Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Мобилизация на Украине привела к тому, что женщины вынуждены переходить в традиционно мужские отрасли, пишет WSJ. Теперь они работают на шахтах, водят экскаваторы и варят сталь. Из-за длительности конфликта перемены могут оказаться необратимыми.
Изабель Коулз (Isabel Coles)
Ольга Хандрыга уже много лет мечтала работать под землей на местной угольной шахте на востоке Украины. Однако ее мечта сбылась лишь с началом полномасштабного конфликта.
Поскольку мужчины бросают работу и уходят сражаться с Россией, украинское правительство временно приостановило действие закона, запрещающего женщинам работать на вредных производствах в опасных условиях — в том числе под землей. Это позволило Хандрыге занять должность горного мастера.
“Я чувствую, что я на своем месте и занимаюсь любимым делом”, — сказала Хандрыга, которая училась на горного инженера и проработала на шахте почти полжизни.
Однако поскольку боевые действия длятся уже третий год, женщины все чаще переходят в сектора экономики, где издавна господствовали мужчины, чтобы восполнить их растущую нехватку. Компании выбивают у правительства для своих сотрудников бронь от воинской службы, аргументируя это тем, что для успешных военных действий нужна мощная экономика. Но поскольку потрепанные украинские войска сдают позиции на востоке и севере страны, у Киева нет выбора. На прошлой неделе в силу вступил новый закон о мобилизации, обязавший всех военнообязанных в возрасте от 26 до 60 лет зарегистрироваться в органах власти.
По словам главы Европейской бизнес-ассоциации со штаб-квартирой в Киеве Анны Деревянко, еще до принятия нового закона компании уже лишились от 10% до 15% штатов из-за мобилизации. “Они набирают женщин, чтобы перестраховаться и сохранить рабочую силу”, — объясняет он.
Экономисты утверждают, что расширенное участие женщин в рынке труда не только удовлетворит насущные потребности компаний, но и сыграет ключевое значение в экономическом восстановлении Украины по окончании боевых действий. Лишь 47,8% украинок были задействованы на рынке труда в 2021 году, до начала полномасштабного конфликта, по сравнению с 67% американок в том же году.
В годы Второй мировой войны миллионы американок перестали быть домохозяйками и пошли работать на заводы и верфи.
На Украине ситуация несколько иная. Мужчинам боеспособного возраста запрещено покидать страну законодательно, однако многие женщины бежали за границу с приходом российских войск — это значительно сократило рабочую силу в стране. Но по мере того, как экономика оправилась после первоначального шока, спрос на рабочую силу восстановился.
По данным крупнейшего украинского кадрового агентства, вакансий в прошлом месяце открылось даже больше, чем до ввода российских войск. Среди более чем 600 предприятий, опрошенных порталом Robota, 75% назвали главной проблемой в этом году нехватку кадров.
“Хуже ситуации для работодателей никогда прежде не было”, — посетовал генеральный директор Robota Валерий Решетняк.
Массовый отток населения в западные регионы подальше от линии фронта усугубил кадровый голод на востоке, где сосредоточена вся тяжелая промышленность Украины. Непропорционально пострадали от мобилизации отрасли ручного труда, где традиционно преобладают мужчины, — строительство, сельское хозяйство и транспорт.
С началом полномасштабного конфликта отдел кадров птицеводческого гиганта МХП начал набирать женщин, чтобы заполнить рабочие места, оставленные мужчинами. “Мы поняли, что это хороший способ преодолеть кадровый дефицит”, — сказала Анастасия Громова.
Компания, крупнейший экспортер и производитель куриного мяса в стране со штатом в 26 000 человек с тех пор обучила 300 женщин по традиционно “мужским” специальностям слесарь, электрик и водитель погрузчика.
На некоторые специальности женщин по-прежнему не берут, сказала Громова. Например, на погрузку скота на бойню: для этого требуется физическая сила.
Действует и культурный барьер, усугубляющийся неравенством при уходе за детьми и другой неоплачиваемой домашней работой, которой занимаются женщины.
“В этом отношении украинское общество довольно традиционалистское”, — прокомментировала доцент Киевской школы экономики Ольга Купец.
Чтобы разрушить гендерные стереотипы, “Кернел”, крупнейший производитель и экспортер зерна на Украине, готовит отдельную рекламную кампанию по привлечению женщин. “Мы готовы брать женщин на многие должности, но не все хотят”, — посетовала руководитель отдела кадров Наталья Теряхина.
Однако постепенно отношение меняется. Когда владелица строительной компании Юлия Скочко впервые предложила набирать женщин, чтобы водить экскаваторы и другие транспортные средства, ее коллеги-мужчины лишь усмехались. Но когда выяснилось, что конфликт затягивается, эту идею оценили по достоинству, сказала Скочко, недавно подавшая заявку на грант Агентства США по международному развитию для обучения женщин вождению строительной техники.
Шведская некоммерческая организация по расширению квалификации Beredskapslyftet реализует программу подготовки женщин-водителей пассажирских автобусов.
Когда два десятилетия назад Ирина Медень начала водить троллейбус в портовой Одессе, она оказалась одной из считанных женщин в традиционно мужском коллективе. Теперь, по ее словам, более половины ее коллег — женщины, и она уже не выделяется на их фоне. “Многих мужчин мобилизовали”, — объясняет Медень.
Поскольку человеческие ресурсы тают, компании стремятся сберечь и привлечь сотрудников, вернувшихся с фронта. Реинтеграция ветеранов — “главный приоритет” металлургического гиганта “Метинвест”, сказала руководитель отдела кадров Татьяна Петрук. Компания уже переобучила ряд сотрудниц по специальностям, прежде считавшимися “мужскими”, но этого недостаточно.
“Если кто-то думает, что женщины выстраиваются в очередь в отдел кадров, — он заблуждается”, — сказала Петрук.
Руслана Горянская раньше работала маникюршей, но однажды прочла в Facebook* объявление о найме женщин на работу в местную угольную шахту, принадлежащую крупнейшей частной энергетической компании страны ДТЭК. Она подала резюме тайком от мужа, который там работает. По ее признанию, он “здорово удивился”, когда Горянская рассказала ему, что ее взяли.
36-летняя Горянская оставляет 11-летнего сына дома (он учится удаленно), а сама отправляется на работу в утреннюю смену. Закрепив на каске налобный фонарь, она проходит мимо возвращающихся с ночной смены мужчин с грязными от угольной пыли лицами и спускается под землю на глубину более 200 метров.
Машинист подземных установок Горянская отвечает за бесперебойную работу угольного конвейера в более чем километровом забое.
Ее начальник Андрей Черномаз удивился, когда узнал, что в его смену идут работать женщины, но был рад любой помощи. Почти половина его команды ушла на фронт, а остальным 80 пришлось работать в две смены, чтобы шахта не простаивала.
“Эта работа не предполагает тяжелого физического труда, но она все равно жизненно важна”, — сказал Черномаз о специальности Горянской.
Для Горянской плюсы очевидны: она зарабатывает вдвое больше, чем в салоне красоты, отрабатывая вполовину меньше часов. Эта работа также придала ей ощущение цели. “Мне кажется, что делаю что-то действительно важное”, — говорит она.
Вообще на всей шахте, как на поверхности, так и под землей, сейчас работает 600 женщин — для сравнения, до начала боевых действий их было 500. Но главный инженер Александр Аксенов заявил, что не собирается менять нормативы и предписания. “Я по-прежнему считаю, что женщинам следует работать в местах побезопаснее”, — объясняет он.
Однако конфликт затягивается все больше, и перемены могут оказаться необратимыми. “Увы, часть мужчин уже не вернется, а другие если и вернутся, то инвалидами, поэтому мы должны быть готовы взять на себя больше ответственности”, — считает Горянская.
Проработав несколько месяцев в шахте, Горянская заглянула в свой бывший салон и рассказала об этом парикмахеру-стилисту. Проникшись ее рассказами, та уволилась и тоже подала резюме в шахту.
Статья написана при участии Оксаны Пирожок, Никиты Николаенко и Евгения Сиворки
___________________________________________
* деятельность Meta (соцсети Facebook и Instagram) запрещена в России как экстремистская
