Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Если Запад намерен добиваться хотя бы подобия стабильного мира с Россией, то членство Украины в НАТО едва ли станет благоразумным решением, считает автор статьи в 19FortyFive. И все же при определенных обстоятельствах возможны варианты, отмечает он.
Питер Харрис (Peter Harris)
Вступит ли Украина в НАТО?
На прошлой неделе Генри Киссинджер допустил эту возможность на Всемирном экономическом форуме в Давосе и наделал немало шума. Выступая по видеосвязи, патриарх дошел до того, что назвал членство Киева в альянсе "адекватным исходом" конфликта.
Вот только верится в это с большим трудом.
Владимир Путин ввел на Украину войска почти год назад как раз под тем предлогом, что расширение НАТО представляет собой серьезную угрозу национальной безопасности Российской Федерации. Если допустить, что российские лидеры не отступятся от этой точки зрения (и не лишатся способности так или иначе угрожать Украине), то маловероятно, что НАТО захочет воплотить кошмары Москвы в реальность по окончании нынешних боевых действий. Если Запад намерен в последующую эпоху добиться хотя бы подобия стабильного мира с Россией, то членство Украины в НАТО едва ли можно назвать благоразумным курсом действий.
Зачем дразнить медведя?
В конце концов, НАТО — это оборонительный альянс, который существует для обеспечения безопасности своих членов. И следует подчеркнуть, что за прошедший год организация замечательно с этим справилась. Несмотря на громкие (и провокационные) попытки членов НАТО помочь военным усилиям Украины, территория самого альянса не подверглась со стороны России ни единому нападению. Наоборот, альянс успешно сдерживает российскую агрессию и служит главным гарантом безопасности и выживания своих членов.
Трудно поверить (хотя многие так и считали), что с принятием Украины общая безопасность альянса повысится. Хотя Киев наверняка вздохнул бы с облегчением, получив, наконец, желанный пакет гарантий безопасности, но в этом случае остальные 30 членов альянса (32, если Швеция и Финляндия все же получат разрешение и вольются в него) оказались бы под гораздо большей угрозой войны с Россией, обладающей ядерным оружием. Едва ли члены НАТО с готовностью пойдут на подобную хроническую уязвимость.
По этим причинам к размышлениям Киссинджера следует относиться со здоровой дозой скепсиса. Членство в НАТО Украине не светит даже близко.
Но и не исключено напрочь.
Членство в НАТО стало бы вероятным только в том случае, если в нынешнем конфликте настанет решительный перелом в пользу Киева. Украина получит веские основания для триумфального вступления в альянс, если, например, ее силам удастся изгнать российские войска с каждой пяди украинской земли, если Москва погрузится в политический хаос (вплоть до смены правительства) или в случае, если российская экономика начнет рушиться, а страна погрузится во всепоглощающий кризис. В таких сценариях бояться России (по крайней мере, на тот момент) будет нечего, поэтому для Украины откроется окно возможностей.
Но даже если конфликт с Россией зайдет в тупик, членство Украины в НАТО по-прежнему возможно. Это покажется логичным и по-своему даже неизбежным, если по окончании боевых действий и Россия, и Запад вопреки прежним расчетам осознают, что выживание Украины как независимого государства представляет собой основной интерес безопасности западного альянса. До февраля 2022 года ни на Востоке, ни на Западе в это никто не верил — и меньше всех Путин. Но теперь, когда Запад зашел настолько далеко, что поддержал Украину оружием (несмотря на риск потенциально разрушительного конфликта с Россией), можно заключить, что Украина значит для НАТО гораздо больше, чем предполагалось ранее. Отсюда возникнет вопрос: почему бы не пустить Киев под зонтик безопасности официально?
Но дело здесь в том, что все оборонительные обязательства должны быть реалистичными и убедительными, а доверие строится на общем понимании материальных интересов. Вступление Украины в НАТО считалось плохой идеей, пока никто не верил, что альянс действительно выполнит взятые на себя обязательства по безопасности. Если нынешний конфликт покажет, что члены НАТО действительно готовы воевать и умирать за Украину (а этого, прямо скажем, еще не произошло), тогда и доводов в пользу формального членства прибавится.
Безусловно, вооружать Украину на борьбу с Россией и грозить третьей мировой войной от ее имени — не одно и то же. Но можно предположить, что по окончании данного конфликта лидеры НАТО сочтут именно формальные гарантии безопасности лучшей защитой от его повторения. Иными словами, они могут заключить, что от возвращения на Украину Россию удержит лишь угроза взаимного уничтожения. Эта соблазнительная логика уже проявилась в участившихся призывах к США внести "стратегическую ясность" в отношении Тайваня.
Представить себе окончательное урегулирование между Россией, Украиной и НАТО сейчас, разумеется, невозможно. Отчасти проблема заключается в том, что даже если Россия закончит конфликт на более мощной переговорной позиции (и, таким образом, потребует от Киева уступок), практически гарантировано, что Москва выйдет из него более ослабленной, чем Запад. Таким образом члены трансатлантического альянса получат наибольшее влияние в дальнейшем мирном урегулировании — уже не строго локального, а регионального масштаба. А тогда будет нетрудно себе представить расширение НАТО в рамках масштабной реконструкции архитектуры европейской безопасности.
Все, что могут сделать аналитики, — это очертить множество возможных сценариев. Вообще, по-прежнему гораздо вероятнее, что Украина останется за бортом НАТО даже по окончании конфликта. Вполне вероятно, что в обозримом будущем Киев не сможет заручиться официальными гарантиями безопасности ни от одной иностранной державы. Поэтому прямейшим путем к безопасности Украины и гарантией, что российская агрессия не повторится, представляется вооруженный нейтралитет.
Однако Киссинджер вовсе не потерял рассудка: он сам назвал членство Украины в НАТО целесообразным. Все зависит от хода боевых действий и от того, какие политические перемены в Европе и Северной Америке они за собой повлекут. Сегодня мало что можно утверждать наверняка.
Питер Харрис — доцент политологии Университета штата Колорадо, внештатный научный сотрудник Defense Priorities и редактор 19FortyFive
