Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Правящая в Германии коалиция загнала страну в финансовый кризис, пишет Politico. После того, как Конституционный суд запретил властям брать деньги из спецфондов, Берлин может обанкротиться.
Берлин – Только у немцев среди всех западных народов есть слово Schadenfreude (злорадство), и, думается, не без причины оно появилось именно у них. Кстати, Южной Европе оно тоже очень нравится.
Для европейских стран, которые на протяжении нескольких лет подвергались пыткам вдохновляемой Берлином налогово-бюджетной инквизиции, нет зрелища отраднее, чем наблюдать, как Германию распинают на высоком алтаре тевтонского скопидомства.
Парадокс заключается в том, что Германия сама себя уложила на этот жертвенник, а теперь понятия не имеет, как получить искупление грехов.
В этом месяце Конституционный суд ФРГ принял поразительное решение, лишив юридической силы саму основу законотворческих инициатив германского правительства и доведя страну до коллективного потрясения. Дело в том, что в свое время, в прошлом, чтобы обойти строгие ограничения по дефициту бюджета, которые Германия сама себе навязала, лишив правительство возможности тратить больше, чем оно собирает в виде налогов, коалиция канцлера Олафа Шольца создала сеть "специальных фондов", которые не входят в основной бюджет. Шольц был уверен, что правительство может тратить эти деньги, не нарушая режим так называемого "долгового тормоза".
Но суд с этим не согласился, причем категорически, он просто запретил правительству тратить деньги из этих фондов. Его решение вызвало вопросы о том, сумеет ли правительство воспользоваться теми 869 миллиардами евро, что размещены за рамками федерального бюджета в 29 "специальных фондах". Решение суда вынудило правительство заморозить новые расходы и притормозить утверждение бюджета на будущий год.
С момента принятия этого решения минуло почти две недели, и теперь становится все более понятной важность постановления суда и тот факт, что простого выхода из этой ситуации нет. Шольц обещал "очень быстро" подготовить новый план, но мало кто считает, что можно будет решить эту проблему без мер жесткой экономии.
В бундестаге надеются, что Шольц сумеет что-то где-то сократить и залатать дыру в 20 миллиардов евро, которую судебное решение пробило в бюджете на следующий год. Но не более того.
Между тем, правительство Шольца сильно нервничает. Министр экономики Роберт Хабек (Robert Habeck) из партии зеленых во все микрофоны вещает о том, что экономическое будущее Германии неопределенно, а министр финансов Кристиан Линднер (Christian Lindner) вызвал панику и путаницу, объявив о заморозке расходов, но не уточнив конкретно, что будут замораживать.
В четверг правительство было вынуждено выступать с опровержением сообщений о том, что специальный фонд, созданный для укрепления немецких вооруженных сил после начала полномасштабной российской военной операции на Украине, пострадает от таких сокращений.
Давая вечером в среду совместную пресс-конференцию с премьер-министром Италии Джорджей Мелони, Шольц пережил подлинное унижение, когда репортер спросил итальянскую гостью, считает ли она Германию надежным партнером ввиду бюджетного кризиса. Благородная Мелони, чья страна кое-что смыслит в манипуляциях с бухгалтерской отчетностью, поддержала Шольца, ответив, что, судя по ее личному опыту, Шольц "очень надежен".
Бухгалтерия по-гречески
Между строк судьи немецкого конституционного суда дали понять, что использование коалицией Шольца теневых фондов равноценно бухгалтерскому мошенничеству. Это та самая алхимия в бухучете, за которую Берлин чуть больше десяти лет назад упрекал Грецию. Может, это было случайно, но судебное постановление оказалось очень похожим на непрошеный совет тогдашнего канцлера Ангелы Меркель Афинам, данный во время долгового кризиса: "А теперь пора садиться за домашнее задание!"
Странам еврозоны, у которых долговые проблемы были совсем недавно – а это наряду с Грецией Испания, Португалия и Италия – финансовые передряги Германии могут показаться этаким дежавю. С 2010 года они оказались в незавидном положении, поскольку им пришлось объяснять министру финансов при канцлере Меркель, а теперь строгому надзирателю над греками Вольфгангу Шойбле, как они намерены встать на путь финансового исправления. По настоянию Шойбле Греция едва не отказалась от евро.
В последние месяцы Германия снова начала играть в Брюсселе роль финансовой мегеры, когда еврочиновники приступили к переговорам о новом механизме правил еврозоны в вопросах государственных расходов. Эти правила называются Пактом стабильности и развития. Они были составлены в 1997 году, но с началом пандемии их действие было приостановлено. Однако в будущем году действие пакта планируется возобновить. Многие страны хотят ослабить эти правила из-за огромной нагрузки на бюджет, которая возникла в последние годы после многочисленных кризисов. Берлин к реформам готов, но он скептически относится к тому, чтобы ослабить поводок и дать коллегам по еврозоне слишком большую свободу в плане расходов.
Очередная бюджетная неразбериха точно не поможет немцам настоять на своем.
Обычная самонадеянность
Привлекательность стратегии, которую суд посчитал противозаконной, состояла в том, что правительство считало себя вправе тратить законсервированные в специальных фондах средства, полагая, что оно не нарушает конституционный долговой тормоз, согласно которому федеральный дефицит не может превышать 0,35 процента ВВП, за исключением чрезвычайных ситуаций.
Попросту говоря, коалиция Шольца хотела и кашу сварить, и молоком не обжечься. Для этого она создавала видимость налогово-бюджетной дисциплины, но при этом свободно тратила деньги на свою амбициозную программу действий.
Правоведы не раз предупреждали, что план правительства по перепрофилированию огромных средств, выделенных в чрезвычайных обстоятельствах пандемии на неотложные нужды, не выдержит судебной тяжбы. Шольц с партнерами упрямо шел вперед. Более того, всю свою политическую повестку они выстроили на допущении о том, что их стратегия будет работать как по маслу.
Решение конституционного суда очень похоже на ситуацию, когда богатого ребенка лишают средств из его трастового фонда. Папашины деньги там, они никуда не делись, однако юный отрок трогать их не может и вынужден сменить свой "Порше" на "Опель".
Многие в Берлине считают главной причиной такого фиаско обычную самонадеянность.
Шольц создает впечатление человека мягкого и кроткого, но это опровергается его подходом к вопросам управление, потому что здесь он предстает в роли всезнайки. По образованию Шольц юрист, и он много лет работает в высших эшелонах немецкого правительства. Ему всегда кажется, что он самый умный человек из всех присутствующих.
Во время переговоров о создании коалиции в 2021 году Шольц продал идею о трюке с бюджетом своим будущим партнерам: консервативно-либеральным свободным демократам и зеленым. Он назвал ее верным способом добиться невозможного: примирить казавшиеся непримиримыми социальные программы своих социал-демократов, дорогостоящую климатическую повестку зеленых и требование свободных демократов о налогово-бюджетной строгости (или о видимости таковой).
Сомнительно, что коалиция вообще могла бы возникнуть без такого плана. Зеленые и свободные демократы радостно на него согласились. В конце концов, Шольц в 2018-2021 годах был министром финансов Германии, и он точно знает, что делает. Так они думали.
Министр финансов или бестолочь?
Роль Шольца вполне понятна, как и его вклад, однако значительную долю ответственности за эту неразбериху несет его преемник на посту министра финансов Кристиан Линднер – по той простой причине, что именно его ведомство контролировало реализацию данной стратегии.
Во время переговоров о создании коалиции в 2021 году Линднер буквально разрывался между желанием поруководить и финансовыми ограничениями, за которые выступала его партия. Шольц предложил ему изящный выход из этой ситуации.
Когда Линднер, ранее ни дня не работавший в органах исполнительной власти, приготовился возглавить министерство финансов, некоторые критики усомнились в его способности руководить финансами самой крупной экономики Европы.
Издание POLITICO как-то задало этот вопрос напрямую: "Министр финансов или бестолочь?"
Несомненно, в последнее время многие немцы нашли ответ на этот вопрос.
Зеленая машина
В отличие от свободных демократов, у зеленых не было угрызений совести, когда они поддерживали манипуляции Шольца с отчетностью.
Если речь идет о реализации природоохранных целей зеленых, то эти цели уже давно оправдывают средства.
Так, в начале 2000-х партийное руководство убедило немцев в необходимости вывести из эксплуатации атомные электростанции (АЭС) и перейти на возобновляемые источники. Они выиграли спор за избирателя обманом, пообещав, что субсидии, которые должны будут ежемесячно оплачивать потребители за строительство объектов солнечной и ветровой энергетики, стоят не дороже "шарика мороженого".
В итоге совокупный годовой счет для немецких домохозяйств составил 25 миллиардов евро. Этого достаточно, чтобы многократно загнать в угол весь мировой рынок мороженого.
Такая стратегия зеленых – любой ценой заполучить законодательные обещания, от которых трудно отказаться, а о финансовых деталях думать потом – также была применена в их "социально-экологической трансформации". Это план превращения немецкой экономики в углеродно-нейтральную.
Вот почему шок от решения суда стал наиболее болезненным для зеленых. Они свыше 15 лет находились в оппозиции, и в альянсе Шольца и Линднера увидели триумф своих попыток убедить немцев поддержать их экологическую концепцию будущего. Революция, на которую они возлагали надежды, была в пределах досягаемости, но она выскользнула у них из рук.
Хабек, ставший лицом зеленого перехода, в последние дни выглядит совершенно растерянным и выступает со зловещими прогнозами о грядущем экономическом армагеддоне.
"Это стало переломным моментом для немецкой экономики и для рынка труда", — сказал Хабек на этой неделе, выступая на немецком общественном телевидении. Он предсказал, что стране теперь будет намного труднее поддерживать тот уровень благополучия, которым она наслаждалась в течение десятилетий.
Дорога к погибели
Несмотря на всю свою прямоту, слона в комнате Хабек предпочел не замечать. Речь идет о фальшивом долговом кризисе.
Нет никаких объективных причин для того, чтобы Германия столкнулась с такой проблемой. Лучшие в своем роде кредитные рейтинги позволяют Берлину брать взаймы едва ли не на самых благоприятных условиях по сравнению со всеми остальными на нашей планете. В прошлом году дефицит бюджета у него составлял 2,6 процента ВВП, а общий объем долговой нагрузки – 66 процентов ВВП. Поэтому Германия намного выше среднего показатели в еврозоне в плане финансовой дисциплины – даже если считать деньги, взятые в долг для специальных фондов.
Есть только одна причина, почему Германия не может тратить деньги из специальных фондов. И дело здесь не в том, что это ей не по средствам. Просто она по-прежнему привязана к едва ли не религиозной финансово-бюджетной догме, согласно которой долг – это путь к погибели.
Такая убежденность заставила Германию закрепить в 2009 году в конституции положение о так называемом долговом тормозе, которое разрешает правительству лишь незначительный дефицит, за исключением случаев стихийных бедствий и прочих чрезвычайных ситуаций, таких как война.
Такая поправка была принята комфортным большинством. Она нашла поддержку как у ХДС, так и у СДПГ, которые делили власть в составе большой коалиции под руководством Меркель. В то время Германия еще не оправилась от потрясений, вызванных крахом инвестиционного банка Lehman Brothers в 2008 году, и была вынуждена направить миллиарды на поддержку и укрепление своего банковского сектора.
Федеральное правительство страны и земли стали готовить реформу налогово-бюджетных правил еще до кризиса. Кризис же дал им дополнительный стимул узаконить долговой тормоз. Его закрепили в конституции как средство восстановления доверия общества.
В этом отношении все сработало в полном соответствии с планом. Когда в последующие годы Греция и Испания барахтались в море проблем государственных финансов, долговой тормоз Германии казался чем-то очень предусмотрительным и дальновидным.
Когда Южная Европа боролась с трудностями, немецкая экономика мощно развивалась благодаря большому спросу на ее продукцию в Азии и Северной Америке. Это позволило правительству не только сбалансировать бюджет, но и выйти в крупный профицит, который в 2018 году принес неожиданную удачу в размере 58 миллиардов евро.
Скажите всему этому до свидания
Хорошие времена закончились с приходом пандемии. Германия, как и весь остальной мир, была вынуждена шарить по карманам и залезать в кубышку. Но ее бюджетный потенциал позволял это делать, а пандемия стала веской причиной для отмены долгового тормоза в 2020 и в 2021 годах.
Последствия российской военной операции на Украине вынудили правительство сделать это снова в 2022 году.
Запуская руку в специальные фонды, Шольц и Линднер полагали, что в 2023 году это уже не повторится. Но суд своим решением расстроил их планы.
Еще задолго до нынешнего кризиса большинству членов правительства, как консерваторам, так и левым, стало ясно, что долговой тормоз препятствует капиталовложениям в государственную инфраструктуру (коалиция Меркель подчеркивала приоритет погашения долга в ущерб инвестированию профицитных средств) и, соответственно, ослабляет экономическую конкурентоспособность Германии. Поэтому они стали весьма свободно пользоваться ныне закрытой лазейкой специальных фондов.
Но проблема вот в чем. Многие политики осознали, насколько опасен и пагубен долговой тормоз, однако общество в большинстве своем за него. Почти две трети немцев поддерживают эту меру, что подтверждается данными социологического опроса, опубликованными на этой неделе в журнале Spiegel.
Чтобы отменить или внести изменения в положения о долговом тормозе, немецким политикам придется не только убеждать общественность, но и собирать квалифицированное большинство в парламенте, что в данный момент маловероятно.
Вечером в четверг министр финансов подал сигнал о том, что в 2023 году долговой тормоз надо будет снова отменять. Это значит, что правительству придется задним числом объявлять чрезвычайное положение, может быть, в связи с вооруженным конфликтом на Украине – а потом надеяться на то, что конституционный суд заглотит эту наживку.
