Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
США расстреливают боеприпасы так быстро, что в краткосрочной перспективе Вашингтон лишится возможности сдерживания в Восточной Азии. А этот регион для процветания американцев гораздо важнее Украины, и к тому же соперник ему угрожает более грозный — Китай, пишет WP.
Джейсон Уиллик (Jason Willick)
Холодный прием, оказанный президенту Владимиру Зеленскому популистским крылом Республиканской партии, стал напоминанием: внутриамериканский раскол с его суровой логикой касается даже конфликта в Восточной Европе. Элиты обеих партий едины в поддержке Украины и готовы помочь ей отразить наступающие российские войска — американским оружием и логистикой. Но конфликт безрезультатно тянется, и скепсис правых лишь крепнет.
Осуждать или вовсе игнорировать это мнение респубиканского крыла несложно. Но для Вашингтона будет куда плодотворнее оградить конфликт от внутриамериканских культурных войн, которые искажают все на своем пути. Для этого целесообразнее подавать поддержку Украины не как бессрочную идеологическую миссию, а как ограниченную защиту национального суверенитета и демонстрацию американской военной мощи.
Президентство Джо Байдена во многом вдохновлено мыслью, что США столкнулись с противостоянием демократии и авторитаризма — при этом как авторитарная угроза подается уже даже не лично Дональд Трамп, а сопротивление рядовых республиканцев байденовской повестке. В своих речах президент вписал в эту идеологему и украинский конфликт. Если политическая битва демократов против правого популизма — это внутренний фронт глобальной борьбы за демократию, то вооруженное сопротивление украинцев российским войскам — ее главный внешний форпост.
По крайней мере, именно об этом неизменно свидетельствуют политические заявления администрации Байдена и ее интеллектуальных союзников. Но давайте отложим в сторону мысль, будто Республиканская партия поддерживает диктаторские режимы или что конфликт на Украине связан главным образом с продвижением демократии. Очевидно, что оба эти тезиса в рамках единой идеологической программы ничуть не убедят избирателей-республиканцев, что вечные вливания США в этот конфликт пойдут им на благо.
Вспомните, как Джордж Буш оправдывал американскую оккупацию Ирака продвижением демократии — но так и не убедил критиков в целесообразности войны. Нравственные доводы Буша то и дело смешивались с культурной войной 2000-х, бушевавшей вокруг христианства, лишь упрочивая либеральную оппозицию.
Возьмем исторический пример постарше: на заре США эгалитаристы-джефферсоновцы поддержали Французскую революцию, тогда как более консервативные федералисты ее испугались и осудили. Хотя новая нация непосредственного участия в ней не принимала, докатившиеся за океан идеологические отголоски той европейской войны усугубили внутренние разногласия, и при администрации Джорджа Вашингтона это привело к репрессиям и чуть ли не к гражданской войне.
Соперничество США с Россией таких споров не вызывает. Но деятели отечественной культурной войны экстраполируют на нынешний конфликт в Европе свои собственные взгляды. Так, Рейхан Салам из The Atlantic еще в 2018 году заметил, что "исходя из сопротивления путинской России, Америка упрочит свою приверженность космополитическому либерализму".
Идеология — мощный мобилизующий фактор, и демократическая трактовка Байдена наверняка сплотила "голубей" из стана либералов. Однако общественная поддержка успешных американских внешнеполитических проектов стабилизируется с формированием консенсуса. Что же касается России и Украины, то американцы расходятся во мнениях в оценке действий Байдена, а республиканская поддержка щедрой помощи США начиналась с заоблачных высот, но в последние месяцы ослабла.
По иронии судьбы, самые веские аргументы в пользу дальнейшей поддержки Украины ничего общего с внутренним спором Америки о роли демократии не имеют. Как заявил в апреле министр обороны Ллойд Остин (но с тех пор озвучить эту мысль администрация больше не решалась), США успешно ослабляют российскую армию, тем самым снижая возможность дорогостоящей агрессии в будущем. При этом США отстаивают и важность национального суверенитета — но это, пожалуй, важнее консерваторам и популистам, чем либералам. Для США именно это послужило оправданием, чтобы вмешаться в 1991 году в конфликт в Персидском заливе и отразить вторжение Саддама Хусейна в монархический Кувейт. Наконец, нынешняя война, как и та, демонстрирует глобальное военно-техническое превосходство Америки.
Администрация Байдена полагает, что чересчур прямолинейное изложение национальных интересов США покажется чрезмерно воинственным — и что разрушительность боевых действий можно смягчить и "обеззаразить" языком демократии и либерализма. Но тут Белый дом мог просчитаться: для России война из-за режима наверняка представляет собой бóльшую угрозу, чем из-за конкретных интересов безопасности.
С популистской же точки зрения лучший довод в пользу ограниченного участия Америки в делах Украины тоже не идеологический, а стратегический: США расстреливают боеприпасы так быстро, что в краткосрочной перспективе Вашингтона не лишится возможностей сдерживания в Восточной Азии. А этот регион для процветания американцев гораздо важнее Украины, и к тому же соперник ему угрожает более грозный — Китай.
Заморские конфликты нередко вязнут в американских спорах насчет национального самосознания. Но это отнюдь не означает, что лидеры обязаны погружаться в вытекающий из этого идеологический раскол. Конфликт постепенно вступает в новую фазу, и администрации придется задуматься, какой способ его урегулирования для США наиболее приемлем. Если не впутывать Украину во внутриамериканские культурные войны, отношение общественности станет четче, а стратегия США — яснее.
