Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Ситуация на фронте заставляет командование ВСУ переводить в окопы даже поваров, электриков и водителей, жалуется комбат Иван Матейко в статье для "Фокус". По его словам, украинская армия уже не столько боевая сила, сколько сомнительный повод для гордости: "Вот видите, мы же воюем".
Нужно ли держать оборону до последнего солдата?
Крайняя неделя морально подкосила меня настолько, что это отразилось на физическом состоянии.
И в то время, когда, вроде бы, я должен был бы восстановиться — новости из подразделения добивают еще больше.
Этот текст я написал после того, как потерял одного из своих бойцов. Одного из тех, кто был моей "гвардией", надежным тылом и поддержкой. На кого мог положиться в любой ситуации. И когда доходило до того, что "комбат идет на ноль и, возможно, немножко на зачистку", они шли со мной. Не за мной, а со мной. Как друзья и как команда. Это был один из тех, кто был моим личным командирским резервом хоть и взвода связи, но со всеми навыками: разведчика, связиста, водителя, пулеметчика, механика, оператора БПЛА.
Причина, по которой он оказался на позициях: приказ ОТГ перевести людей из подразделений обеспечения в пехоту. То есть поваров, связистов, водителей поставить на позиции "с целью повышения эффективности ведения боевых действий".
ОТГ — это такая структура, которая за цифрами не видит людей. По этой логике, гипертоники-дядьки (которые в большинстве попали во вто/вмо после ранений или из-за непригодности по состоянию здоровья) или узкопрофильные специалисты (электрики, водители всех категорий, связисты) — суперэффективные пехотинцы, и если их поставить на позиции, наша оборона станет устойчивой и крепкой, как никогда!
Но вернусь к началу. Поставлю вопрос даже иначе. Имеем ли мы ПРАВО воевать до последнего бойца в подразделении?
Это табуированная тема обсуждений для широкого круга, но среди военных "нормальность" подразделения, кроме бренда и репутации командира (бригады/батальона), определяется еще как можно меньшим количеством "обнулений". Сколько раз ваш батальон обнулился?
Для командирского звена оценка несколько иная. В большинстве командиры авторитетных бригад (с именем, историей) совсем не парятся по поводу отсутствия личного состава. Потому что "новых пришлют". А количество людей в роте на уровне 10-15 человек и 20-30% в батальонах — скорее повод для гордости: "Вот видите, мы же воюем".
"А в моих батальонах на позициях бойцы вообще не меняются", — это говорят с такой интонацией, что если у вас не так, то вы лохи, воевать не умеете.
Но в этой ситуации вынужденная героичность и стойкость тех, кто месяц сидит в окопе без связи, а воду и провиант получает сбросами с дрона, приписывается командиру, а не тем, кого поставили в такие обстоятельства.
Так когда надо держаться до последнего? Где предел ответственности бойца, а где предел ответственности командиров разных уровней?
Не буду вдаваться в устав. Кадровые военные кичатся зазубренными нормативами и правилами, но по факту современная война вносит свои коррективы. И к уставу обращаются, только когда надо кого-то ******* (нецензурная лексика – Прим.ИноСМИ) и наказать.
Итак, где предел стойкости бойца на позициях?
Есть у меня друг и боец, с которым мы этот конфликт начали еще с 10-ой бригады. Руслан "Стетхем". Ребята о нем говорят — настоящий мужик, человек из стали.
Во время обороны Нетайлово он держал оборону в двухэтажном монолитном доме. За это время с ним поменялось две группы, были погибшие, раненые, были ребята, которые не выдержали интенсивности обстрелов и отошли. <…> И Руслан держал эту позицию. В один момент сам. <…>
И делал он это все, потому что знал, что если отойдет, то ребята на соседней позиции окажутся в окружении и вряд ли выйдут.
Если упадет одна позиция — посыплются остальные. Отошел, уже когда угроза окружения исчезла. <…>
Другой пример. Двое бойцов срочно снимаются и идут занимать наблюдательный пост на позициях, откуда сбежали смежники. Занимают их для того, чтобы противник не отрезал еще два взводных опорных пункта. Когда на второй день смежники так и не подошли, они сами вышли на радиостанцию: "Мы останемся здесь, потому что тогда нас обойдут". Последнее, что от них услышали: "Нас окружают". Позицию они не сдавали до последнего.
Да, были критические моменты, когда пришлось выводить поваров, банщиков, заправщиков на позиции. Но это было контролируемо, потому что знали, что через несколько дней проведем замену. Поставили их во вторую линию обороны готовить окопы. Поставили рядом несколько опытных сержантов. <…>
Как думаете, сколько физически такие бойцы могут активно воевать? Сколько времени им нужно на восстановление? Стоит ли их снова и снова использовать, чтобы затыкать дыры в обороне, или лучше сделать сержантами, или поставить учить новое пополнение?
Где должен быть предел устойчивости на уровне рота/батальон?
Есть рубежи, которые просто надо держать, иначе противник подтянет артиллерию, обойдет с фланга соседа, займет господствующую высоту, возьмет под огневой контроль логистику и так далее.
И часто в такой обороне ключевую роль может играть какой-то маленький наблюдательный пост или несколько позиций, потеря которых влечет за собой обвал по всей линии.
Обычно, когда ты объяснишь это людям, — они делают все возможное, чтобы эту оборону держать.
А есть построение обороны по точкам. Которое любят немножко выше батальонов и бригад.
Это когда подразделение занимает оборону на неподготовленных позициях, когда ты должен занимать именно этот дом, а если его сожгли и уничтожили, а ты отошел в соседний — то это уже потеря позиции. А потеря позиции наказывается.
Это когда ты держишь крайний дом в селе только потому, что пока ты в доме — село считается нашим. И плевать, сколько там людей ляжет за тот дом. Потому что пока вы держите крайнюю хату в селе, это — украинское село. И без разницы, что та хата уже в окружении неделю, туда нельзя довезти бк, провизию, невозможно провести эвакуацию раненых и погибших. Вы держите тот дом, потому что если потеряем село — будет расследование и кого-то снимут с должности. Восстановить позиции! Срочно! Дом в селе и сп в посадке — важно!
И когда ситуация патовая, людей не хватает на оборону, принимаются решения: "В бой всех".
То есть цель положенных жизни и здоровья людей — это боязнь потерять должность, боязнь быть наказанным.
На этом моменте наступает ответственность командиров.
И самое важное в этом всем — ПРАВДА. Правда командира роты сказать, что я выставил позиции не там, потому что считаю иначе, или даже сказать, что людей не столько, сколько должно быть.
Правда командира батальона/бтгр/полка/бригады сказать, что у нас недостаточно людей. И этими силами мы выдержим день, два, неделю. А дальше надо принимать решение кому-то выше.
Потому что командир батальона не может нарастить штурмовиков до 16 за два дня, когда пехоты всего осталось четыре.
Иначе мы воюем до последнего бойца.
А человеческий ресурс у нас не безграничен.
И таких, как "Стетхем", больше нет. И его нужно беречь. А чтобы кто-то стал хоть на капельку таким — надо годы опыта, стальные нервы и самое главное — мотивация.
<…>
В заключение вспомню цитату одного капитана армии США, который проводил когда-то нам обучение штурмовым действиям: "Mission First, People Always" ("О приказе думай сперва, о людях всегда" — Прим. ИноСМИ).
Я надеюсь, что где-то во властных кабинетах поймут, что мобилизация сама по себе не решит вопрос обороны.
Людьми надо уметь управлять.
Потому что дроны, артиллерию, снаряды можно достать. А мотивированных, обученных патриотов больше нет. И "бабы родят" не сработает.
Автор: Иван Матейко — военнослужащий ВСУ, командир батальона 78 ОДШП.
