Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Открытый гей, украинский минометчик и по совместительству драматург из Киева Александр Жуган признался в интервью You-tubeканалу "Заборона", что в рядах ВСУ довольно много приверженцев нетрадиционных ценностей. Однако не все они говорят об этом открыто, сокрушается он.
Нам повезло в том, что нас не били и относились с пониманием. Нас перевели в минометную батарею, оказывается, из-за того, что командир роты посчитал стыдом для армии службу в ней геев. Несмотря на то, что в армии служат люди, у которых есть проблемы с алкоголем, дисциплиной или еще с чем-то, главное, чтобы они не были геями.
Хороший случай был в Николаеве. Когда мы приехали, к нам вышел знакомиться замком роты, рассказал о себе, а потом сказал, что знает, что среди нас есть двое ребят-геев. Мы подняли руки, что это мы. А он сказал, что не потерпит никакой гомофобии. А у нас и не было никакой гомофобии, мы уже знали друг друга три месяца.
Никаких прямых угроз нам не было, но один раз пришел военный священник, который нам стал объяснять, что мы содомиты и что у других ребят есть напряженность по отношению к нам. Я атеист, и поэтому эти проповеди мне до лампочки. Но он сказал, что ребята боятся, что так же как Господь сжег Содом и Гоморру из-за гомосексуализма, то и на них упадут бомбы из-за того, что они с нами служат в одном подразделении.
Я ему стал объяснять, что мы такие же люди, как и другие, и можем делать то же, что и они, и никаких особых условий, льгот, прав для себя не требуем.
Я могу быть слабее кого-то физически, но не ощущаю себя жертвой, как раньше. Мы стали сильнее. Еще в 2013–2014 годах на Майдане мы не поднимали флаги ЛГБТ, хотя многие представители сообщества были там.
Среди членов ЛГБТ-сообщества есть патч [в ВСУ шеврон с единорогом для геев], который мы носим с гордостью, чтобы потом не сказали, что нас здесь [в армии] не было. Меня упрекают друзья из националистической организации в том, что я играю в какие-то политические игры. И это уже очень больно слушать. Я не политик и не ходячая пропаганда. Я пришел сюда защищать Украину. Если кому-то это не нравится, то нужно пережить это как-то, смириться. Вы понимаете, насколько риторика националистической организации похожа на риторику России в этом плане? Что есть какая-то пропаганда, что ты увидишь патч с единорогом, и тебе сразу будут нравиться мужчины.
Другой момент. Все мы на Украине идеализируем военных, а потом через несколько лет начнем говорить о преступлениях, о пьянстве в армии, про обратную сторону медали. Что не все военные были героями, но были люди, которые просто тупо тормозили армию, сидели бухали, прятались в штабе, еще как-то скрывались. Также и среди ЛГБТ-тусовки не все такие, с кем хочется обниматься, нет, есть и абсолютно отвратительные персонажи. Эта тусовка проходит мучительный период изменений.
До начала конфликта я постоянно говорил, что нельзя для обозначения геев применять [слово, относящееся к нецензурной лексике]. Это абсолютно гомофобная риторика. И не просто гомофобная, а российская гомофобная риторика. Это слово корнями уходит в тюремную российскую лексику. И мы не можем оправдать это тем, что оно используется в отношении плохих людей и никакого отношения к геям не имеет.
Геи на передовой есть. Чтобы их увидеть, просто присмотритесь повнимательнее. Просто они прячутся. Потому что общество до сих пор враждебно воспринимают присутствие геев в любой прослойке общества. Ваш сантехник или электрик может оказаться геем или лесбиянкой. Так же и среди тэрэошников [члены отрядов территориальной обороны], среди военнослужащих могут быть геи или лесбиянки. И нас не так уж мало. К сожалению, не все из нас не все заявляют в открытую о своей сексуальной ориентации, и это большая проблема. Нас 5–7 процентов от общей популяции.
