этих целей вторжением он не достигнет. Наоборот, вторжение только ухудшит ситуацию. Так что если вы не верите в добрые намерения Путина, поверьте хотя бы в его прагматизм.
— Что еще говорит против версии о вторжении России?
— Настроения в самой России. Большую войну россияне не поддерживают. В 2014 году во время аннексии Крыма положение было другим, тогда у Путина была поддержка населения. Сегодня же в случае вооруженного конфликта он будет вынужден считаться с критическим отношением к своим действиям внутри России.
— Тем не менее российские солдаты продолжают прибывать. Чего хочет Путин?
— Он считает, что в последние годы Запад и прежде всего США не воспринимали его как равного. Россия была исключена из G8, его предложения об архитектуре безопасности в Восточной Европе остались, с его точки зрения, без внимания со стороны Запада. Поэтому сейчас Путин спрашивает себя, что останется после его президентства, и чего он еще может добиться. Нужен результат.
— Западу приходится сейчас вести переговоры перед лицом военной угрозы. Как должно реагировать правительство Германии?
— Помочь может лишь сплоченность, в особенности между США, Германией, Францией и Польшей. Этого удалось достичь. Нужна еще решительная дипломатия. Важно при этом, чтобы европейцы, участвуя в так называемом нормандском формате, сидели за столом переговоров как равноправные партнеры и на равных отстаивали свои интересы. С другой стороны, чтобы запустить конструктивный диалог о разрядке, России хорошо бы уменьшить свое военное присутствие.
— Для этого можно было бы применить санкции, которые ударили бы по экономике России.
— Санкции не помогут, они политику не изменят. Посмотрите на Иран: его уже несколько десятилетий пытаются принудить к изменению политики санкциями, но ничего не получается. То же самое относится к России. Введенные после аннексии Крыма санкции скорее усилили Россию. Российская экономика научилась заменять импорт собственными товарами. Были модернизированы целые отрасли экономики, например, пищевая промышленность.
— Можно было бы отключить Россию от международной платежной системы Swift.
— Это плохая мера. Нельзя вот так просто исключить Россию из платежной системы, ведь тогда и мы не сможем оплачивать счета от нашего крупнейшего газового поставщика. А без оплаты газ не поступит. В отличие от 2014 года Россия не нуждается сейчас остро в валюте. У Москвы два государственных фонда, где лежат 600 миллиардов долларов.
— Не было ли ошибкой немецких политиков попасть в зависимость от российского газа?
— Конечно, задним числом можно и поставить этот вопрос. Но немецкая энергетика загнана в угол — нашими же, немецкими усилиями. Мы решили одномоментно отказаться и от угля, и от атомной энергии, что я считаю в принципе правильным, но преждевременным. Ведь в области возобновляемых источников энергии мы еще далеко не на том уровне, на котором должны бы быть. Было бы иллюзией считать, что в будущем мы будем в меньшей степени зависеть от российского газа. Норвегия, Нидерланды, Великобритания и мы, немцы, — все мы еще долго не сможем в будущем сами покрывать нашу растущую потребность Западной Европы в энергии.
— С запуском "Северного потока — 2" наша зависимость станет еще больше. Не стоит ли нам закрыть этот проект?
— Его закрытие было бы политическим решением с непредсказуемыми последствиями для нашей энергетической безопасности. В принципе, "Северный поток — 2" — это реакция на растущую потребность в газе в Германии и Европе. Пока нет вооруженного конфликта между Россией и Украиной, мы должны сохранять этот проект.
— На 3 марта Восточный комитет немецкой экономики договорился с Путиным о проведении видеоконференции. Уместно ли в нынешней ситуации говорить о бизнесе?
— Почему бы представителям немецкой экономики не пообщаться с Путиным? Политики с ним говорят, контакты на уровне науки и культуры продолжаются. Важно, чтобы нить переговоров не прерывалась. И вы можете быть уверены, я говорю это как предприниматель: немецкая экономика всегда будет исходить из трезвой оценки последствий конфликтов.
— Господин Мангольд, благодарим вас за интервью.
Интервью взял Маркус Фассе (Markus Fasse)
