Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Украинский конфликт не только уносит жизни сотен людей, но и обостряет ситуацию в мире в целом — как геополитически, так и экономически, пишет The Washington Post. Автор статьи считает, что Западу нужно как можно скорее пойти на переговоры с Россией и способствовать перемирию.
Украинский конфликт ежедневно уносит жизни сотен людей, обостряет проблему мирового голода, подстегивает рост цен на газ и темпы инфляции и угрожает эскалацией в отношениях между Москвой и Западом. Его необходимо завершить как можно скорее. Несомненно, задача это не из легких, но нам придется попытаться.
Стоит почеркнуть, что только Украина вправе решать свою судьбу. Соединенные Штаты и их союзники не должны диктовать ей условия. Однако это вовсе не значит, что Западу не нужно работать над тем, чтобы приблизить проведение переговоров. Он может предлагать идеи, основанные на уроках истории и нашем коллективном опыте.
Любое движение к миру, скорее всего, начнется с перемирия, которое, возможно, будет заключено этим летом или осенью с учетом текущей обстановки на поле боя.
В этом случае в обозримом будущем Кремль будет сохранять контроль над большей частью тех территорий, которые удерживает сейчас, то есть над востоком страны, Крымским полуостровом и сухопутным коридором между ними. Сторонам не удастся достичь соглашения по постоянным границам. Киев и западные страны будут придерживаться своей принципиальной позиции о том, что спорные территории принадлежат Украине. Возможно, они будут тешить себя надеждой, что будущий лидер России, который придет на смену Владимиру Путину, увидит ситуацию так, как ее видят они, и наконец вернет земли украинцам — возможно, это случится уже в 2030-х годах, когда Путин окончательно уйдет из власти.
До тех пор в отношении Москвы будут действовать санкции. Однако, в качестве стимула для Путина, Запад может дать сигнал, что ограничения не будут ужесточаться и расширяться в случае заключения перемирия (к примеру, он может гарантировать, что не станет блокировать экспорт газа в Европу). Вероятно, на Украине будет развернута международная миссия наблюдателей, которые будут следить за соблюдением условий перемирия и которые всерьез усложнят Путину задачу, если он решит возобновить наступление (поскольку, даже если у миротворцев не будет мандата или средств для того, чтобы остановить атаку России, возобновление наступления поставит под угрозу жизни солдат из множества стран).
Вероятно, сегодня Украина пока не готова принять такую временную договоренность. Но Киев вполне может изменить решение спустя еще несколько недель или месяцев интенсивных сражений и, скорее всего, бесплодных попыток вернуть себе территории, которые сейчас удерживает Россия, — даже после прибытия такого современного западного оружия, как реактивные системы залпового огня HIMARS.
Затем, когда будет согласовано перемирие, стороны могут сразу же начать переговоры, чтобы найти более долгосрочное решение. Хотя в краткосрочной перспективе процесс вряд ли увенчается успехом, такой вариант действий стоит того, чтобы его рассмотреть. Пока идут переговоры, Запад должен продолжать оказывать Украине материальную поддержку, и санкции против России должны сохраняться.
Недавно Генри Киссинджер спровоцировал волну тревоги, сказав, что любое соглашение потребует от Киева пойти на территориальные уступки. Слова 99-летнего государственного деятеля могли показаться некоторым весьма резкими, но он поднял вопрос, который нужно проанализировать. Не стоит рассматривать исключительно те варианты, которые подразумевают прямую передачу части украинских территорий России. Есть еще три подхода — и все три можно реализовать в зависимости от того, о какой именно части идет речь.
Первый подход подразумевает референдум по вопросу о суверенитете над спорными территориями — референдума, которому обязательно должен предшествовать "период охлаждения". Избирателям придется решить, хотят ли они остаться в составе Украины, присоединиться к России или обрести независимость. Нужно подчеркнуть, что этот сценарий исключает любые инсценировки и подтасовки вроде тех, к которым Москва прибегла в марте 2014 года, когда ее военные захватили Крымский полуостров. Настоящий референдум требует присутствия международных наблюдателей, и право голосовать на нем должны иметь даже те граждане, которым пришлось покинуть спорные территории из-за боевых действий. Прецеденты такого подхода можно найти в Косово, Восточном Тиморе, Южном Судане и некоторых других странах.
Второй вариант подразумевает создание автономных зон, которые фактически будут одновременно и частью Украины, и частью России. Эта идея нашла воплощение в таких местах, как Брчко в Боснии — в городе, за который в 1990-х годах отчаянно боролись сербы, хорваты и боснийцы. Возможно, этот подход можно применить к Мариуполю и некоторым другим районам, которые составляют "сухопутный коридор", ведущий с востока страны в Крым.
Третий подход просто позволит отсрочить тяжелые ситуации. По нему стороны конфликта должны будут согласиться некоторое время не соглашаться друг с другом. Россия сохранит контроль над частью территорий, Украина будет настаивать, что эти земли все еще принадлежат ей, и стороны попытаются договориться о проведении переговоров, чтобы в дальнейшем, возможно, пересмотреть свои позиции. В качестве поучительной исторической аналогии можно вспомнить, что западные страны так и не признали аннексию стран Балтии Советским Союзом, и Запад придерживался этой позиции на протяжении полувека, пока Эстония, Латвия и Литва не получили независимость от Москвы после окончания холодной войны.
Стоит отметить, что, даже если применить все эти три подхода в том или ином их сочетании, переговоры между сторонами будут очень тяжелыми. Но теоретически в ближайшие несколько недель уже можно будет предложить и обсудить рамки, которые, вероятно, удастся согласовать и принять до конца лета. Альтернатива — потенциально бесконечный ужасный военный конфликт — настолько неприемлема, что нам необходимо попытаться — в сотрудничестве с президентом Украины Владимиром Зеленским — дать толчок к началу диалога.
Майкл О’Хэнлон — старший научный сотрудник и директор отдела внешнеполитических исследований в Брукингском институте, специализируется на вопросах безопасности и стратегии.
