Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Обозреватель FP Стивен Уолт высказал "точку зрения реалиста" на российско-украинский конфликт. По его мнению, базовый сценарий на следующий год — это тупиковая ситуация, но США при этом недооценивают перспективу провала Украины в конфликте с Россией.
Рави Агравал (Ravi Agrawal)
Foreign Policy: Итак, это интервью, которое через год нам все будут припоминать, приговаривая: "Ничего себе, вот это они дали маху!".
Стивен Уолт: Я всегда говорю себе, что если вспомнить последних президентов США, то почти все они столкнулись с проблемами, о которых даже не подозревали. Джордж Буш-младший не предвидел терактов 11 сентября. Барак Обама не рассчитал Арабской весны. Дональд Трамп не мог предугадать начало пандемии. Так что любая попытка предсказать будущее сопряжена с рисками, но, полагаю, мы с этим справимся.
– Давайте начнем вот с чего: какой риск мы недооцениваем в 2023 году? Иными словами, о чем, по вашему мнению, нам следует беспокоиться больше всего, пусть об этом и не говорится во всеуслышание?
– Я считаю, что мы недооцениваем перспективу провала на Украине. Меня беспокоит то, что, поддерживая Украину и надеясь на лучший исход, мы недооцениваем перспективу, что через год у власти по-прежнему будет Владимир Путин, у российских военных дела действительно пойдут на лад, украинские силы окажутся на грани краха, и конфликт приобретет совсем иное измерение.
– Раз уж мы об этом заговорили, каков по-вашему наиболее вероятный исход нынешнего конфликта на Украине?
– Базовый сценарий на следующий год — это тупиковая ситуация, когда ни одна из сторон не сможет добиться значительных военных успехов против другой. С той лишь оговоркой, что Украина понесет при этом больше ущерба и разрушений. Но если вы спросите меня, какую ситуацию я считаю наиболее вероятной, то это будет затянувшаяся и болезненная для обеих сторон патовая ситуация, поскольку ни та, ни другая не готова идти на компромисс, а мирные переговоры, даже если они начнутся — будь то неофициально, через посредников или лицом к лицу — пойдут туго, потому что позиции сторон несовместимы и в ближайшее время наверняка ничего не изменится.
– Что мне пока не ясно, так это насколько болезненна нынешняя ситуация для России и когда экономические санкции подействуют по-настоящему?
– Боль среднестатистического россиянина не так уж и велика. Она ощутима, но пока что — отчасти за счет продолжающихся продаж нефти и газа, а отчасти за счет проницательных макроэкономических решений — им удавалось ее смягчить. В общем, не то чтобы москвичи страдали так же, как и киевляне. Я не вижу особых предпосылок, что политическое давление вынудит Путина свернуть операцию и отправиться восвояси. Во-вторых, мы точно знаем, какой ущерб понесли российские военные. Но мы также знаем, что они продолжают сражаться несмотря ни на что. Они по-прежнему могут обстреливать украинские позиции мощными артиллерийскими ударами. Им удалось провести некоторые операции, в том числе отход из Херсона, а отход под огнем — очень сложная военная операция. А они провели ее достаточно грамотно. Я не верю тем, кто утверждает, будто российская армия балансирует на грани краха.
Но в долгосрочной перспективе, полагаю, это станет для России серьезным препятствием, и оглядываясь на сегодняшний день через 20-30 лет, мы скажем, что в этот миг российская мощь достигла своего пика, а затем начался еще более крутой спад в результате западных санкций и уже понесенного Россией ущерба. И в этом смысле конфликт остается крупной геостратегической ошибкой Путина.
